– Прошу-у… – голос превращается в буквальный вой, истерика нарастает, всё сильнее давя на виски.
Меня швыряют на кровать.
– Прекрати скулить, – сухое и безжалостное. – Выпить хочешь?
– Пожа-алуйста, отпустите меня-а… пожалуйста-а… – горло сдавливает, становится трудно дышать. Сердце колотится так, что вот-вот разорвётся.
Монстру плевать. Он отходит обратно к комоду, забирает стакан, а затем становится у мини-бара спиной ко мне. Достаёт оттуда ещё один стакан, берёт бутылку, наливает.
Тихо реву, то и дело, шмыгая носом, пытаюсь отдышаться. Не выходит. Кажется, я задыхаюсь. Меня колотит, и внезапно осознаю, что кружится голова. Боги, неужели этот тип станет насиловать меня в таком состоянии?!
«Как будто ему не похрен…» – проносится вполне резонное замечание где-то в глубине перепуганного до смерти рассудка.
– Пей, – раздаётся надо мной, из-за чего снова позорно вздрагиваю. Чудовище протягивает стакан с той же тёмной жидкостью. Беру его трясущимися руками, но даже не успеваю поднести к губам – лицо оказывается в плену. Он больно сжимает шершавыми пальцами мои щёки, заставляет поднять голову и посмотреть в страшные чёрные глазища.
– Прекрати это дерьмо. – Лицо каменное, будто неживое. – Я видел как ты вертела хвостом перед тем мелким уёбком. За идиота меня держишь?
Пытаюсь отрицательно качнуть головой, но вместо этого корчусь от боли – хватка на щеках становится сильнее, а глаза напротив страшнее.
– Пей и раздевайся, – наконец, отпускает монстр.
Секундное облегчение мгновенно сменяет мощный выброс адреналина в кровь. Не соображаю что делаю. Ноги собственной волей заставляют подняться, стоит ему лишь отойти на пару шагов.
– Прошу вас, пожалуйста… я не сделала ничего пл…
Хлёсткий звук пощёчины оглушает, голову буквально отбрасывает в сторону, после чего мозг пронзает сигнал об острой боли – щека вспыхивает, словно мгновение назад её прижгли раскалённой кочергой. Стакан с алкоголем падает на пол, расплёскивая жидкость по светлым стенам и ковролину, но не разбивается.
Меня хватают за волосы, снова швыряют на кровать. Внутри всё сжимается, но снаружи я будто деревенею. Хочется заорать, что есть сил, но горло перехватывает невидимая рука и душит, душит. Ни единого звука не покидает моего рта.
А… нет…
Рука действительно есть и она действительно душит…
Чудовище оказывается рядом очень быстро, вдавив в мягкий матрас кровати, сжимает моё горло. В чёрных глазищах полыхает ад.
– Ты чего добиваешься?
Отрицательно качаю головой и хриплю. В висках и глазах повышается кровяное давление.
– Ты либо разденешься по-хорошему, – голос спокойный, хотя, кажется, словно на меня орут. – Либо я выебу тебя так. Сама решай, какая перспектива тебе улыбается больше. Мне всё едино.
Становится полной неожиданностью, когда он поднимается и внезапно хватает меня за ноги, но не для того чтобы сразу войти, а лишь только скидывает мои туфли.
Мне стоит большого труда подняться, трясущимися руками хватаюсь за верхнюю пуговицу блузки.
У меня ведь нет выбора, да?..
Нет ведь?..
– И прекрати скулить. Что за цирк? Бабок дам. Внакладе не останешься.
Но вопреки его ожиданиям мой «скулёж» становится только сильнее.
Терпение монстра заканчивается где-то на третьей пуговице, он резко хватает края блузки, дёргает. Пуговицы разлетаются в разные стороны. Затем с меня быстро стягивают юбку-карандаш вместе с трусами. Холод обдаёт кожу струёй жидкого азота, заставляя покрыться мурашками.
У меня нет выбора…
Пытаюсь прикрыться, монстр не позволяет – резким движением хватает запястья, разводит в стороны и задирает мой бюстгальтер вверх. Слышу, как жалобно трещат нитки. Он хватается грубыми руками с внешней стороны бёдер, резким движением подтягивает к себе. Наваливается сверху.
Нет… выбора…
– Ноги раздвинь… – хриплый пугающий голос достигает сознания, будто через толщу мутной талой воды. В какой-то момент я и сама, кажется, оказываюсь в этой воде. Чувствую резкий терпкий запах чужой туалетной воды, смешанный с алкоголем и табаком. Слышу, как гремит пряжка ремня. Этот звук кажется странным.
– Вот так, умница…
Всё моё состояние и мысли кажутся странными. Это происходит не со мной, меня здесь нет, это кто-то другой. Я будто в мгновение опьянела, хотя уверена, в организме нет ни капли алкоголя…
Или я ошибаюсь?..
Едва ли вообще соображаю, что происходит. Не понимаю, как такое вообще возможно?
И в то же время понимаю.
Обжигающее тяжёлое дыхание касается плоти. Шершавые пальцы грубо проходятся по промежности. Чувствую что-то мокрое, холодное и мерзкое, затем его язык на моей груди, шее… губах. Рот наполняется горечью, становится трудно дышать. Совместно с этим ощущаю уверенное и сильное давление на промежность. Кажется, на долю секунды прихожу в себя. Пытаюсь дёрнуться, скинуть эту огромную тушу… бесполезно.
– Ти-ише, – странные интонации читаются в скрежещущем полуголосе-полушёпоте. – Не брыкайся. Щас хорошо будет…
Но хорошо не становится. Мгновение, резкий толчок буквально раздирающий на части. И боль. Кошмарная, отупляющая боль между ног, заставляющая сомкнуть зубы до скрежета, зажмуриться и сжаться, насколько позволяют обстоятельства и положение. И в этот же самый момент в глубине перепуганного до смерти отупевшего рассудка вновь проносится навязчивая больная мысль:
«Лучше бы я тогда сдохла…»
4
Чудовище внезапно замирает, отрывается от вылизывания моей шеи, впивается откровенно охреневшим взглядом и выдаёт:
– Ты целка, что ли?
Ничего не отвечаю. Какой в этом смысл? Стараюсь не смотреть на него. Взгляд отрешённо блуждает по светлому потолку. Уже всё равно, что будет дальше. И моему мучителю, видимо, тоже, потому что он возобновляет движение, продолжает размазывать меня по простыням этого дешевого отеля, словно никчёмный кусок дерьма. Хотя… наверное, так и есть.
Я никчёмный кусок дерьма…
Я была рождена им…
Им и подохну…
Сколько длится моя экзекуция? Час, два, быть может, всего несколько минут? Это время растягивается в чёртову вечность. Вопреки его словам хорошо не становится даже по истечении какого-то периода. Лишь тупая ноющая боль внутри и жжение в промежности от бесконечно долгих и звериных фрикций. Время от времени он действительно рычит будто зверь. Кажется, говорит что-то…
Не слышу.
Не могу разобрать слов. Меня буквально распяли, растерзали на куски, осквернили и изуродовали. И это… уже ничто не исправит. Я думала, что ещё хуже в моей жизни стать просто не может, однако…