Я не буду твоей - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Давыдова cтр.№ 66

— Плохого я тебе ничего не сделал, и хочу, чтобы ты это запомнил раз и навсегда.

Я хмыкнул, затянувшись, и выпустил дым, смотря через него на Седого.

— Значит, Фрост, гнида.

— Между вами случился скандал?

— Этот подонок доставал мою женщину конченными подарками, а вчера перед смертью рассказал, что хотел с ней сделать. Ты даже понятия не имеешь, что он за ничтожество.

— Подробнее?

— Насильник он. Уйму женских судеб сломал. Чудом до моей Кати не добрался.

— Я не знал, Эльмир. Почему ты мне не сообщил?

— С какой стати? — затянулся, не отпуская его взгляда.

— Я бы точно не стал ему помогать.

— Уже неважно. Теперь его место в аду. Этот не один раз пытался меня убрать, тем самым подвергая опасности жизнь Кати. Он получил по заслугам.

— Мне жаль, Эльмир. Но я очень тебя прошу, помирись с Катей. Она не заслуживает такого отношения.

Докурив сигарету, потушил окурок в пепельнице, и на миг прикрыв глаза, снова посмотрел на Седого.

— Выход знаешь где. Не задерживаю.

Олег в ответ посмотрел на меня с сожалением, и поднявшись, молча покинул кабинет. А мне было настолько на все похер, что я скинул пиджак, выключил ноутбук и завалился спать на диване, прямо в кабинете. Стоило отдохнуть, может тогда пройдет дикая боль в голове.



— Эльмир Дамирович, вам звонили из горотдела, попросили подтвердить завтрашнюю встречу, — сообщила Кристина, войдя в кабинет в конце рабочего дня.

— Хорошо, подтверди. И можешь быть свободна.

— Как вы себя чувствуете? Олег Вячеславович сказал, что у вас голова разболелась. Может помощь какая нужна?

— Нет, спасибо, мне уже лучше.

— Может быть кофе?

Я поднял голову, и пораздумав пару секунд, согласно кивнул.

Кристина улыбнулась и вышла за дверь, а я устало сжал переносицу. Не знаю, что делать, то ли набиться, чтобы забыть о том, как херово себя повел по отношению к Кате, то ли ползти к ней на коленях. Что бл*дь, со мной происходит? Откуда агрессия, тем более в сторону моей любимой девочки? Что за херь творится?

Достал сигарету и прикурил. Понятия не имел, как вымаливать прощение Кати. Я здорово ее унизил, тем более при Седом. Черт, еще и Олег! Какой нахрен он мой отец? Что произошло за несколько дней?

Затянувшись сигаретой, выпустил дым и спиной откинулся на спинку кресла.

Какова вероятность, что он говорит правду? Что если действительно Олег мой отец?

Хмыкнул. Бл*дь, да как такое вообще возможно? Этот вопрос я точно должен обсудить с дядей, как раз давно мы не виделись. А тут и повод более, чем подходящий.

В двери постучали, и через секунду вошла Кристина с чашкой кофе на подносе.

Я сделал очередную затяжку, и кивнул ей в благодарность.

— Эльмир Дамирович, может что-то еще?

— Нет, можешь идти отдыхать.

— Хорошо, — кивнула она, и прошла к выходу.

Я отпил кофе и снова затянулся, думая о том, как далеко меня пошлет моя малышка.

Мысли метались от Кати к разговору с дядей. Но я понимал, что второе могу отложить до завтра, а вот Катю… никак. Она и так может меня не простить.

— Эм… Эльмир, может вам массаж сделать, все же лучше станет, — услышал женский голос, поняв, что я закрыл глаза.

Подняв веки, заметил Кристину, стоявшую у дверей. Не ушла еще.

— Нет, Кристина, массаж мне не нужен. До завтра.

— До свидания.

Охереть, секретарша предлагает мне массаж! Это что-то новое!

Сделав последнюю затяжку, потушил окурок, и отпил кофе. Напиток у нее отменный, вот пусть лучше приготовлением кофе и занимается. Ты смотри, заботливая какая!

Поднявшись из-за стола, надел пиджак, позвонил Вадиму, чтобы он организовал мне тачку на время, и допив кофе, спустился вниз.

Не знал, поможет ли мне то, что я приеду с цветами, но решила все-таки прикупить букет. Не хочу, чтобы Катюша думала, что я жмот… хотя она сейчас думает о том, что я идиот. И она права. Я так облажался, что даже не знаю, как исправить сложившуюся ситуацию.

Возле дома припарковался уже почти в восемь часов. Выкурил еще одну сигарету, и забрав букет из хризантем, поднялся на свой этаж. Позвонил в звонок, но двери мне не открыли. А чего я ожидал? Улыбки и теплых объятий?

Главное, чтобы Катя не ушла из дома.

Достал ключи, и открыв дверь, вошел в квартиру. Стояла кромешная тишина.

Не разбиваясь, прошел в гостиную и замер. Катя сидела на диване, и прижав ноги к груди, смотрела в окно. Я видел, что она плакала, и крепко сжал руки, услышав хруст. Наверное, сломал некоторые стебли.

— Катя, — позвал ее, и она вздрогнула.

Плотно сжал челюсть, и сделал шаг к девочке.

— Катя, я… я не знаю, что со мной происходит. Не понимаю… это как помутнение какое-то.

Я подошел к ней ближе, и встал на колени. Цветы положил на диван, а руками коснулся пальчиков ее ног. Катя снова вздрогнула.

— Пожалуйста, я не знаю, как просить прощение… за такое. Мной словно бес руководил. Мне очень хреново от того, что случилось, Катюш. Я так сильно тебя люблю, что мне сейчас стыдно смотреть тебе в глаза. Я не знаю… не понимаю, что происходит. Я бы, вот такой я, как сейчас, не посмел бы так себя вести. Я очень тобой дорожу, девочка моя. Не знаю, может мне стоит пройти обследование, потому что я не хочу, чтобы это снова повторилось.

Подбородок Кати задрожал, и я осторожно коснулся его пальцами, и повернул ее лицо к себе. Мокрое от слез. В глазах боль и разочарование. Мне словно в грудную клетку гвоздь вбили, так стало больно от того, что я видел. И мерзко от своего поступка. Я понятия не имел, что делать и как вымаливать прощение. Я поступил слишком низко, как не поступал даже с девушками, которые были у меня для секса. А это Катя, моя родная любимая девочка.

— Катюша, я прошу тебя, прости что посмел быть грубым. Хочешь, я при Седом извинюсь перед тобой. Он… он тоже меня отчитал. Я очень погано себя чувствую. Понимаю, что нет мне оправдания, я…

Прищурился, снова ощутив резкую боль в висках. Сука, да что же такое?!

— Катя… любимая моя…

— Эльмир… — прошептала она хриплым голосом. — Я тоже многого не знаю.

Сжал виски, и резко скользнул руками к ее ногам.

— Дай мне шанс. Катя.

— Например, где ты был той ночью.

— Я расскажу. Все расскажу, любимая.

— Только не сейчас, Эльмир. Я устала. Оказывается, жить в непонимании и боли это огромный труд.