Направляемся в кабинет, по дороге я кратко обрисовываю ситуацию, Арслан хмурится и открывает передо мной дверь, пропускает в кабинет и показывает факсимильный аппарат, стоящий на высокой тумбе из благородной древесины. Кабинет маленький и уютный, здесь главенствует массивный стол, по бокам стоит несколько высоких полок, есть вся нужная оргтехника, на полу круглый толстый ковер, в углу располагается большой глобус. На стенах висят пасторальные картины. Неожиданный штрих. Я ожидала увидеть скорее морды животных.
— Я оставлю тебя, пойду пока умоюсь с дороги и переоденусь.
Киваю, закусив губу. Снова мучаю несчастные манжеты. Накинулась на усталого человека, даже не дала прийти в себя. Как будто никогда не наблюдала семейных отношений и не знаю, что мужчину в первую очередь нужно накормить, нужно дать ему немного отдохнуть.
Зачем Арслану такая жена? Наверное, он сейчас подумает, пораскинет мозгами, да и возьмет свое предложение обратно. Но хочу ли я этого? Пожалуй, я полна несбыточных грез. Дети рядом — вот на этом пока нужно сосредоточиться, утрясти все формальности, развестись с Геной, а уже потом что-то решать. Нет, ну всё же что стоило Арслану извиниться? Я смогла донести до этого несгибаемого человека свою позицию? Если нет, я не собираюсь сдаваться.
Слышу щелчок и наблюдаю, как из прорези медленно выползает белый лист с каким-то темным силуэтом на нем, потом еще один и еще. Рассматриваю и не понимаю. Ничего в самом деле не понимаю. На что надеялся следователь? Кого я тут должна узнать? Совершенно нечеткий портрет, невозможно ничего рассмотреть. Никого не узнаю в этом мужчине, садящемся в автомобиль, который сбил маму. Серая угнанная иномарка была обнаружена в лесополосе с признаками повреждения спереди. Водитель угнал машину, сбил маму и скрылся в неизвестном направлении. В ту пору еще долго допрашивали хозяина машины, и, если бы у него не оказалось алиби на момент аварии, посадили бы за решетку.
Всматриваюсь и всматриваюсь в силуэт, силюсь опознать, но объемная куртка и кепка, надвинутая на уши, не дают мне этого сделать.
Набираю номер следственного отдела.
— Я не знаю этого человека, правда. Очень бы хотела помочь, но…
— Точно? Вы уверены? — допытывается дотошный следователь, которого я явно разочаровала. Будто бы я сама не хочу найти убийцу матери!
— Вы еще посмотрите внимательнее, при другом освещении, через некоторое время. Перезвоните мне.
Прощаюсь и кладу трубку, задумчиво стуча рулоном из листов по ладони.
Дверь в кабинет открывается с тихим скрипом.
Глава 33
Мать Арслана уверенно заходит в кабинет, стуча каблуками по паркету и заставляя меня своим появлением замереть на месте. Дверь бесшумно захлопывается. Повисает короткая неловкая пауза, когда каждый не знает, с чего начать. Тишина практически ощутима, она звенит между нами.
Ситуация слишком сложная, чтобы мы с легкостью могли найти общий язык. Мои руки заняты рулоном бумаги, поэтому я вцепляюсь в него, сжимая с силой, вертя туда-сюда. Предательский шум бумаги выдает с головой мое волнение, поэтому я перестаю крутить рулон в руках. Стараюсь не переминаться на месте, хотя мне очень хочется, нервничаю так сильно, что едва дышу. Не приходилось еще оказываться в подобных ситуациях. Рассматриваем друг друга, оценивая как соперница соперницу. Выдерживаем длительный зрительный контакт, каждая надеясь победить.
Мать Арслана сдается первой, она плотно сжимает губы, слегка прищуривается, буравя меня карими глазами на ухоженном лице. Выглядит она очень достойно, стильно, не дашь больше сорока пяти лет, хотя ей явно больше. На ней строгое приталенное платье чуть ниже колен, глубокого фиолетового цвета, небольшие круглые черные украшения, темные волосы до плеч лежат плавными волнами. В ее чертах совершенно не вижу сходства с Арсланом. Видимо, он похож на отца.
— Гульназ усадила девочек ужинать, мы с ними очень хорошо пообщались, — сообщает довольно-таки спокойным голосом, направляясь в мою сторону. Голос приятный, мелодичный, но в нем явственно чувствуется сталь. Либо я себе это фантазирую, трясясь от накала эмоций в кабинете, вдруг ставшем слишком тесным для нас обоих. — Мы можем поговорить, Оксана?
Киваю — что еще я могу ответить на данную фразу?
Еще пара шагов — и расстояние станет критическим, Белла нарушит мое личное пространство, она словно стремится прижать меня к тумбе с факсом. Но останавливается на расстоянии метра и позволяет себе дотошно изучить мой вид с ног до головы. Меня словно ошпаривает кипятком, так неприятен ее взгляд, такой намеренно-пренебрежительный. Бесцеремонный. При Арслане она держалась намного вежливее.
— Ты спишь с моим сыном? — ошарашивает прямым вопросом. Прямо-таки выстрел в упор. Внимательные глаза впиваются в меня, выворачивая душу наизнанку. А меня от такого вопроса даже слегка шатает.
— Я… — теряюсь от неожиданности. Меня не пугал грозный Бакаев, я могла дать ему отпор, и вдруг сникла при появлении его матери, которая одаривает меня враждебным, подозрительным взглядом.
— Значит, спишь. Он бы обязательно рассказал мне о тебе. Но ничего подобного Арслан не говорил. Ты только недавно появилась в его жизни, не была его любовницей долгие годы. Выходит, прыгнула к нему в постель в течение этих нескольких дней. Быстро же ты. А ведь он женат, ты в курсе?
Вспыхиваю от смешения самых разнообразных чувств. Мне не нравится, что меня приперли к стенке, без долгих прелюдий сразу задали вопрос в лоб, да еще какой! Я не могу хамить этой женщине, но меня жутко раздражает то, как нагло она начала беседу, не удосужившись нормами приличия. Втягиваю носом воздух, как перед прыжком в воду. Нужно сразу завоевать себе место под солнцем.
— Я думаю, что ваш сын достаточно взрослый, чтобы не отчитываться перед родителями о своей личной жизни. И я тем более не буду отвечать. Не считаю нужным.
— Сестра была права. Ты дерзкая, — снова поджимает губы и складывает холеные руки с перстнями перед собой.
В ответ вскидываю подбородок с выражением: «Уж какая есть!» Одна ворона уехала, другая приехала ей на смену клевать меня с упорством отбойного молотка.
— Ты думаешь, я из праздного интереса спрашиваю? — приподнимает идеальной формы бровь. — Мой сын не отчитывается передо мной, ты права. Но я хочу ему счастья. Как любая мать своему ребенку. Я пытаюсь разобраться в ситуации. Не каждый день узнаешь, что у тебя, оказывается, есть внучка, а укравшая ее женщина не под следствием, а в постели моего сына, — дрогнувшим голосом завершает Белла, и в ее глазах вспыхивают злые огоньки. Но вместе с тем я подмечаю, как она нервничает, как дрожит голос от беспокойства за сына. Она тоже столкнулась с тяжелым испытанием.
Пытаюсь унять злость из-за ее нападок на меня и откладываю бумаги, даю себе пару секунд, чтобы прийти в себя. Движение привлекает внимание Беллы, но она просто недовольна тем, что мы отвлеклись, не проявляет любопытства к бумагам, а сразу же вонзает в меня пристальный взгляд. Упорно ждет ответа.