Его моя малышка - читать онлайн книгу. Автор: Елена Лабрус cтр.№ 72

— Я останусь, — снова упрямо покачала она головой.

Они оба были грязные, мокрые, и Марину заметно потрясывало от холода, но она так и не ушла. Подавала ему брошенные на землю гайки. И он затягивал последнюю, когда ощущение, что она будет рядом всегда, каждый миг и всю жизнь, заполнило его, как этот дождь канавы, до самых краёв.

Он вытер руки, захлопнул дверь.

— У тебя грязь, — Марина потянулась к его лицу, но в тот момент, когда его коснулась, и сорвало гайки.

— Прости меня, — опустился он на колени перед ней прямо в грязь. — Прости, что я так мелок, так жалок, что мне так много времени потребовалось это понять: я не могу без тебя, Марин. Не могу.

— Прости, — опустилась она на колени рядом, — что я тоже в тебе сомневалась. Что дрогнула. Что была так упряма. Что дала тебе это время.

— Ты ни в чём не виновата. Это я не сдержал своё слово, а ведь обещал разделить с тобой всё. Прости!

— Я простила, — вытерла она воду с его лица и улыбнулась. — Один умный человек как-то сказал, что не все данные себе обещания надо выполнять. И я с ним согласна.

Марина вздрогнула.

— Я же говорил, замёрзнешь, — прижал он её к себе.

И знал, что уже не отпустит. Ни за что. Никогда.

Он встал, подхватил её на руки и прижал к машине.

Грохотал гром. Бесновалась гроза.

Но он уже не чувствовал ничего, кроме её губ, мокрых, холодных, желанных. Ни грохота. Ни холода. Ни дождя. Хотя нет, чувствовал, когда её ледяные руки забрались под промокшую насквозь рубашку, чувствовал, что больше не может молчать.

— Мы вместе, Марин. Вместе. Я так люблю тебя.

— И я люблю тебя, Ром. И я тебя.

Она обхватила руками его шею. Впилась в губы.



И словно провернула клинок, что вошёл в грудь по самую рукоятку, и вытащить его уже было нельзя.

И только потом, когда дрожащую, но уже вовсе не от холода, он отнёс её на заднее сиденье, и почти умер, ощутив насколько они единое целое: он и она, Марина блаженно выдохнула на его плече и сказала:

— Ты лучше, чем о себе думаешь. Уверяю тебя.

Но Роман и примерно не представлял, о чём она говорит.

Он понял это только на суде.

Туманов нервно расхаживал по пустому залу.

— Ты уверен, что не хочешь изменить своё решение? Всё же побороться?

— С кем? За что? — хмыкнул Роман и закрылся ладошками от Дианки. Пока ждали Марину с адвокатом, они играли с малышкой в «ку-ку». Правда кукукал только Гомельский, хитрая девочка просто хваталась его за пальцы, убирала от лица руки и радовалась, что его нашла.

— Ну, как знаешь, — выдохнул Туманов совершенно не расстроенно, даже с облегчением. — Я сделал всё, что мог и не мог. Но по секрету, между нами, просто счастлив, что ты принял именно такое решение. Думаю, оно единственно правильное. Чёрт, никогда не думал, что буду проигрывать и первый раз в жизни наслаждаться этим.

— То ли ещё будет, — улыбнулся Роман. — Но вряд ли когда-то у тебя снова будет такой соперник. Ты даже не представляешь себе истинный масштаб её личности. Как женщины, как матери, как человека.

— Ну почему же, — усмехнулся Туманов. — Боюсь, я-то как раз представляю, раз проигрываю с удовольствием. А вот ты мужайся. У тебя ещё всё впереди. Тебя она ещё не раз поразит.

И как в воду глядел.

— Ну что, господин Туманов? — посмотрела на него поверх очков судья. — Готов результат вашего теста?

— Ваша честь, — о чём-то пошептавшись с Мариной, встала её адвокат до того, как Туманов ответил. — Вы позволите?

Молча выслушав Дороганову, судья даже сняла очки, потёрла переносицу, покачала головой, а потом только сказала, обратившись к истцу:

— Вы уверены, Марина Вячеславовна?

— Да, ваша честь, — встала Марина и улыбнулась Роме с Дианкой.

— То есть вы добровольно отказываетесь от ребёнка?

— Ни за что и никогда, — упрямо подняла она голову. — Я оставляю свою дочь в самых надёжных руках на свете — руках её отца.



Ветер поднимал мелкие барашки волн. Но величественная белоснежная яхта даже не покачивалась. Очередная гавань была слишком маленькая, чтобы их принять, но Марине больше нравилось дрейфовать в одиночестве недалеко от берега, чем толкаться рядом с другими судёнышками.

Она посмотрела на черепичные крыши вдали, венчающие игрушечные домики и прижала руки к животу.

Была ли она когда-нибудь более счастлива? Наверно, нет.

Он дал ей так много. Она любила, она любима, она нашла свою девочку. И она беременна от него.

Но в тот день, когда Диана заболела, а Роман примчался их обеих спасать, Марина поняла, что бывает и нечто больше, чем истина, важнее, чем справедливость, и сильнее чем любовь. А когда растерянная от удивления гинеколог сказала, что Марина беременна, только сильнее убедилась в этом.

Она легко приняла это решение — оставить Диану отцу.

Потому что это было ценнее правды, выше справедливости, безумнее, чем любовь — материнская любовь, способная на всё, ради блага своего ребёнка, и высочайшая степень доверия тому, кто был бесспорно её достоин.

Ошиблась ли она?

— Марина Вячеславна, — прозвучал рядом голос капитана, — воздушное судно запрашивает разрешение на посадку.

— Подтвердите разрешение, — улыбнулась Марина. Нет, не ошиблась. Нельзя загонять людей в угол. Надо давать им возможность самим принимать решения. И подняв голову, увидела его в небе, этот похожий на птичку, вертолёт, что завис в воздухе, ожидая решения от неё.

— Ты же не надеялась, что тебе удастся от нас сбежать? — когда лопасти перестали вертеться, а ветер, что они поднимали, прекратил прижимать Марину к леерам, выпрыгнул из кабины Роман с Дианкой на руках.

— Честно говоря, надеялась. Что ты мне этого не позволишь, — обняла их обоих Марина.

— Ни за что и никогда, родная моя, — прижал её к себе Роман.

Им столько всего нужно было сказать друг другу. О прошлом, настоящем и будущем. Но сейчас, когда они были рядом, когда можно было просто уткнуться в его грудь, хотелось молчать.

Правда, не получилось.

— Кось-мар, — потянула её за волосы Дианка.

Марина удивлённо подняла голову.

— Кстати, главная новость — наше первое слово, — улыбнулся Роман, освобождая прядь из цепкой детской руки. — Кошмар.

— Кошмар? — с восторгом взяла Марина на руки дочь. — И ведь, ты подумай, ко всему подходит. Какая ты умная, девочка моя.