Полюса притяжения - читать онлайн книгу. Автор: Елена Тодорова cтр.№ 68

С Янкой по-другому не бывает. Каждый раз — открытие. Долго он себе в этом отказывал. И безмерно по этому тосковал.

Просыпается Яна одна. На первых секундах ее охватывают беспокойство и разочарование. Но стоит сознанию чуть проясниться, теплыми и трепетными волнами накатывают воспоминания. Сердце ускоряется. Бьется, словно запертая в клетку птица. Нет терпения умываться и одеваться, но хорошо, что она все же заставляет себя это сделать, так как, выйдя из комнаты, Яна сталкивается с работником клининг-компании. Он сносит со второго этажа два огромных пакета с мусором.

— Здравствуйте! Как дела? — приветственно машет мужчине рукой.

Расширяя глаза, тот заторможенно переводит взгляд с нее на Рагнарина, который стоит у окна и с привычными спокойными интонациями разговаривает по телефону.

— Все возможно, Андрюха. Помогу, конечно. Только заезжай сегодня. Мы с Яной на Бали завтра летим.

— Здравствуйте… — вежливо проговаривает рабочий, прежде чем направиться к выходу.

У него на лице, конечно, написано, что считает он их семейкой психов. Но Яне до этого нет никакого дела.

— Тогда до вечера, — завершив звонок, Рагнарин оборачивается.

Смеряет жену внимательным взглядом. Она улыбается, стараясь вести себя так же, как обычно.

— Доброе утро!

— Доброе утро, Яна. Завтракать будем?

— М-мм, да… Я сейчас быстро, — хватается за предложение, будто за соломинку утопающий. — Что бы ты хотел? Яичницу? Пирог? Кашу? Тосты? Или… Вот! Блинчики! Любишь? Мне говорили, что все русские любят. Я начинки разные умею…

— Яна, — останавливает ее Денис. — Все равно. Сделай, что сама хочешь, ладно? Не суетись.

Она кивает, чувствуя, как избытки эмоций выходят вместе со слезами. Пряча лицо, спешит в кухню. Хочет быстро замешать тесто на блины, но все из рук валится от волнения. Просыпает на стол сначала сахар, потом муку. Роняет два яйца, и они, ожидаемо, разбиваются. Яркие желтки расползаются по темному каменному полу.

— Вот черт…

Пока Яна, ползая на корячках, пытается собрать вязкую массу бумажными салфетками, начинает пищать открытый холодильник.

— Вот черт! Черт! Черт…

— Что случилось?

Девушка шумно выдыхает и резко поднимает лицо вверх. Напоровшись взглядом на Дениса, отчего-то крайне сильно смущается. Пытается переключить внимание на что-то другое. Им оказывается обеденный стол.

«Боже…»

Рагнарин, конечно же, перехватывает направление ее взгляда, и Яна начинает буквально задыхаться от волнения.

— Я сейчас… Я быстро…

Захлопнув холодильник, мужчина дергает из диспенсера несколько бумажных полотенец.

— Я же просил тебя не суетиться. Янка, Янка… — опускается на корточки рядом с ней. — Не умеешь ты без фейерверков. Яйцами жонглируешь.

А она в тот миг обо всем забывает. Смотрит на Дениса во все глаза. Он ведь совсем близко. Чуть потянись, и губами коснешься.

— Они сами, — задушенно отвечает, беспрерывно глядя ему в глаза.

— Конечно, сами. Не сомневаюсь. Обычная история.

Зажмуриваясь, подается к мужу. Падает, словно в бездну. А попадая в кольцо крепких рук, вздыхает с таким облегчением, словно смерти избежала.

— Денис… — трогает губами колючий подбородок.

Он, конечно же, понимает, чего она жаждет. Встречает губами ее губы. И Яна, забывая о грязных руках, сминает в кулаках его футболку. Самозабвенно, до головокружительного трепета, целует. Рагнарин ответно напирает. По его напряженному телу уже знакомой обжигающей волной прокатывается дрожь. Если бы не снующие на втором этаже рабочие, сдернул бы с нее одежду прямо здесь, в кухне. А это уже походит на дурную привычку. Или не дурную… Откуда только взялось? Хотя понятно, откуда. От Янки. Фееричная она у него. Пожизненная.

Музыка — отличный способ слива эмоции, чтобы не захлебнуться. Особенно, если вырабатываешь новые и новые чрезвычайно быстро. Яне определенно есть, чем поделиться с публикой. Стоя на сцене «Крокус Сити Холл», позволяет себе выражать свои чувства со всем откровением. Проживает каждую песню. Выкладывается на максимум, наполняя тексты и ритмы искренними эмоциями.

— Ra’Яна! Ra’Яна! Ra’Яна! — от криков толпы закладывает уши.

И Рагнарина смеется. Поклонившись, смаргивает навернувшиеся слезы.

— СПА-СИ-БО!

Грудь и спина покрыты испариной. Волосы у висков и на лбу вьются от влаги. Дыхание дает сбой. Но внутри клокочет такая гамма чувств и эмоций, искры высекает.

Большая часть ее поклонников — подростки и молодежь. А они тоже богаты на отдачу.

— Спасибо! Спасибо всем огромное! Я в восторге от вас! — прижимая ладонь к груди, счастливо улыбается Яна. — Радуйтесь каждому мигу, каждому мгновению! Будьте такими же взрывными! Вы офигенные! И все у вас будет хорошо! Слышите меня? Слышите? — после оглушительных выкриков одобрения с задором смеется. — Да!!! Чтобы ни происходило, идите на свет. Несите свет! Вы офиг-е-е-н-н-ные! А-а-а-а-у!

Сцену заполняет балетная труппа и продолжает шоу, чтобы Ra’Яна имела возможность перевести дыхание, сменить последнее платье и поправить макияж.

— Молодец, манюнечка! Мо-ло-дец!

Уже не шокирует, что Гоголь влетает в гримерку без стука, когда она полуодета. Ярослав, если и смотрит, оценивает ее как куклу.

— Давай, рубани последнюю до остановки сердца!

— Принято! Будет сделано.

Волнуется, безусловно. Перед первым выходом такого не чувствовала. А сейчас ощутимо в груди задрожало. Пульс забил слух. Стук собственных каблуков гулкими ударами вспаривает нервы.

Балетная труппа заканчивает. Резкие танцевальные ноты обрываются. Темнота. Медленный, завораживающий, будто сказочный, проигрыш. Плавное освещение сцены. Темно-синие и неоново-белые лампы выводят внимание сразу на Яну. Публика взрывается новой волной оваций, приветствуя последний выход артистки. Она идет неторопливо, ощущая твердость и вес ультракороткого платья, инкрустированного битыми серебристыми осколками. Корсет сдавливает грудь, но дыхание спирает, конечно же, не от этого.

Глядя в толпу, видит только Рагнарина. Обнажает душу. Стоит, будто голая на морозе. Потряхивает не то от страха, не то от нервного возбуждения.

— В этом зале присутствует человек, который очень круто изменил мою жизнь. Он изменил меня, — голос, несмотря на электроакустическое преобразование, звучит тихо. И то, что зрители притихают, усиливает момент. — Если совсем откровенно, каждая моя песня о нем. Эта… последняя баллада — исповедь. Слышишь, Северный? Это best of the best. Мой оголенный нерв. Для тебя. От Южного полюса Северному, — касаясь груди, повторяет тот же жест любви, который показывала ему, когда они расставались.