Философские исследования - читать онлайн книгу. Автор: Людвиг Витгенштейн cтр.№ 43

430. «Приложи линейку к этому телу; она не скажет, что тело имеет такую-то длину. Скорее, сама по себе – я бы сказал – она мертва и не совершает ничего такого, на что способна мысль». – Как будто мы предположили, что существенной для человека является внешняя форма. Потом мы выпилили эту форму из дерева и смущенно смотрели на чурбан, лишенный и подобия живого существа.

431. «Налицо пропасть между приказом и его исполнением. Ее призван заполнить акт понимания».

«Только в акте понимания подразумевается, что мы должны сделать ЭТО. А приказ – что ж, это лишь звук или чернильный росчерк».

432. Всякий знак по отдельности кажется мертвым. Что наделяет его жизнью? – Он живет в употреблении. Имеет ли он дыхание жизни в себе самом? – Или его жизнь в употреблении?

433. Когда мы отдаем приказ, может показаться, будто конечная цель приказа остается невыраженной, поскольку всегда существует пропасть между приказом и его исполнением. Скажем, я хочу, чтобы кто-то сделал особое движение, например, поднял руку. Чтобы пояснить приказ, я сам делаю движение. Картина выглядит однозначной, пока мы не спрашиваем: откуда ему знать, что он должен сделать это движение? – Откуда он вообще знает, как применить знаки, которые я подаю, какими бы они ни были? – Возможно, я попытаюсь уточнить приказ посредством новых жестов, указывая на себя и на него, делая ободрительные взмахи и т. д. Похоже, исполнение приказа напоминает заикание.

Словно бы знаки сомнительным образом пытались вызвать в нас понимание. – Но если все-таки мы их понимаем, при помощи какого знака это происходит?

434. Жест – мы бы сказали – пытается изобразить, но не может этого сделать.

435. Если спрашивают: «Как предложения представляют?» – ответить можно так: «Разве ты не знаешь? Ты, конечно, видишь это, когда употребляешь их». Ибо ничто не скрыто.

Как предложения делают это? – Разве ты не знаешь? Ведь ничто не скрыто.

Но получив ответ: «Ты же знаешь, как предложения делают это, ибо ничто не скрыто», можно бы возразить: «Да, но все происходит очень быстро, а я хотел бы увидеть это как бы доступным для обозрения».

436. Легко угодить в философский тупик, считая, что сложность задачи состоит в необходимости описывать трудноуловимые явления, ускользающий наличный опыт или что- то еще в том же роде. И верить, будто обыденный язык слишком грубый, а все выглядит так, словно мы имеем дело не с каждодневными феноменами, но с теми, что «легко убегают от нас и, в своих появлении и гибели, порождают другие лишь в общих чертах». (Августин: Manifestissima et usitatissima sunt, et eadem rusus nimis latent, et nova est inventio eorum ^[33].)

437. Желание, кажется, заранее знает, что его удовлетворяет или удовлетворило бы его; суждение ведает то, что делает его верным – даже когда этого на самом деле не случается. Откуда берется определенность того, что еще не наступило? Это деспотическое требование? («Жесткость логического обязательства».)

438. «План как таковой есть нечто неудовлетворенное». (Как и желание, ожидание, подозрение и так далее.) Этим я имею в виду: ожидание не удовлетворено, поскольку оно – ожидание чего-то; вера, убеждение не удовлетворены, поскольку это вера, что нечто имеет место, нечто реально, нечто вне процесса веры.

439. В каком смысле можно говорить, что желания, ожидания, верования и т. д. «не удовлетворены»? Каков образец неудовлетворенности? Или же это пустое пространство? И можно ли тут говорить о неудовлетворенности? Разве это не будет еще одной метафорой? – Разве то, что мы называем неудовлетворенностью, не чувство – скажем, не голод?

В особой системе выражений мы можем описать объект посредством слов, «удовлетворенный» и «неудовлетворенный». Например, если мы условимся называть полый цилиндр «неудовлетворенным», а сплошной цилиндр «удовлетворенным».

440. Фраза «Я хотел бы яблоко» не означает: я полагаю, что яблоко утишит мое чувство неудовлетворенности. Это суждение есть выражение не желания, но неудовлетворенности.

441. От природы и посредством некоего обучения, некоего образования мы предрасположены проявлять свои желания при определенных обстоятельствах. (Само желание, конечно, не есть подобное «обстоятельство».) В этой игре вопрос, знаю ли я, чего желаю, прежде чем мое желание исполнится, не может возникнуть. И тот факт, что некоторое событие замалчивает мое желание, не означает, что оно его исполняет. Возможно, я не должен получить удовлетворение, будь мое желание удовлетворено. С другой стороны, слово «желание» также употребляется следующим образом: «Я сам не знаю, чего желаю». («Ведь желания как завеса между нами и тем, чего желаешь».) Предположим, спросят: «Знаю ли я, чего хочу, прежде чем получу это?» Если я научился говорить, значит, я и вправду знаю.

442. Я вижу, как кто-то указывает на ружье и говорит: «Я жду звука выстрела». Раздается выстрел. – Что ж, именно этого ты ожидал; выходит, этот звук так или иначе уже существовал в твоем ожидании? Или это своего рода согласие между твоим ожиданием и тем, что произошло; звук не содержался в твоем ожидании, а просто случайно прогремел, когда ожидания сбылось? – Нет, если бы звука не было, мое ожидание не сбылось бы; звук его осуществил; это не было простое сопровождение осуществления, пришедшее, как второй гость, сопровождающий того, кого я ожидал. – Было бы случайным, подарком судьбы то в событии, чего не ожидалось? – Но тогда что же в событии основное? Неужели выстрел отчасти уже состоялся в моем ожидании? – И что тогда дополнение? ведь разве я не ждал выстрела во всей полноте? «Выстрел был не столь громок, как я ожидал». – «Значит, в твоем ожидании он звучал громче?»

443. «Красное, которое ты воображаешь, конечно, вовсе не то (не то же самое), что красное, которое ты видишь перед собой; и как ты можешь говорить, что это именно то, что ты воображал?» – Но разве мы не сталкиваемся со схожим случаем, когда изучаем суждения «Вот красное пятно» и «Тут нет красного пятна»? Слово «красное» присутствует в обоих; значит, это слово не может указывать на наличие чего-то красного.

444. Может показаться, что в предложении «Я жду его прихода» слова «его прихода» употребляются в смысле, отличном от утверждения «Он придет». Но если это так, как я могу говорить, что мое ожидание сбылось? Если мне захочется объяснить слова «его» и «прихода», скажем, посредством наглядных определений, те же самые определения этих слов подойдут для обоих предложений.

Но теперь можно спросить: что для него значит «приходить»? – Дверь открывается, кто-то входит и так далее. – А что значит для меня «ожидать его прихода»? – Я хожу по комнате, смотрю на часы время от времени и так далее. – Но один набор событий не имеет и малейшего подобия другому! И как же можно использовать одинаковые слова при их описании? – Но, допустим, я говорю, бродя по комнате: «Я жду, что он войдет». – Теперь подобие налицо. Но какого вида?!