Мыс Черных сов - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Лобусова cтр.№ 33

Этот день был похож на подарок — неожиданный и такой счастливый, что Зина даже немного потерялась: счастье сваливалось на нее в последнее время не часто.

Все началось с того, что Маринов приехал за ней в воскресенье. Неожиданно, когда Зина его не ждала. Поднялся в огромную коммунальную квартиру, разбудил соседей, потому что перепутал звонок, и появился на пороге комнаты Зины, когда она и Маша были еще в постели. И обе они, сонные, заспанные, в ночных рубашках, были совершенно не готовы к его появлению.

Маринов был в штатском — простом сером костюме и накинутом поверх него черном плаще. Он галантно вручил Зине три белых гвоздики и, не обращая внимания на ее испуг, предложил поехать покататься к морю. Он сказал, что ждет ее в служебной машине внизу. И пусть не спешит, собирается, сколько нужно. А он будет ждать. Галантно поцеловав Зине руку, удалился, к восторгу Маши, которая после его ухода буквально принялась плясать по комнате, хлопая в ладоши и обнимая подругу.

— Странно… — Зина чувствовала себя не в своей тарелке. — Мы ведь договаривались встретиться в среду, а сегодня воскресенье. Чего это он вдруг, а?

Но Маша не слушала, заставляла ее торопиться. Когда Зина оказалась на улице, у подъезда стоял служебный автомобиль, тот самый, в котором Маринов подвез ее домой из того ресторана, где они познакомились. За рулем был уже не солдат, а мужчина в штатском.

— Знакомьтесь, — повернулся Маринов к ней, когда Зина, ежась, протиснулась на заднее сиденье, жесткое, покрытое прессованной кожей, — это Владимир, мой ассистент и правая рука. Он практически всегда со мной. Этот неоценимый человек в курсе всех моих дел. Без него я бы не справился!

— Очень приятно, — сказала Зина. Владимир, молодой блондин с невыразительным, каким-то рыбьим лицом, скользнул по ней неприязненным взглядом. Завел двигатель, и автомобиль, урча, покатил по тихим воскресным улицам, везя Зину к самому невероятному приключению в ее жизни.

В бывшем Александровском парке они вышли. Владимир припарковал автомобиль в одном из соседних переулков, и они пошли гулять. Где-то по дороге, спускаясь к пляжу, Маринов взял Зину за руку и так держал все время, пока по узкой, извилистой тропке они спускались к склону, на котором еще оставались заросли из прошлогодней травы и сорняков.

Желтая скала была для Зины символом детства. Все оно прошло здесь, на этом пляже. Как и все одесские дети, она столько раз взбиралась на скалу, что не могла и сосчитать! А потому сейчас и не смогла сдержать крика восторга. Пьянящая радость, настоящая радость полета, появившаяся ни с того ни с сего, вдруг заполнила ее грудь. И, вдыхая этот пьянящий запах свободы, Зина понеслась по песку к кромке воды, чувствуя себя совершенно как в детстве.

Когда первый восторг спал, она снова взяла под руку своего кавалера, и они медленно пошли вдоль самой кромки воды, то приближаясь к скале, то удаляясь от нее.

— Знаешь, о чем я всегда мечтал? — Маринов улыбался, глядя на нее, и Зине вдруг подумалось, что никогда в жизни она не видела такой доброй, прекрасной мужской улыбки. — Я всегда мечтал вот так гулять с женщиной. Вдвоем, держась за руки, дышать морем. Мечтал иметь такие отношения, в которых радостью станет абсолютно все — совместные прогулки, часы досуга. Когда с женщиной связывает не только кипящая страсть, но и глубинное родство душ.

— А любовь? — усмехнулась Зина.

— Любовь? Честно говоря, я не очень понимаю, что это. Каждый вкладывает в это слово свой смысл. Но, как по мне, куда лучше любой лживой любви такие вот ровные, тихие и очень глубокие отношения, на которые способны только очень зрелые люди, когда можно идти вот так спокойно и рядом, рука об руку, вместе, по жизни, и знать, что женщина, с которой ты идешь рядом, твой самый близкий человек. Это намного ценее любви. Но понять это можно, только если душа зрелая. Люди гонятся за иллюзией. Выдумывают себе каких-то сказочных фей и принцев на белом коне. А счастье — оно строится своими собственными руками. И такие глубокие, зрелые отношения намного ценней какой-то там глупой любви, которую люди выдумали ради подростков, чтобы скрыть собственные ошибки, а еще свою трусость, безответственность и неумение отвечать за собственные поступки, прикрываясь сладкой до тошноты сказочкой, выдуманной исключительно для людей, на земле… — Он замолчал.

Зина задумалась. Еще никто, не один человек не мог так полно, так глубоко объяснить мучающие ее мысли — об отношениях двух взрослых людей, которые стоят намного дороже любви. Это как раз и мучило ее все время. Именно такие отношения были у нее с Андреем Угаровым, когда их похожие души стремились друг к другу.

Такие же отношения были и с Виктором Баргом, с которым Зина мечтала вот так, рука об руку, идти по жизни, поднимаясь над этим миром такими отношениями. Этого Крестовская и не могла простить Виктору — предательства их совместного будущего, того, что он отрекся от него. И тем обрек ее, Зину, на то, что она стала чудовищем — так она думала. Ведь только чудовище могло согласиться сотрудничать с НКВД…

И теперь ее потрясло, как глубоко, как точно Анатолий Маринов говорит об этом, так описывая ее мысли, что она испытала просто какой-то суеверный страх.

— Я шокировал тебя? — Маринов, почувствовал настроение Зины, сильнее сжал ее руку.

— Вовсе нет, — она покачала головой. — Ты просто в точности описал мои мысли. Я и сама думаю так.

— Обычно это шокирует, когда я говорю, что всегда мечтал о такой душевной близости, которая стоит над любовью, выше любви. Вот так гулять с женщиной. Дышать морем. Душа в душу. Как с тобой.

— А с Лорой Барг ты так не гулял? — не удержалась Зина, такая же, как и все женщины на свете.

— Нет, конечно, — Маринов рассмеялся и легонько поцеловал ее в кончик носа, — не ревнуй! Лора просто красивое бездушное животное, живущее ради потребления. Это человек — вещь. Знаешь, есть такие женщины. Их большинство. Их используешь как вещь — пока они не износятся. А потом выбрасываешь и берешь следующую.

— Это мерзко, — поморщилась Зина.

— Это жизнь, — парировал Маринов. — Как правило, мужчины предпочитают именно таких женщин — глупых, но красивых. Женщины, которые возвышаются над этим животным миром, их пугают. В большинстве случаев. Но я всегда делал наоборот.

— А море? — перевела разговор Зина, почувствовав, что этот разговор становится для нее болезненным, ведь она всегда была именно такой женщиной — выше животного мира, пугавшей мужчин, — морем ты тоже дышишь?

— Я живу морем, — сказал Маринов, — я ценю его больше, чем людей. Оно живое. У него есть своя душа, полная благородства. И как эта душа отличается от низкой и подлой, малозначимой людской души!

Зина устремила взгляд вдаль, далеко за горизонт, где солнечная бирюза превращалась в глубокую лазурь, обещая дальнейшую черную полосу самых глубоких вод, словно ограждающую рамку для великой мощи, которая в любой момент готова восстать и разрушить все.

— Я вырос в небольшом рыбачьем поселке возле Гурзуфа — есть такое место в Крыму, — негромко заговорил Анатолий. — Я буквально родился в море. Затем — военное училище в Петрограде, флот. И вот теперь назначен в Одессу. Вся жизнь на море. Без него и жить не могу. Когда уйду в отставку, хочу окончательно обосноваться в Одессе и никуда больше не уезжать…