– Как мы узнаем, что можно подходить?
Вместо ответа Ильяс прижал руку ко рту и издал какой-то…
Крик? Звук? Скрежет?
Не очень-то и понятно, но звучало это достаточно зловеще – аж мурашки по коже пробежались, да встревожено поднял голову серый котище, доселе мирно сидевший на земле неподалёку от казаков.
– Чай, не перепутаете! – довольный произведённым успехом произнёс горец.
Да уж…
Такое и впрямь – ни с чем не спутаешь!
Когда конь бывшего пленника скрылся за кустами, Кафтанов, не поворачивая головы, окликнул.
– Матвейка!
– Тута я, Пётр Степаныч!
– Живо дуй до дороги, найди там какую-нибудь воинскую команду – да сюда её и заверни! Ваше Благородие, сделайте милость, напишите бумагу нужную – чтобы никакой там ротный командир и в мыслях не держал его куда подальше послать!
– Это не трудно, – спрыгивая на землю и роясь в седельной сумке, произнёс Сиверцев. – Что-что – а бумагу написать… Дело недолгое!
– Худа в том не станет, – покивал урядник. – Головорез – он завсегда головорез… Хоть как его не ряди. Белый он або серый, а в душе всё едино – чернота! Сей час ему с нами лучше… А завтра что? Неможно такому человеку до конца верить!
Посыльный казак вскочил на лошадь и в мгновение ока скрылся за кустами…
Томительно потянулось время…
По всем прикидкам надо было выходить следом уже через час, но Степаныч что-то нервничал. И это его состояние не осталось незамеченным – казаки все как-то подобрались, проверили оружие и подтянули подпруги у коней.
Подпоручик тоже осмотрел все три пистолета, проверил штуцер и попробовал на ногте остроту сабли. Всё было в должном порядке.
– Выходим! – скомандовал урядник. – Мишка – передовым! Во все глаза смотреть и во все ухи слушать! Что не так – возвертайся сей же миг!
– Ясно дело, Пётр Степаныч! – кивнул тот. – Не сумлевайтесь – не подведу!
– Роднёй он мне приходится… – провожая уходящего взглядом, произнёс Кафтанов.
– А что ж так? – покосился на него Сиверцев. – Вроде же есть закон – чтобы с одной семьи не брать всех мужчин? Я точно не помню, но…
– Племяш он мне. Да и весь отряд – в том или ином разе – тоже мне сродственники. С одной станицы мы все. Пластуны, Ваше Благородие, это… Ну… Не враз… Да и не каждый казак им стать может – тут одним годом хрен отделаешься! По наследству некоторым вещам обучаются – сызмальства!
– Не знал! – покачал головою Антон.
– Так ить… Не господское то дело, Ваше Благородие! Не надобно то вам было, вот и не ведали…
Подпоручик не стал спорить – не то для этого было время. Да и не то место…
Ему приходилось ранее слышать про пластунов, но вот в реальном деле он их никогда и не видел даже.
А чужие россказни…
Ну мало ли кто чего сболтнёт?
– Пора и нам! – обернулся к отряду урядник. И размашисто перекрестил их всех. – С богом, ребятушки!
Лошадей оставили на подходе – привязали к деревьям. И с этого места шли уже сторожко, по-пешему…
Вот и обозначенная точка, тут должен ожидать Мишка…
Так оно и оказалось, казак был на месте.
– Тихо там всё… Ни звука какого, ни шороха. Взаправду быдто померли все…
– Ильяс огнём должен сигнал подать. И голосом даст знать – как и обещал.
– Пока не было ничего.
И словно дождавшись этих слов, в том направлении, где должен был быть вражеский секрет, мигнул огонёк. Раз, другой…
И странный звук-скрежет прозвучал в темноте!
– Колька, троих бери – и слева это место тишком обойди! – распорядился Кафтанов. – В оба смотреть! Чуть что – огнём нас прикроешь! Все прочие – со мной! Ваше Благородие, вы…
– Со всеми пойду! – возразил подпоручик. – Чай, не баба – в тишке отсиживаться!
– Добро… Тогда – нижайше вас прошу – слева от меня идите. Стрелять вы горазды – вот в рубке меня и прикроете…
– Отчего так? – удивился Антон.
– Извиняйте, Ваше Благородие, но на саблях вы… Не в первых рядах. Опять же: у каждого из нас по два выстрела в запасе, а у вас – четыре! Тута и спорить не о чем…
Сотню шагов прошли тихо – ничего подозрительного не встретилось.
Ещё сотня…
– Ильяс!
– Тут я! – отозвались из темноты. – Ко мне идите!
Абрек не соврал: двое зарубленных часовых лежали рядышком с ним, а сам он сидел, привалившись к стволу дерева. Отчего был почти неразличим – сливался с ним в темноте.
– Как обещал! – кивнул он уряднику на мертвецов. – Так что, теперь уж я тебе ничего не должен!
Сиверцева аж покоробило с того, каким небрежным жестом горец указал на убитых.
А ведь они наверняка его знали!
Верили, раз подпустили так близко…
– Вижу! – кивнул казак. – Ты – человек слова!
Ильяс поднялся с земли.
– За мной идите, покажу вам дом…
До аула тут было недалеко, добрались быстро.
Горец шёл спокойно, ничего не опасаясь.
– Часовых только под утро менять придут, вы всё успеете сделать тихо и уйдёте, – пояснил он Кафтанову. – А больше никого и нет, все спят…
Сакли показались как-то неожиданно, словно из-под земли выросли.
– Вот тут надо тихо идти, – предупредил проводник. – Я не знаю, кто и в каком доме спит, вас могут услышать!
Дальше крались осторожно, тихо перемещаясь от дома к дому.
Подпоручику всё это было сильно не по душе – лезть в осиное гнездо, не зная точного расположения сил противника…
Такому его не учили!
Вся надежда была только на пластунов – им-то подобные вылазки не впервой!
Авось, пронесёт…
– Вот… – остановился и присел на корточки Ильяс. – Вон тот дом. Рауф спит обычно на втором этаже, внизу его ближние нукеры располагаются. Что там да как – не знаю, нас туда не пускали. Обычно он всегда сам выходил навстречу.
– Почто же говоришь, что он на втором этаже спит? Раз внутри не был?
– А он сам и сказал – там, мол, дышится легче.
– Добро, коли так…
– Всё, Кафтанов, я свой уговор исполнил, – поднялся горец. – Не нужно, чтобы нас видели вместе. Часовые никому ничего уже не расскажут, а более меня тут никто и не встречал. За деньгами и охранной бумагой я приеду сам – ты знаешь, куда…
– И я своё слово сдержу, ты ж меня знаешь.
– Все тебя знают, Белый волк. Прощай! – и проводник исчез в темноте.