Вот теперь ты пожалеешь, Кулакова! - читать онлайн книгу. Автор: Маргарита Дюжева cтр.№ 61

— Видел, — не стал отпираться отец.

— И ты это терпел??? — возмутилась я.

— Дело не в том, что терпел. Мне просто плевать. И на Юлю, и на любую другую женщину. У меня есть твоя мама, а остальных для меня попросту не существует.

Как приятно было такое слышать! Надеюсь, когда-нибудь кое-кто бестолковый скажет такие слова и обо мне.

 — И, если уж на то дело пошло, я давно твоей матери на это намекал, но она только смеялась и отмахивалась. Думала, что шучу. Не знаю как, но Юлька ей совсем мозги запудрила, во все щели лезла, везде нос совала, а Лида, словно не замечала всего этого, будто под гипнозом находилась.

— Зато сегодня прозрела, — захихикала нервно, вспомнив, как у Юлии Ивановны от ярости аж крендель на бок съехал, когда я ее коварные помыслы обличила.

— Это точно, — отец тоже нервно улыбнулся, — ты когда открывать ушла, тут такое началось. Мать твоя сначала озадаченно молчала, наверное, вспоминая те мои слова, а потом поинтересовалась, правда ли это. Юля, как всегда, в своей снисходительной манере попыталась ее заткнуть, дескать «ничего-то ты Лидочка не понимаешь в жизни, а дочь твоя вообще тупица, по которой колония строго режима плачет». И тут понеслось! Как они орали! Я думал, подерутся. Еле по сторонам развел, так они через меня салатами начали перекидываться. Еще малахольный этот под ногами путался…тьфу.

Он махнул рукой и бросил в мусорный пакет очередной раздавленный кусок колбасы. Похоже, ковер придется сдавать в химчистку, сами все эти жирные пятна мы не ототрем.

— В общем, кончилась их дружба. Навсегда.

Мне все-таки стало немного неудобно. Самую малость.

— Ты меня осуждаешь?

Папа помолчал с минуту, а потом покачал головой:

— Нет. Такие друзья-подруги не нужны. Конечно, некрасиво вышло, но лучше уж так. Если честно, меня эта дамочка, уже притомила, слишком ее много было рядом с нами. Если бы ты еще позарилась на Стаса, вообще кошмар бы начался.

— А ты, между прочим, тоже хотел, чтобы я вышла за него замуж! — произнесла с укором.

— Мамка твоя об этом мечтала, а я не люблю ее расстраивать.

— Пап, да ты подкаблучник, — рассмеялась я.

— Еще какой, — хмыкнул он.

В коридоре послышался тихий щелчок, и из ванны вышла мама. Она даже не заглянула к нам в гостиную, а сразу прошла к себе.

— Пойду, поговорю.

— Давай.

Мама сидела на краю кровати, как неживая. Спина прямая, словно палка, невидящий взгляд перед собой.

— Мам, — я подсела рядом, обняла ее и уткнулась носом в родное плечо, — прости меня, пожалуйста.

— За что? — спросила бесцветным голосом.

— За то, как вела себя сегодня. Я действительно была груба. Тебе за меня, наверное, стыдно.

— Нет, — покачала головой мама, — мне стыдно за себя. Я была дурой. Думала, нашла подругу по интересам, с такими же взглядами на жизнь, похожими идеалами, а оказалось…

Она всхлипнула и по щекам покатились слезы.

— Мам, ну не плач! — стиснула ее в объятиях крепко-крепко, — а то я тоже зареву!

Маменька покачала головой и дальше продолжила заливаться слезами.

— Ну что ты! Все же хорошо! Ты все высказала этой заразе, салатом ее измазала, выгнала. Умница. А то, что сразу не рассмотрела, какая она на самом деле — бывает. Все ошибаются. Мы зачастую в людях видим только то, что лежит на поверхности, не пытаясь заглянуть внутрь.

— Ты у меня такая умная, — всхлипнула она.

— Вся в тебя, мам, — я поцеловала ее в щеку, — и в папу. Вы у меня самые-самые. Мне с вами очень повезло.

Я говорила это искренне, от всего сердца. Они, конечно, не идеальные, со своими тараканами и заморочками, но всегда желали мне только добра, и лучше них никого нет и быть не может.

— Но ты все равно собираешься переезжать? — не удержалась маменька.

— Да! — рассмеялась я, — Мам, ты неисправима!

Она только горестно вздохнула и продолжила растирать слезы по щекам.

Мы просидели с ней в комнате почти час, говорили о всяком разном, я ее обнимала, а она гладила меня по волосам. Потом к нам присоединился отец, и мы все вмести отправились на кухню, где, устроившись за стареньким столом, продолжили разговаривать, доедая уцелевшие остатки салатов, пили чай с шоколадными конфетами.

И вот это уже был настоящий семейный ужин.

Переезжала я с боем. Сначала хотела уехать по-тихому, не говорить куда на самом деле отправляюсь, а потом уже, спустя время, сказать правду. И желательно не лично, а в телефонном разговоре, а еще лучше телеграммой.

К сожалению или к счастью, врать я никогда не умела, поэтому в день переезда все-таки созналась, что отправляюсь не просто на съёмную квартиру, а к ПТУшнику. Мама тут же начала голосить: не пущу, где это видано, да как можно. Разве что грудью вход не перекрыла в попытках меня остановить.

Чувствуя, что проигрывает, и вредная дочь не собирается идти на попятный, она попыталась привлечь на свою сторону отца, но тот меланхолично пожал плечами и глубокомысленно изрек:

— По крайней мере, у него руки из нужного места растут. В отличие от некоторых.

Та починенная табуретка оказалась в отцовских глазах весьма ценным доводом в пользу Северного. Он видать представил, во что превратилась бы моя жизнь с таким дивным кадром, как Стасик, и понял, что не желает своей единственной дочери такой печальной участи.

После отцовских слов мама расстроенно замолчала. Стоило ей только вспомнить про Стасика и его мамашу, как прыти поубавилось.

Тот факт, что она жестоко ошиблась относительно «любимой подруги» и «хорошего мальчика» очень ее угнетал. Настолько, что в последнее время родительница постоянно была занята своими невеселыми мыслями, и поэтому ей не хватало времени на то, чтобы учить меня уму разуму.

— Не переживайте. Все у нас будет хорошо, — и чтобы успокоить родителей, пообещала, — в Рождество мы придем к вам на ужин. Вдвоем.

— Это так долго! — тут же насупилась матушка.

— Мама! Это всего пять дней! — я взяла последнюю сумку с косметикой и личными мелочами, все остальное отправила на квартиру к Антону еще с самого утра, вызвав бравых ребят-грузчиков и грузовую газель, — Ну все! Я пошла. Не скучайте, дорогие мои.

Поцеловала расстроенную маму, стиснула в объятиях молчаливого отца и, растрогано шмыгнув носом, вышла из квартиры.

Да здравствует новая жизнь!

Стремно-то как.

У подъезда меня ожидало такси — маленькая красная машинка с веселым парнем за рулем.

— Куда едем?