Основания новой науки об общей природе наций - читать онлайн книгу. Автор: Джамбаттиста Вико cтр.№ 22

P. Египтянин Кекропс выводит двенадцать колоний в Аттику. – Страбон^{40bis}, однако, полагает, что Аттика из-за твердой своей почвы не могла привлекать к себе иностранцев, желающих заселить ее, и доказывает это тем, что аттический диалект – один из самых ранних среди других туземных диалектов Греции.

Q. Финикиец Кадм основывает Фивы в Беотии и вводит в Греции народные буквы. – И он перенес туда Финикийские буквы: поэтому Беотия, имея письменность со времени своего основания, должна была бы стать самой одаренной по сравнению со всеми другими нациями Греции, на самом же деле она порождала людей с настолько глупыми головами, что «Беотиец» вошел в поговорку: этим именем называли тупого человека.

R. Век Сатурна. – Это – век богов, начинающийся у наций Лациума, по своим особенностям соответствующий Золотому Веку Греков. Посредством нашей Мифологии будет найдено, что для Греков первое золото было зерном, по сборам которого в течение долгих веков первые нации считали года; и Сатурна Латиняне назвали так от sata, посевы, а Κρόνοςназывали его Греки, у них же Χρόνος—Время; от этого слова происходит название «Хронология».

S. Меркурий Трисмегист Младший. – Этот Меркурий Младший должен быть Поэтическим характером Века Греков у Египтян; у Греков он появился только через девятьсот лет, после того как закончился Век Богов Греции. У Египтян же он сходит за отца, сына и внука ^[53]. Похожий на этот Анахронизм Египетской Истории мы наблюдаем в Ассирийской Истории в лице Зороастра.

T. Египтянин Данай изгоняет Инакидов с царства в Аргосе. Фригиец Пелопс царствует в Пелопоннесе. – Последовательность Царей – великий канон Хронологии, так Данай занимает Царство в Аргосе, где владычествовали до того девять царей из дома Инака, за это время должны были протечь по правилам Хронологии триста лет, как около пятисот протекло за время четырнадцати Латинских Царей, царствовавших в Альбе.

Однако, Фукидид говорит ^{41}, что в героические времена Цари ежедневно изгоняли друг друга с тронов, подобно тому как Амулий изгнал Нумитора с царствования в Альбе, а Ромул изгнал Амулия и восстановил Нумитора. Это происходило вследствие свирепости тех времен, а также потому, что героические города не имели стен и тогда не пользовались еще Крепостями. Мы снова встречаемся с тем же самым во время вернувшегося варварства.

U. Гераклиды, рассеянные по всей Греции. – V. Куреты на Крите, в Италии и в Азии. – Эти два великих обломка Древности, по наблюдениям Дионисия Петавиуса, заложены в глубине греческой истории, еще до Героического Времени Греков. И были рассеяны по всей Греции Гераклиды, т. е. сыновья Геракла, больше чем за сто лет до того, как появился Геракл, их отец; а чтобы произвести такое потомство, он должен был родиться на много веков раньше.

X. Дидона. – Ее мы помещаем в конце Героического Времени Финикиян. Она была изгнана из Тира, так как была побеждена в героической распре; сама она говорит, что ушла из-за ненависти своего родственника, на самом же деле такую совокупность Тирских людей называли в героическом способе выражения femina (женщина), так как она состояла из слабых и побежденных ^[54].

Т. Орфей, и вместе с ним – Век Поэтов-Теологов. – Этот Орфей, обративший зверей Греции к культуре, оказывается обширной норой тысячи чудовищ. Он происходит из Фракии, родины дикого Марса, а не культурных Философов; Фракийцы всегда были такими варварами, что Андротион-философ исключает Орфея из числа Мудрецов только потому, что он родился во Фракии. И из ее недр вдруг вышел настолько ученый в греческом языке человек, что складывал в стихах удивительнейшие поэтические произведения, посредством которых через уши приручал варваров! Последние, уже после того как сложились в нацию, не могли быть, однако, через глаза удержаны от того, чтобы поджигать города, полные удивительных вещей. Значит, он застал Греков еще дикими зверьми; а их еще за тысячу лет до того Девкалион научил благочестию, внушив им почтение и трепет перед божественной Справедливостью, страх перед ее храмом, воздвигнутым на горе Парнас, которая впоследствии стала местопребыванием Муз и Аполлона, т. е. Бога и Искусств Культуры. Девкалион вместе со своей женой Пиррой, оба с покрытыми головами (т. е. стыдливостью человеческого сожительства), желали обозначить браком, что, бросая за плечи камни, которые были у них под ногами (т. е. тупых людей предшествующей звериной жизни), они заставляют появляться культурных людей, т. е., согласно порядку Экономического Учения, людей в состоянии семей. Эллин за семьсот лет до Орфея объединил их посредством языка и распространил через трех своих сыновей три диалекта. Дом Инака показывает, что на триста лет раньше были основаны Царства, где соблюдалась преемственность Царей. Наконец, появляется Орфей, чтобы обучить их Культуре. Найдя Грецию совершенно дикой, он внезапно возносит ее к такому блеску нации, что сам становится товарищем Язона по морскому предприятию золотого Руна, тогда как корабельные и мореходные искусства – это последние открытия народов. Здесь он соединяется ^[55] с Кастором и Поллуксом, братьями Елены, из-за которой происходила знаменитая Троянская Война. И за жизнь одного-единственного человека совершается столько гражданских событий, что для них едва ли хватит тысячи лет! Такое чудовище Хронологии Греческой Истории в лице Орфея похоже на два других, указанных выше: одно – в Истории Ассирии, в лице Зороастра, другое – в Истории Египта, в лице двух Меркуриев. Может быть, поэтому Цицерон – «De Natura Deorum» – подозревает, что Орфей вообще никогда не существовал на свете^{41bis}.

К этим величайшим хронологическим трудностям присоединяются не меньшие моральные и политические трудности, а именно, что Орфей основывает культуру Греции на примерах Юпитера, совершающего прелюбодеяния; Юноны ^[56] – смертельного врага доблести Геракла, девственной Дианы, искушающей ночью спящего Эндимиона; Аполлона, отвечающего оракулами и замучивающего до смерти целомудренную девочку Дафну; Марса, который – словно недостаточно Богам совершать прелюбодеяния на земле – переносит их с Венерой в глубь моря; но такое необузданное сладострастие Богов не довольствуется запретными сношениями с женщинами: Юпитер пылает гнусной любовью к Ганимеду; однако оно не останавливается и здесь и переходит в конце концов в звериное: Юпитер, преображенный в Лебедя, возлежит с Ледой. Это сладострастие, в котором принимают участие и люди и звери, делает безусловно позорным nefas ^{42} беззаконного мира. Многочисленные Боги и Богини на небе не заключают браков: существует лишь один брак, Юпитера с Юноной, и он бесплоден, и не только бесплоден, но даже полон жестоких ссор, так что Юпитер пригвождает в воздухе целомудренную ревнивую супругу и сам порождает Минерву из головы; и, наконец, если Сатурн производит детей, то сам их пожирает. Такие примеры, мощные примеры Богов (эти Мифы, однако, содержат всю ту Тайную Мудрость, к которой стремились, начиная с Платона и до наших времен, Бекона Веруламского – «De Sapientia Veterum»), как бы они ни звучали, разложили бы более пристойные народы и побудили бы их огрубеть и превратиться в зверей Орфея, так то эти примеры удобны и пригодны для того, чтобы привести людей от состояния диких животных к культуре! В этом порицании звучит отчасти то же, в чем упрекает Богов Язычества Блаженный Августин в «Граде Божием», по поводу «Евнуха» Теренция: Хереа, соблазненный изображением Юпитера, в виде золотого дождя возлежащего с Данаей, набрался смелости, которой у него раньше не было, совершить насилие над рабыней, хотя он и прежде был в нее безумно влюблен ^{43}.