Четвертый поцелуй - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Алёшкина cтр.№ 56

Я почувствовала себя собакой на сене. Присвоила этот дурацкий диск, жду незнамо чего, не иначе как чуда, будто нарочно удерживая обоих при себе. Можно подумать, испытываю Димку на прочность. Мазохизм в чистом виде. Ближе к обеду, когда я уже всерьез настроилась вернуть ей диск — пусть делает, что хочет, ошибается, спотыкается, гонит себя в могилу, надоело — Димка взял меня за руку, выдернул из кресла и сказал:

— Идем.

— Куда? — удивилась я.

— Да хоть к черту на рога, только вдвоем. Устал делить тебя с твоей чокнутой сестрой. Надоело.

«Бежим», крикнул он, сильнее сжал мне руку, мы и вправду побежали. Я поначалу решила у него есть план. В конце тупиковой улицы, он замер, принялся вертеть головой, решая куда свернуть, в этот момент я и поняла — плана у него нет, мчался он наугад.

— Плюнуть на всех и махнуть ко мне… — мечтательно протянул он. — Только ведь никакого покоя не дадут.

— Я знаю одно чудесное место неподалеку. Ты когда-нибудь бывал на заброшенной мельнице?

— Нет, — ответил он и весело добавил: — Но мне нравится эта затея.

— Я покажу где, — потянула я его за руку. — Надеюсь, она не развалилась окончательно.

Он притянул меня к себе, поцеловал, а потом мы снова устроили забег.

До мельницы мы не добежали. Успели миновать последние огороды, достигли середины Васильева луга, там нас и застал телефонный звонок. Мы остановились, как по команде, и замерли. Я принялась выуживать из тесного кармана джинсов телефон, а Димка досадливо осматриваться вокруг. Мелодия набирала громкость, ей вторило отстукивающее, отнюдь не от бега, сердце. Мама — уставилась на дисплей.

— Привет, мамуль! — бодро гаркнула я и чуть тише спросила: — Как отдыхается?

— Женечка, — пискнула мама, а в моей голове вихрем пронеслось — ничего хорошего не жди, раз «Женечка». Мама взяла паузу, протяжно вздохнула и повторила вновь: — Женечка…

— Да, мам, я слушаю. Что-то случилось, вы в порядке?

— Женя, ты где? — наконец, спросила она. Голос немного подрагивал. — Ты домой не заедешь?

— Зачем? — осторожно поинтересовалась я. — Если цветы полить, нет, не заеду. Придется им потерпеть.

— У нас тут гости…

Мама опять взяла паузу, моё сердце ухнуло вниз.

— О черт, — пробормотала я. Димка делал мне знаки — что, мол, стряслось? Я выставила перед ним указательный палец — подожди и крикнула: — Вы сами-то где?

— Мы дома, — проблеяла она. А потом заговорила быстро-быстро, словно боялась быть перебитой или получила толчок в спину. — Я не хотела лететь, ты же знаешь, я боюсь летать, я вообще обратно поездом рассчитывала, — немного путано начала она. — Но кто меня станет слушать. Эти люди вели нас как на убой и никому, никому вокруг не пришло в голову поинтересоваться нашим положением! — Тут мама ойкнула, я даже представила, как она подпрыгнула на месте, и подвела: — Я не знаю, что делать, они сказали, не уйдут, пока не приедешь ты или Жанна. Ещё они говорят, что будет лучше, если хотя бы одна из вас приедет. Всем лучше. Я взяла с них честное слово, что не одну из вас пальцем не тронут! Хотя какая у него цена, у этого слова, — горько вздохнула она, кто-то рявкнул: «Хорош, трепаться!», и в трубке раздалось:

— Слышь, ты… тебе лучше поторопиться!

Отключились. Я даже ничего не успела ответить. Опустила руку, зажавшую телефон, и растерянно уставилась на Димку.

— Что? Что случилось? — требовательно спросил он, опуская ладони на мои плечи. Словно боялся, что я сбегу или впаду в истерику и мне потребуется встряска. А он вот, наготове.

— Мама здесь, в поселке, и у неё гости, — сообщила я. Подумала и добавила, имея ввиду Вдовина с Гришкой: — Надеюсь, это старые знакомые.

Идти решили вместе. Поначалу я сопротивлялась, приводила весомые, как мне казалось, аргументы, почему мне следует отправиться одной. Один из аргументов — наличие со мной Димки может не понравиться и попросту разозлить их, второй, кто нас спасет, в случае нависшей над нами опасности, если мы оба заявимся одновременно.

— Это даже не обсуждается, — ответил мне Щуров.

Шлепали мы никак не меньше двадцати минут, и это быстрым шагом, так как, родительский дом находился почти в центре, а мы на самой окраине поселка. А поселок у нас достаточно вытянут. Мы приблизились к дому и попытались заглянуть в окна, все-таки первый этаж, грех не воспользоваться, но все окна оказались старательно зашторены. Исключением явилось лишь кухонное окно, прикрытое короткой занавеской, но за ним не наблюдалось ни единой живой души. Стоящий у подъезда черный внедорожник, абсолютно не проливал свет на посторонние личности в квартире. Ранее я этой машины не встречала.

Моя связка ключей осталась в съемном доме, мне пришлось стучать, звонок почему-то не работал. Человек, по ту сторону двери, приблизился почти бесшумно и приложился к глазку. Даже не видя, знала это. Чувствовала. Казалось, слышала его размеренное сопение. Следом почудилось — он держит в руке пистолет, непременно. Но я одернула себя — кино что ли пересмотрела — и вскинула подбородок, чуть оттеснив Димку, стоящего рядом.

— Э-э… что за бравада? — возмущенно спросил он и шикнул: — А, ну, спряталась за спину.

Он что, тоже про оружие думает?

Дверь распахнулась неожиданно, сразу на всю ширь. Гришка проделал это резко, широким жестом. Кивнул вглубь коридора и скомандовал:

— Заходим по одному!

Я даже обрадовалась ему немножко, всё же, знакомый уже, не чужак. Димка ступил первым, следом подтянулась я. Гришка нас облапал и отобрал мобильники. Димка попытался возражать, устроив спор, а я поспешила в гостиную.

Лицо Мишани украшал здоровенный фингал, прямо-таки устрашающих размеров. Глаз оплыл и, подозреваю, видел мутно. Руки покоятся на коленях, связаны, или правильнее сказать, смотаны скотчем, на лысой голове свежая ссадина. Он смутился меня, отвел взгляд и горько вздохнул. Мама рядом, на диване, с прямой как обычно спиной, не связана, синяки отсутствуют. Уже неплохо. Кроме них, в комнате находился мой недавний знакомец Серёга, вальяжно восседал на стуле, балуясь откидным ножом. Вполоборота, спиной к окну, наблюдая за входом и моими родственниками одновременно. Вслед за щелчком сработавшей кнопки, вылетало блестящее лезвие, Серега всякий раз прятал его, чтобы явить окружающим вновь. Он считал подобная игра с «выкидухой», так кажется называется, действует на людей устрашающе. Правильно считал, кстати. Появившаяся при виде меня масляная ухмылка на его лице, только подтвердила мои мысли.

— Мам, ты как, в порядке? — шагнула я к ней и присела, невольно осматривая её на предмет увечий.

Поджатые губы и монументальный мамин взгляд подсказывали, ещё держится, но буквально на грани. Той, за которой притаился словесный понос, обычная бабская истерика, а за ними уже и фонтаны слез. Однако, мама понимала, эти люди не для того здесь собрались, чтобы выслушивать её страдания и разговор у них будет коротким, безапелляционным.