Мир под кайфом. Вся правда о международном наркобизнесе - читать онлайн книгу. Автор: Нико Воробьев cтр.№ 64

Поскольку мафия никуда не делась, не исчезла и необходимость очищать общество от скверны насильственными методами. В 2012 году пациент реабилитационной клиники при православной церкви, 39-летний Небойша Зарубац, был забит до смерти священником. Отец Бранислав Перанович издавна славился привычкой наказывать заблудших овец Господа своими собственными кулаками. На этот раз он слегка перестарался. Отец Перанович получил 20 лет тюрьмы. Похоже, наркозависимые до сих пор вызывают у некоторых слишком сильный праведный гнев.

«Героину в моем сердце отведено особое место, потому что ради этого наркотика я могу пойти на что угодно. Это меня и пугает. Он возбуждает и опьяняет. Он лучше всего на свете. Он загадочный, жуткий, соблазнительный, он манит так, что невозможно сказать нет… просто не хочется говорить нет. Тебе никогда не захочется его бросить, и ты отдашь за него все».

Так сказала мне Ниша.

Мне никогда не везло в Тиндере. Когда девчонки спрашивают, чего я там ищу, — что они имеют в виду? Я никогда не нахожусь, что ответить. Вы сами-то что там потеряли? Вчера какая-то девица в очередной раз задала этот вопрос, и я ответил, что ищу девственницу, чтобы умилостивить Древнейших. Они меня заблокировала. (ಠ╭╮ಠ)

Ниша — сексуальная темнокожая красотка с формами, лет двадцати с небольшим, и с ней я познакомился в Тиндере. И хотя мы с ней не трахались, нас объединила любовь к мемам с собачками и кокаину. Кроме кокса Ниша пробовала экстази, кетамин, кислоту, грибы, крэк, сканк, риталин, валиум, оксиконтин, веселящий газ, метадон и ксанакс, но героин так и остался у нее в любимчиках. Глядя на нее, и не скажешь, что она является — или была в прошлом — наркоманкой, хотя в ее запавших глазах, обведенных черными тенями, есть что-то от героинового шика. У нее остался небольшой шрам после случая, когда она пыталась поцеловать таксу, а та укусила ее за нос.

Да и вообще, кто такой наркоман? Это слово не является в полном смысле медицинским термином. Обычно оно обозначает человека, который употребляет наркотики в таких количествах, что начал от них зависеть и принимает их компульсивно, чтобы заглушить чувство депрессии и синдром отмены, — так что в конце концов эта зависимость разрушает всю его остальную жизнь. Но как так выходит, что миллионы людей по всему миру каждые выходные снюхивают тонны белого порошка и при этом не становятся наркоманами?

Люди со сниженной плотностью дофаминовых рецепторов в мозге больше других склонны впадать в химическую или пищевую зависимость в поисках счастья, и им труднее справиться с такими зависимостями. Отчасти это генетическая предрасположенность, но на это влияет и окружение. В ходе садистских экспериментов над обезьянами ученые установили, что обезьяны-доминанты, которым достается больше внимания и заботы, употребляют меньше кокаина, чем грустные и одинокие обезьяны. С другой стороны, если взять обезьяну-доминанта и изолировать ее от остальных, это вызовет стресс, и она начнет налегать на порошок, чтобы успокоить расстроенные нервы. Так что не совсем понятно: наркозависимость приводит к несчастью или несчастная жизнь приводит к наркозависимости?

Чего многие действительно не понимают: если наркотики так ужасны, зачем вообще начинать? Разве недостаточно получать удовольствие от самой жизни и просто быть живым? Если хочется измененных состояний сознания, то почему бы не обратиться к йоге и медитации? Может, даже получится достичь просветления?

Сейчас Ниша живет в Лондоне, но выросла она в обеспеченной семье в Индии. Как-то вечером мы сидели у нее в спальне, раскладывая дорожки кокаина на зеркале. Ниша употребляет наркотики как настоящий победитель — она может написать свое имя белым порошком, а затем всосать его, как пылесос. Даже по моим меркам доза была немаленькая, но она только рассмеялась, увидев, как у меня отвалилась челюсть.

«Это ни о чем, — сказала она. — Было дело, мой бывший подарил мне больше унции кокаина на выпускной. Я его весь снюхала сама, за два или три дня. Но в конце меня так размазало, что я даже говорить не могла. У меня нос был забит кокаином, и больше просто физически не лезло. Я делала широкие дорожки в форме буквы N — примерно полграмма на каждую. И снюхивала их одну за другой».

Ниша была самой безбашенной из всех, кого я знал. «Сучка на течке», как она сама себя называла. Секс и наркотики были частью ее Я, и временами она меняла мужиков через день.

«Я совершила множество безумных поступков — может, мне хотелось быть немного сумасшедшей, а может, просто я такая и не знала ничего другого, — вспоминала она. — Однажды я переспала с двумя парнями за одну ночь. Я познакомилась с одним, мы вместе снюхали грамма три кокаина. Я сказала, что мне пора на встречу с другим мужчиной. Он спросил — зачем? Я ответила, что трахаться. Он так завелся, что начал трогать себя. Я предложила ему пойти к нему в машину и там отсосала ему прямо у всех на глазах. Потом он меня подвез к дому того, другого, ему было лет пятьдесят, и я его трахала, пока он называл меня мамочкой».

Есть такая поговорка: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось. Так вот, Ниша не раз оказывалась на самом краю. Несколько раз она превышала дозу случайно и корчилась на полу с сердцем, пытающимся вырваться из груди; несколько раз она делала это намеренно, мешая водку с антидепрессантами, но, в последний момент передумав, вызывала скорую. А потом снова пускалась во все тяжкие, как, например, в тот раз, когда вышла замуж за чувака, с которым только месяц как познакомилась.

«Он меня использовал — физически, эмоционально, сексуально; как только не использовал. Он угрожал мне ножом — приставлял нож к горлу и грозился меня убить; он каждый день бухал и нюхал кокс», — рассказала она.

И Ниша, и ее муж оба были порченым товаром, оба злоупотребляли алкоголем и наркотиками. Легко презирать аддиктов, считая их безнадежными лузерами, своими руками разрушающими свою жизнь в ненасытной погоне за удовольствиями, за которые расплачивается общество. Но как же свободный выбор и личная ответственность?

Можно ли говорить о свободном выборе в случае людей, которые всерьез подсели на наркотики, вопрос спорный. Кое-кто считает, что, принимая решение впервые попробовать их, зная о возможных последствиях, мы уже делаем выбор (а я, решив продавать их, сделал свой — и в итоге оказался в тюрьме). Это так, но надо учитывать и то, почему люди так поступают.

Спустя еще несколько дорожек колумбийской «сыворотки правды» Ниша рассказала мне свою мрачную тайну. Еще в Дели, в возрасте с шести до четырнадцати, ее постоянно домогался и насиловал человек, которому она доверяла, — друг семьи.

«Он был взрослый, а я ребенок. Я слишком боялась рассказать родителям».

Мы лежали на ковре, и она произнесла это, глядя в потолок. Я не знал, что сказать. Я хотел найти этого мужика, кто бы он ни был. Хотел убить его. Хотя нет, это слишком просто. Я хотел заставить его страдать. Спрыгнуть с двухэтажного дома, чтобы он сломал обе ноги, но не умер. Как в той сцене, где Бэтмен сталкивает с крыши брата Джулии Робертс. Рассказать его семье, что он сделал. И тогда, если только стыд не вынудит его поступить правильно, заставить его ползать по земле и молить о прощении.