Большие надежды - читать онлайн книгу. Автор: Чарльз Диккенс cтр.№ 121

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Большие надежды | Автор книги - Чарльз Диккенс

Cтраница 121
читать онлайн книги бесплатно

— Ага! — произнес кто-то сквозь зубы и ругнулся. — Теперь-то ты от меня не уйдешь!

— Что такое? — закричал я, вырываясь. — Кто это? Помогите! Помогите!

Локти мои были туго прижаты к бокам, и поврежденная рука нестерпимо болела. Кто-то невидимый то тяжелой ладонью зажимал мне рот, то наваливался на меня всей грудью, чтобы заглушить мои крики, и, все время чувствуя на лице чье-то горячее дыхание, я продолжал безуспешно вырываться, пока меня накрепко к чему-то привязывали.

— Вот теперь, — произнес тот же голос и снова последовало ругательство, — попробуй у меня еще раз крикнуть — я с тобой живо расправлюсь.

Изнемогая от боли в покалеченной руке, еще не придя в себя от изумления, но тем не менее понимая всю серьезность подобной угрозы, я умолк и попытался хоть немного высвободить руку. Однако веревка ни на волос не поддалась. А в руке, еще болевшей от ожога, теперь было такое ощущение, словно она варилась в кипятке.

По тому, как черная ночь за окном внезапно сменилась непроглядным мраком, я понял, что мой невидимый мучитель закрыл ставень. Пошарив в темноте, он нашел кремень и огниво и стал высекать огонь. Я напряженно вглядывался в искры, падавшие на трут, который он старательно раздувал, но видел — и то лишь на секунду — только его губы и голубоватый кончик спички, зажатой у него в руке. Трут отсырел — оно и не удивительно, в таком-то месте, — и искры гасли одна за другой.

Он не торопился и снова и снова ударял кремнем по стали. Когда искры посыпались ярким дождем, мелькнули его руки и кусочек лица, и я разглядел, что он сидит, склонившись к столу, а больше ничего. Вот я опять увидел его синие губы, дующие на трут, и наконец спичка вспыхнула — и я узнал Орлика.

Кого я ожидал увидеть — право, не знаю, но только не его. Узнав же его, я понял, что дело мое действительно плохо, и стал следить за каждым его движением.

Он не спеша зажег свечу, бросил спичку на пол и затоптал ее. Потом отставил свечу в сторону, чтобы лучше меня видеть, лег локтями на стол и уставился на меня. Я увидел, что привязан к отвесной деревянной лестнице, ведущей на чердак и вделанной в пол немного отступя от стены.

— Вот, — сказал он, после того как мы некоторое время обозревали друг друга. — Теперь ты от меня не уйдешь.

— Развяжи меня. Отпусти!

— Обязательно, — сказал он. — Я тебя отпущу. Отпущу твою душеньку лететь из тела куда захочет. Дай только срок.

— Для чего ты заманил меня сюда?

— А ты не знаешь? — ответил он, злобно сверкнув глазами.

— Почему ты напал на меня в потемках?

— Потому что хочу все покончить один. Один-то сумеет молчать лучше, чем двое. Ух ты, дьявольское отродье!

Навалившись на стол и самодовольно покачивая головой, он упивался моей беспомощностью с таким сатанинским злорадством, что у меня упало сердце. Я молчал, не сводя с него глаз, а он, протянув руку куда-то в угол, достал оттуда ружье с обитой медью ложей.

— А это ты знаешь? — сказал он, делая вид, будто целится в меня. — Знаешь, где видал его раньше? Говори, волчонок!

— Да, — отвечал я.

— Твоя работа, что меня оттуда погнали? Твоя? Говори!

— А что мне оставалось?

— За одно это тебя убить мало. А как ты смел втереться между мной и одной особой, которая мне нравилась?

— Когда это?

— А всегда. Дня не было, чтобы ты меня не порочил при ней.

— Ты сам себя порочил, сам себя и вини. Я бы тебе ничем не мог напортить, если бы ты сам себе не портил.

— Врешь! И ты, значит, не пожалел бы ни трудов, ни денег, чтобы убрать меня из нашей округи? — Он повторил слова, которые я сказал Бидди при нашей последней встрече. — Так вот послушай и намотай себе на ус: сегодня тебе и вовсе имело бы смысл убрать меня из нашей округи. Да, да, хотя бы на это ушли все твои денежки до последнего фартинга!

То была правда — я особенно ясно это почувствовал, когда он, по-собачьи оскалив зубы, погрозил мне своей огромной ручищей.

— Что ты со мной сделаешь?

— А то сделаю, — сказал он и, встав, чтобы получше размахнуться, со всей силы треснул кулаком по столу, — что убью тебя насмерть.

Пригнувшись близко к моему лицу, он медленно разжал кулак, провел ладонью по губам, точно у него слюнки текли, на меня глядя, и опять уселся.

— Ты старому Орлику сызмальства поперек дороги стоял. Ну, так нынче он тебя спихнет с дороги. Хватит! Кончено твое дело.

Холод смерти объял меня. В отчаянии я окинул взглядом свою западню, ища хоть какой-нибудь лазейки; но лазейки не было.

— Мало того, — сказал он, снова наваливаясь локтями на стол. — Я от тебя ни тряпки, ни косточки не оставлю. Убью и брошу в печь — я до нее двух таких, как ты, дотащу — пусть люди думают, что хотят, узнать они ничего не узнают.

С непостижимой быстротой я представил себе все последствия такой смерти. Отец Эстеллы решит, что я его бросил на произвол судьбы, он попадет в лапы властей и погибнет, обвиняя меня; даже Герберт усомнится во мне, когда вспомнит мою записку и услышит, что я всего на минуту подходил к калитке мисс Хэвишем; Джо и Бидди никогда не узнают, как глубоко я сегодня почувствовал свою вину перед ними, никто никогда не узнает, что я пережил, каким хотел быть верным и честным, какие вытерпел мучения. Смерть, ожидавшая меня, была ужасна, но еще много ужаснее был страх, что после смерти меня незаслуженно осудят. Мысли мои неслись так неудержимо, что злодей еще не договорил, а я уже ощущал, как меня презирают нерожденные поколения — дети Эстеллы, их дети…

— Пока я тебя не пристукнул, как барана, — говорил Орлик, — а ты этого дождешься, для того я тебя и привязывал, — я на тебя вдоволь нагляжусь да вдоволь над тобой потешусь. Ух ты, дьявол!

У меня мелькнула мысль снова позвать на помощь, хотя кому, как не мне, было знать, что помощи в этой пустыне ждать неоткуда. Но при виде его мерзкой радости гнев и презрение придали мне мужества, и я крепко сжал губы. Что бы ни было, решил я, нельзя унижаться перед ним, а нужно сопротивляться, пока хватит сил, до последнего. Пусть в этот страшный час я ни к кому не питал зла; пусть я смиренно молил всевышнего о прощении; пусть сердце у меня болело при мысли, что я не простился и уже не смогу проститься с теми, кто был мне дорог, не смогу им ничего объяснить, ни просить, чтобы они не судили слишком строго мои заблуждения, — но его я и сейчас убил бы не задумываясь.

Он, видимо, выпил, глаза у него были красные и воспаленные. На шее висела жестяная фляжка, — так он в прежние дни носил с собой еду и питье. Он поднес фляжку к губам, глотнул; и я почувствовал крепкий запах спиртного, проступавшего багровыми пятнами у него на лице.

— Волчонок! — сказал он, снова навалившись на стол. — Старый Орлик тебя сейчас кое-чем порадует: ведь это ты сгубил свою ведьму-сестру.

И опять — он еще говорил, медленно и нескладно, а в сознании у меня с той же непостижимой быстротою уже пронеслось все с начала до конца — нападение на мою сестру, ее болезнь и смерть.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию