Невыносимая невеста, или Любимая студентка ректора - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Обская cтр.№ 71

— А если поймают тебя, ничего страшного. Если студентка проштрафилась, то что? На неё пожалуются ректору, чтобы он провёл воспитательную работу, — Тоцкий довольно улыбнулся. — А уж я проведу!

Звучало угрожающе многообещающе. Страшно подумать, что он под воспитательной работой подразумевает. Только не дождётся. Лера попадаться не собиралась.

— Не передумала?

— Нет.

— Тогда нам нужно поторопиться. Лавка закрывается за час до полуночи. Осталось полчаса.

Лера залпом допила кофе.

— Я готова.

Уже через четверть часа они были возле входа в небольшой магазинчик. Когда-то Лера уже рассуждала, что считает Тоцкого наиболее подходящим кандидатом на тот случай, если бы надо было пойти в разведку. В разведку идти пока не довелось, но предстоящая авантюра была не менее опасной и щекочущей нервы. Тоцкий зашёл первым, Лера через минуту. Сердце колотилось так сильно, что отдавало в уши.

Она быстро оценила обстановку. Повезло, что покупателей, кроме Тоцкого не было. А он, как и договаривались, взял всё внимание лавочника на себя. Выспрашивал что-то о сортах бекона, интересовался свежестью каких-то кренделей. И продавец со всем рвением и энтузиазмом заверял покупателя в наилучших качествах товаров.

Лера пошла по проходу между двумя стеллажами. Соль заприметила сразу. Выбрала самую маленькую упаковку и быстро сунула в карман. Заняло не больше пары секунд, но каких волнений они ей стоили.

Для отвода глаз взяла ещё пакет сахара. С ним в руках и подошла к продавцу. Тот неохотно оторвался от более выгодного покупателя, чтобы рассчитать Леру.

— Это всё? — спросил, глядя на пакет в её руках.

— Всё, — заверила она.

Вот оно — ложь, которая должна оставить ментальный след.

Лавочник взял, протянутую Лерой купюру, и тут же потерял к покупательнице всякий интерес.

Как впоследствии выяснилось, Тоцкий в магазине совмещал полезное с приятным. Он и лавочника отвлекал, и продукты нужные закупил. Нужные в том плане, что он их пустил в дело, как только они с Лерой вернулись в его особняк. Это было почти воплощение Лериной фантазии. Ян жарил яичницу с беконом. Конечно, не в одном фартуке, как рисовало её воображение, но это не помешало блюду получиться аппетитным.

Яичница была уплетена за пять минут, а потом они полночи перетирали в ступках соль с вытяжкой смолы, которая почему-то оказалась в кристаллическом виде.

Процесс довольно монотонный, но время летело быстро, потому что они беспрестанно говорили. Яну было интересно всё. Он спрашивал о её детстве, о школе, о первых курсах института. Лера рассказывала и задавала свои вопросы. Ей тоже было очень интересно послушать про его детские и юношеские похождения.

Уже начало светать, когда они, наконец, закончили. Лера смотрела на результат их труда — флакончик с прозрачным содержимым. Ей верилось и не верилось, что эта субстанция разговорит Корнелию. Верилось и не верилось, что ведунья ответит на её вопросы. Неужели завтра Лера, наконец, узнает тайну, которая волнует её больше всего? Почему её разлучили с семьёй? Почему младенцем переместили в земной мир? Кто за этим стоит?

Ален вызвался сегодня утром проводить Злату в студгородок. Они вместе ехали в экипаже. Ольшанскому хотелось до начала занятий успеть повидаться с Валерией. Да и с Тоцким поговорить не помешает. Ален пытался ещё вчера вечером дать ему понять, что дочь под защитой. Его приём с подслушивающим артефактом Тоцкий разгадал. Но, Ален надеялся, что хотя бы сам факт, что он не оставляет Валерию без присмотра, подействует на Тоцкого отрезвляюще и не даст позволить себе лишнего.

Вот только сработал ли приём, Ален сомневался. У него были причины подозревать, что Тоцкий дал себе волю. Дело в том, что, похоже, Ольшанского отпустили напасти. С ним последние пару дней абсолютно ничего не происходило. Он не падал, не подвергался нападению ос, на его голову не валились кирпичи, он не ронял на себя чашки с горячими напитками, рядом с ним не взбрыкивали лошади — ничего. Даже непривычно. Не означало ли это, что магия успокоилась, потому что дело идёт к наследнику? Внук?! Маленький розовый горластый Ольшанский? На сердце теплело от подобных мыслей. Вот только Алену хотелось быть уверенным, что никто его девочку не обидел и это был её выбор. У него ещё свежи были в памяти её слова, что она и слышать не хочет ни о каком женихе и ни о какой помолвке.

Экипаж остановился возле учебного корпуса академии. Злата тут же выпорхнула наружу со словами:

— Папочка, я опаздываю.

Не успела она сделать и нескольких шагов, как к ней подскочил какой-то белобрысый хлюст. Они начали оживлённо разговаривать. Не понравилось Алену, как он на Злату смотрит. Совершенно не понравилось. Эх, тяжело быть отцом повзрослевших дочек. Глаз да глаз нужен.

Ален начал выбираться из экипажа, привычно ожидая какую-нибудь напасть. Он даже специально под ноги не смотрел, когда спускался по ступеням, чтобы уж наверняка. Но ничего не произошло. Ловко, как в молодости, он спрыгнул на землю, цел и невредим. Не поскользнулся, не запнулся. Чудеса!

Ольшанский направился к ближайшей скамейке, собираясь дожидаться там Валерию. Он знал, что она вот-вот появится. Когда подъезжали к главному корпусу, Злата общалась с сестрой по мобильному кристаллу, и та сказала, что уже выходит.

Ален подходил к скамейке, держа в поле зрения Злату с хлюстом, которые всё ещё беседовали возле входа, и одновременно прокручивал в голове всё те же мысли об исчезнувших бесследно напастях.

Он опустился на скамью, практически не глядя. Поэтому ощутил что-то неладное, только когда его пятая точка коснулась дощечек. Она коснулась и тут же прилипла. Проклятье! Скамья, что, окрашена?!

В общем-то, об этом красноречиво свидетельствовала табличка с надписью: "Осторожно! Свежая краска!" Но Ален, увлечённый своими проблемами, её не заметил.

Чертыхаясь, он предпринял попытку оторваться от липких дощечек. И, слава богам, у него это с лёгкостью получилось. Вот только следы его опрометчивого свидания с окрашенной скамьёй остались на брюках. Всё там же, в районе пятой точки — полоса жёлтая, полоса красная, полоса синяя — просто радуга.

Показываться в таком виде на глаза дочери не хотелось. И хоть она уже появилась в поле зрения, Ольшанский направился не к ней, а в соседний корпус, где заметил многообещающую вывеску: "Аптека". Пришла гениальная идея — купить там зелье, выводящее пятна. С помощью него быстро привести себя в порядок, а уж потом встречаться с дочерью.

По дороге в аптеку Ален рассуждал об инциденте. Может, рано он решил, что напасти минули? Можно ли считать то, что он угодил в краску, продолжением череды бед, подстраиваемых собственной магией, или это обыкновенная маленькая неприятность из-за невнимательности, которая может случиться с кем угодно, и шалости магии здесь ни при чём?