Невыносимая невеста, или Любимая студентка ректора - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Обская cтр.№ 41

— …думаю, у вас не получится открыть пенал. Уже кто только не пробовал — ни у кого не получалось.

— Да нет, я понял устройство защёлки. Нужно потянуть в разные стороны вот эти два шарика и одновременно надавить на зубчики снизу.

— Где? — Лера придвинулась ближе.

Шарики она как только не крутила. А вот зубчиков никаких не видела.

— Вот, — Тоцкий показал на торец пенала.

Хитрая конструкция.

— Помочь? — предложил он.

Тоцкий надавил на зубчики, а Лера потянула шарики. Она ожидала, что пенал откроется, но всё равно это было неожиданно. Видимо, конструкция подпружинена. Крышка резко откинулась, заставив Леру вздрогнуть. И вот чёрт! В тот же миг из пенала выплеснулась чёрная жидкость. Она попала и на платье Леры и на рубашку Тоцкого. Что за подстава?!

— Дьявол! — выругался он. — Чернила глубоководного остреуйского осьминога! Срочно снимайте одежду!

Тоцкий подскочил с софы и в мгновение ока скинул с себя рубашку, и Лера, не понимая о чём речь (яд или что?), тоже соскочила и начала лихорадочно избавляться от платья…

Одна бретель, другая, застёжка на груди — у Леры получалось довольно ловко расправляться с платьем, но Тоцкий всё равно подскочил помочь.

— Живее, — поторапливал он её, расслабляя завязки на поясе.

Спешил так, будто речь о жизни и смерти, при этом выглядел подозрительно довольным.

— Да я и так не медлю, — Лера была совершенно не в восторге от того, как быстро чёрная маслянистая жидкость пропитывает ткань платья. — Чем опасны эти чернила?

— Вызывают аллергическую реакцию.

Общими усилиями платье уже сползло до пояса. И Лера почувствовала лёгкую неловкость. На ней остался только тонкий нижний лиф.

— Я доктор, — безапелляционно напомнил Тоцкий, заметив её замешательство, и с неослабевающим энтузиазмом продолжил стягивать платье всё ниже.

Хочет сказать его не нужно стесняться? А это было и не стеснение. Другое чувство. Что ощущает девушка, когда её раздевает дьявольски красивый мужчина, к которому её влечёт? Ещё и сам по пояс обнажённый.

А Тоцкому процесс молниеносного совместного избавления Леры от одежды, похоже, очень нравился. Уж он вовсю старался. Только теперь действовал уже не так спешно, зато дыхание у него участилось. Нет, не был он ни капли похож на доктора. Никакой врачебной беспристрастности. Соблазнителен, нахален и раскалён, аж искрит.

— Какую аллергическую реакцию? — с напором спросила Лера.

Уж если расставаться с платьем, то хоть знать, за что заплачена такая высокая цена.

— По-разному. Зависит от типа кожи. Крайне неприятные ощущения на несколько часов. Зуд, покраснение, раздражение, покалывание, пощипывание, а порой сильное жжение, как от укуса ос.

Какой впечатляющий букет непередаваемых ощущений угрожает Валерии. И кто же, интересно, подстроил эту пакость? Кацпер? Наверняка, он. Всё никак не уймёт обиду.

Лера позволила платью упасть на пол — оно и так держалось на честном слове. Не хотелось, чтобы негодяй Кацпер вышел победителем в этом незримом поединке. Она не даст ни грамму чернил попасть на кожу. Валерия с торжеством посмотрела на павшее к ёё ногам платье, будто это не платье, а сам поверженный неудачной попыткой отомстить Кацпер.

Но упиваться победой было не самое удачное время. Реальность была такова, что в данный момент Лера стояла посреди гостиной в особняке Тоцкого в одном нижнем белье. А самого хозяина особняка, казалось, более чем устраивало, что его гостья оказалась в неглиже. Она ощутила на себе его взгляд. Неспешный. Чувственный. Провокационный. Взгляд откровенно касался самых чувствительных мест. Тело Леры начало наливаться приятной тяжестью. Провокацию нужно было срочно прекращать, и она стала озираться в поисках, чем бы укрыться. Плед, покрывало, что-нибудь.

Тоцкий не предпринял ни малейшей попытки помочь ей найти замену платья.

— Ну вот, полдела сделано, — заявил он с хищной улыбкой. — Пациентка готова к осмотру.

Ага, сейчас. Вот только осмотра ей и не хватало. Лера метнулась к креслу, чтобы стянуть с него накидку.

— Подождите, — Тоцкий успел просчитать траекторию её движения и вклинился ровно между ней и креслом. — Надо проверить, не успело ли чернило где-нибудь просочиться на кожу. Стойте смирно, — с интонацией участкового хирурга скомандовал он.

Лера прикидывала, что ей обойдётся меньшей кровью: изобразить из себя покладистую пациентку и дать взгляду Тоцкого беспрепятственно гулять по её полуприкрытому телу в поисках чернильных пятен или вступить с ним в неравный бой за накидку — попытаться сдвинуть с места этот монументальный нахально-привлекательный обнажённый торс.

Оба варианта были одинаково опасными, но второй нравился больше. Борьба всегда приятнее, чем пассивное потакание ситуации.

Она сделала обманный трюк, чтобы дотянуться до накидки, но в результате оказалась в объятиях Тоцкого. Ох… Это было слишком остро и слишком интимно — соприкосновение их обнажённых тел. Чего в тот момент ей захотелось больше: вырваться или прижаться сильнее?

— Валерия…

Низкий хриплый шёпот у самого уха, от которого чувства обострились ещё сильнее.

Реальность начала снова предательски уплывать. Лера ощущала, что ещё мгновение — и она полностью перестанет себя контролировать. На Тоцкого вообще надежды мало — он давно себя не контролирует. Его руки уже жадно изучали её спину, а губы коснулись виска.

Какой же он нестерпимо обжигающий. Лера начала гореть. Щёки, шея, грудь. Всё тело от макушки до кончиков пальцев ног. А он и дальше обжигал горячими ладонями и губами.

— Дьер Ян, это уже через край… — пусть шёпотом, но возмутилась Лера.

Они — один на один. Ночью. В особняке. Полуобнажённые. Ошалевшие. Задыхающиеся.

— Не педагогично? — с хриплой усмешкой уточнил он. Его губы опустились ниже — на щёку, шею, плечо…

Провокатор! Ещё и иронизирует. Лера умирала от его прикосновений.

— Да нет, вы просто образец педагогичности, — съязвила она. Хотелось, чтобы голос звучал грозно, но получался только прерывистый шёпот. — Вас уволят! — пригрозила Лера, скользя ладонями по его плечам, изучая напряжённые бугры мышц.

— За что? — его пальцы нежно обводили край кружева нижнего лифа. Дразнили, намекали на что-то большее. Изуверская ласка. Аж сердце замирало. — У нас не считается преступлением, когда жених целует невесту.

Туман в голове мешал осознать услышанное, но два слова отчаянно резанули слух и отрезвили: «жених» и «невеста». Лера ни капельки не чувствовала себя невестой. Что-то не припомнит она, чтобы кто-то клялся ей в вечной любви и делал предложение.

— Наша помолвка… — хотел что-то добавить Тоцкий.