Небо в Океане - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Заушицына cтр.№ 34

— Боже! Не надо так испуганно смотреть! — заливаясь смехом, ответила Тина. — Я же пошутила!

— Я тебе сейчас пошучу! — притворно замахнулась на эту шутницу.

— Да ладно, тебе, — перестав смеяться, примирительно протянула Валька. — Он в одном интервью говорил, что однокрылый ангел — это символ его одинокой души, а второе крыло он набьет, когда встретит «ту самую». Так что можешь спать спокойно, сестренка, — Тина ободряюще хлопнула меня по плечу.

— А с каких это пор ты их фанаткой стала? — с прищуром посмотрела на нее. Раньше я такого рвения за Рудневой не замечала.

— С тех самых, — дала неопределенный ответ Тина, — как говорится, нужно знать в лицо того, с кем на общей территории проживать собираешься. Тебе бы тоже не помешало информацию о своем бывшем почитать, много интересного узнаешь, а фотки… — сестра мечтательно закатила глаза. — У них там фотосессия для какого-то глянца была, так это вообще. Ты бы видела, как они этого задохлика, — она пренебрежительно махнула рукой в сторону Кира, назвать которого "задохликом" язык не поворачивался, — заретушировали, он там прям секси-бой. Кстати, знаешь, что он в своем интервью сказал?

— Что? — с интересом спросила я.

— Что его идеал, видите ли, не из этой эпохи. Современные девушки не для него! — возмущенно воскликнула Тина, заставив меня улыбнуться, её интерес к рыжему с каждым днем проявлялся все больше и больше. — Так что можно смело говорить про Илоночку — старая карга! — сестра довольно улыбнулась своим выводам. — Кстати о карге, когда твой женишок её в пансионатик отвезет, старые косточки лечить?

— Обещал завтра, — из-за мыслей о Маркове я полностью позабыла об Илоне и её присутствии.

— Тетя Маша, конечно, сегодня в ударе за столом была, — продолжала возмущаться на тему Илоны Тина. — Это же надо было предложить этим иждивенцам (сестра имела в виду ту самую Илону и её парня Сережу) остановиться у нас?! Хорошо хоть у этой, — Тина вновь махнула рукой, указывая на парней и девушку, что играли в волейбол, — карги хватило ума отказаться.

— По-моему ты слишком жестока, — протянула я, следя за Марковым, что как раз отдавал пас. Парень, будто почувствовав мой взгляд на себе, обернулся и без зазрения совести послал в нашу сторону воздушный поцелуй, при этом довольно скалясь.

«Вот же, гад!» — воскликнула про себя и до боли ударила по ручке деревянного шезлонга.

Тина, отметив этот жест, усмехнулась, выбрав новую тему для своих едких высказываний: меня и Маркова.

— Ну вы и палитесь, сестренка, — с видом того самого знатока изрекла Руднева. — Вам только табличек мигающих не хватает: «Мы пережили любовную драму» ну или…

— Тина, прекрати! — крикнула на нее, не выдержав пустых насмешек.

— Да я же…

— Знаю, пошутила! — едко ответила и, вскочив с шезлонга, пошла в сторону пенного моря, в котором уже тонуло вечернее солнце.

— Прости, — Тина обняла меня со спины, положив голову на плечо, — не знала, что тебе еще больно.

— Не больно, — надломленным голосом ответила, опустив свои руки поверх её, — просто, — я замолчала, подбирая нужное слово, — сложно. Да, именно сложно. Вот и все.

— Хочешь, мы их выкурим отсюда? — с азартом предложила неунывающая Руднева.

— Думаю, дядя Витя очень расстроится, если мы сожжем ему дом, — со смехом в голосе ответила я.

Мы замолчали, все так же стоя в объятьях друг друга, провожая взглядом солнце, что, прощаясь с небом, постепенно переходило во власть моря. Синие волны словно распахивались навстречу яркой звезде, желая поскорее заполучить её в свои владения.

— Любовь тоже как солнце, — задумчиво сказала я, — каждый стремится заполучить её в единоличное пользование, порой забывая, что она не терпит эгоизма.

— Эгоизм — это и есть любовь, — возразила Тина.

— Ага, к себе, — насмешливо произнесла я.

— А что плохого в том, чтобы любить себя?! — возмутилась сестра. — Я вот люблю себя и гляди, какая счастливая.

— Прямо-таки искришься радугой, — потрепала сестру по разноцветным волосам.

— Ну ладно… — протянула она, — еще и тебя люблю, систэр, — Тина покрепче стиснула меня в объятьях, — ну и папу, и маму, и…

— Все с тобой ясно! — со смехом перебила её. — Можешь не продолжать.

Мы снова замолчали, пребывая каждая в своих мыслях. С Тиной мне всегда было спокойно и уверенно, но сегодня…

— Это какое-то безумие, — еле слышно произнесла я, не отводя взгляд от полосы горизонта, где море и небо становились одним целым. — Тин, а если он опять все сломает? Если… — я замолчала, не решаясь озвучить свои мысли.

— Ты что? — весело спросила сестра. — У тебя есть я, тебе нечего бояться.

Я благодарно погладила её по руке.

— А давай мы завтра тебе свадебное платье поедим выбирать? Хочешь? Заодно и на помолвку что-нибудь прикупим.

— Давай, — с улыбкой ответила я. — Платье — это то, что нужно!

***

Лекс, осторожно ступая по ковровой дорожке, нес на руках свою ношу. Он внимательно следил за дорогой, стараясь не отвлекаться на полураскрытые малиновые губы и длинные темные ресницы, что время от времени трепетали, словно крылья бабочек.

Когда Рита и Богдан после ужина начали подниматься вместе наверх, Лекса ослепила новая вспышка ревности, еще ярче чем те предыдущие. Он даже не понял, как в тот же миг оказался стоящим возле Разумовского, крепко сжимающим его плечо.

— Эй, дружище, ты чего? — спросил Богдан, не понимая, что происходит и почему это Марков, будто железными тисками ухватился за него.

Парень не ответил, все так же с яростью сверля соперника взглядом. «Он не посмеет!» — стучало как приговор в висках.

Стоящая рядом с женихом Рита молниеносно оценила ситуацию и, не задумываясь о своих прежних страхах, прикоснулась к запястью Маркова. В надежде утихомирить эту бурю в глазах цвета неба, что сейчас казались необычайно яркими.

Прикосновение…Легкое, нежное, прохладное. У нее всегда были холодные руки, даже когда на термометрах показывало плюс сорок. Но в тоже время их холод мог обжигать, заставляя кожу под собой таять и вызывать странную жажду. Лекс знал это, как никто другой. Он дернулся, мигом трезвея и анализируя происходящее. Расслабил руку, сжимающую до сих пор плечо соперника, и посмотрел в синие глаза, в которых плескался страх.

— Что с тобой? — напряженным голосом спросил у него Богдан. Ему вдруг не понравилось, как его невеста и друг сейчас смотрели друг на друга. Слишком долго. Интимно. Глаза в глаза.

Марков нехотя отвернулся от Риты и с фальшивой улыбкой произнес:

— Может, партию в покер? А?

— А что, давай, — откинув все свои переживания, легко согласился Разумовский. Он вообще был азартным человеком. Это, как считал Богдан, было его единственной слабостью.