Не играй с нами, девочка - читать онлайн книгу. Автор: Агата Лав cтр.№ 26

Марк стоял, облокотившись на длинный металлический стол, рядом кружило человек шесть его охранников, а у дальней стены, уткнувшись поломанными носами в нее самую, стояли двое парней с поднятыми руками. Хотов сидел на стуле рядом с ними и прижимал руку к животу. Его подстрелили и теперь он истекал кровью.

— Эй! — окликнул Марк, заметив ее.

Анну поразило, что он даже не смотрел в сторону Хотова. Словно тот его больше не интересовал.

— Он умрет, если не остановить…

— В этом и смысл, — Марк протянул ей руку.

Он пугал ее. Его холодное лицо и непонятные огоньки в глазах, которые могли означать что угодно. Он мог сделать, что угодно.

И где Север?

Анна все-таки уцепилась за его пальцы, и сама не заметила, как оказалась в объятиях. Он мягким подчеркнуто осторожным прикосновением повернул ее голову и заставил вновь посмотреть на Хотова.

— Так? — спросил он.

Хотов узнал Анну и вымученно улыбнулся.

— Третья встреча, Анна, — прохрипел тот. — Отдаю должное…

Подошел охранник и хлестким ударом оборвал его.

— Анна, я задал вопрос, — напомнил Марк и поцеловал ее в висок.

— Я не понимаю.

— Ты была с Севером, когда его ранили. В живот.

Она, наконец, угадала намек. Он отплатил Хотову той же монетой.

— И что с ним будет дальше?

— У него нет тебя, малыш. Его некому спасти, так что совсем скоро он подохнет.

Он специально подбирал такие слова.

— Он будет истекать кровью?

— Это жестокий мир.

Марк поднялся со стола и навис над ней.

— Очень жестокий. Здесь убивают за ошибки, или же долго и изощренно наказывают.

— Мне больше нравилось, когда ты говорил прямо.

— Все начиналось неплохо, — усмехнулся он. — Мы бы развлеклись и разбежались. Рано или поздно твоя наивность улетучилась или приелась бы мне, и я бы отпустил тебя. Но ты сама полезла глубже... Захотела сыграть на равных? Глупая девочка.

Он склонился к ее уху.

— Хочешь прямо? — шепнул Марк. — Я скоро закончу здесь, а потом хочу трахнуть тебя. Быть может, в том же фургоне. И ты будешь стонать и громко кричать мое имя, и всем видом показывать, как ценишь такую честь.

— Безмерно.

— Не забывай эту злость. Мне нравится.

— Могу я сказать прямо?

— Конечно.

— Я так насмотрелась на твой уродский мир, что уже думаю, что таким способом ты показываешь чувства. Другую бы ты растоптал и забыл, но со мной жаждешь поквитаться. Даже умирающий Хотов тебе безразличен.

Она подняла лицо, приблизившись к нему, словно хотела поцеловать.

— Все еще переставляешь фигуры на доске, — оскалился Марк. — Пробуй, Анна, пробуй. Кто знает, быть может, на дне моей пропащей души и правда что-то шевельнется... Тешь себя надеждой. А пока возвращайся в фургон. Я скоро буду.

Каждый день задавал ей новую задачку. И каждый день приходилось двигаться на ощупь, потому что никакие схемы больше не работали, а все путеводные звезды оказались потеряны. Только ставка оставалась прежней.

Анна села на пол, спрятав босые ноги в длинном ворсе белого ковра, и облокотилась спиной на диван, на котором можно было разместить целый батальон. Марк лежал с закрытыми глазами, но угрюмые складки на лбу подсказывали, что он не спал. И даже не мог расслабиться.

— О чем думаешь? — спросила она.

Их инсталляция по мотивам семейной жизни уже продержалась две недели. Анну заперли в красивом доме. А Марк возвращался по вечерам, то тихий, то буйный, то разговорчивый, то молчаливый, то веселый, то сердитый. Иногда ей казалось, что они вернулись к исходной точке, к той самой, когда ей было интересно и льстило то желание, которое она зажигала в нем. И когда она не послушала предостережений Виктора.

Марк ни разу не вспомнил о своих угрозах. Его полностью устраивал разыгрываемый спектакль, он мог быть рядом с ней каким хотел в данную минуту, и все чаще приходил тихим и даже как будто с обнаженным сердцем. Он рассказывал странные вещи, сумасбродные и откровенные до неприличия, а иной раз изливал душу, даря ее памяти кровавые подробности пережитого им. Он становился ближе, но в то же время терялся в дымке из-за страха, который постоянно напоминал о себе.

Но он не говорил о Севере. Анна так и не узнала, что произошло с ним после того, как он покинул фургон. Она не решалась спросить, потому что Марк ждал этого вопроса. Они кружили вокруг него, и первой должна была сдаться Анна.

— Ты любишь попкорн? — бросил он невпопад, открыв глаза.

— Не очень.

— Я тоже. Бредовая вещь.

Он вновь отключился. Теперь они часто общались такими наплывами.

— Алла вновь перепутала название соуса.

Ей даже выделили домработницу. Сказка. И еще троих охранников.

— Я уже и фотку ей на телефон кинула. Бесполезно. Сказала, тот вкуснее.

Марк лениво улыбнулся. Сегодня он был абсолютно спокоен. Редкость достойная запоминания.

— Когда я был малым, тетка из соседней квартиры постоянно пыталась подтянуть мой рюкзак. Говорила, я неправильно ношу, позвоночник искривится.

— И ты терпел?

— Убегал. Она странная была.

Его рука соскользнула с дивана и указала на нее.

— Ты слишком далеко, малыш.

Анна села рядом, и его ладонь тут же коснулась ее живота, нырнув в запах халата, а потом притянула к себе. Он перевернулся на бок и обнял ее, а рукой продолжил массировать, задирая ее одежду все выше.

— Только не делай мне больно сегодня, — попросила она.

— Не любишь, когда больно?

— Нет, не люблю, Марк.

— Ты же не фарфоровая.

Она угадала просыпающееся озорство в его голосе. Он заводился. Тогда она резко развернулась в его объятиях, и они оказались лицом к лицу.

— Я уже ответила.

Он неотрывно смотрел, и в такие сокровенные моменты она прощала себя за то, что села в его машину. Иногда ему просто невозможно сопротивляться, все-таки в нем что-то было, глубоко-глубоко под ворохом напускного и приобретенного. Иногда она так отчетливо чувствовала это.

Марк поцеловал ее в губы, влажно и страстно, лаская языком.

— Прости, но больше ничего не будет по-твоему, — сказал он, отодвинувшись всего на сантиметр.

Она даже не смогла посмотреть на него. Он вновь впился жадным поцелуем, распаляясь не на шутку. Когда удалось вырвать передышку, Анна поймала его взгляд.