Магия и тайна Тибета - читать онлайн книгу. Автор: Александра Давид-Неэль cтр.№ 24

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Магия и тайна Тибета | Автор книги - Александра Давид-Неэль

Cтраница 24
читать онлайн книги бесплатно

Начинаются песнопения – глубокие по тону, в замедленном ритме. Иногда пение гимнов сопровождается колокольчиками, завывающими гъялингами [37], грохочущими рагдонгами [38], крошечными барабанчиками и большими барабанами, отбивающими ритм.

Младшие послушники, сидящие у самых дверей на краешках скамеек, едва смеют дышать – знают: стоглазый чёстимпа [39] тут же заметит и тихое словечко, и лишний жест – недаром висят рядом с его высоким стулом, всегда под рукой, устрашающие посох и плеть.

Наказания, однако, предназначены не только для маленьких мальчиков – и вполне взрослых членов духовного ордена время от времени подвергают им. Мне пришлось стать свидетельницей неприятных сцен подобного рода. Одна из них произошла в монастыре секты Сакайа во время торжественного празднества. Несколько сот монахов собрались в тсокханг (зале для собраний); служилась обычная в таких случаях литургия, звучала музыка; трое передали что-то друг другу жестом. Сидели они не на передней скамье и сочли, что их вполне прикрывают сидящие впереди: легкие движения рук, взгляды, которыми они обменялись, останутся не замеченными чёстимпой. Однако боги – покровители монастыря – наделили, видно, сурового служителя сверхъестественной остротой зрения: чёстимпа разглядел правонарушителей и направился прямо к ним.

Этот высокий, темный кхампа [40] с атлетической фигурой сидел на своем высоком стуле как на пьедестале – прямо бронзовая статуя. Величественно опустив плеть, он сошел с трона и прошествовал через весь зал с видом ангела-разрушителя, – как раз когда проходил мимо меня, засучивал по локоть свою тогу. В крупной руке он сжимал плеть, сделанную из нескольких кожаных веревок, каждая толщиной с указательный палец, завязанных на концах узлами. Дойдя до места, где преступники ожидали неотвратимого наказания, он ухватил их за шеи и грубо поднял, одного за другим, со скамьи.

Тут уж и не подумаешь удрать, – покорившись неизбежному, они двигались между монахами, выстроившимися в два ряда, и легли ниц, уткнувшись в пол лбами. Послышался звук плети, несколько раз опустившейся на спину каждого, и наводящая ужас персона с тем же неописуемым достоинством вернулась на свое место.

В зале общих собраний наказывают, однако, только за мелкие проступки: нарушение тишины, неправильную осанку и тому подобное. Виновные в более серьезных неположенных деяниях караются в другом месте.

Длительные службы прерываются ради высоко ценимого всеми чаепития на тибетский манер: горячий чай со сливочным маслом и солью доставляют в больших деревянных кадушках и разносят по рядам. Каждый трапа вытаскивает свою собственную чашу, до того момента хранившуюся под одеждой. На чашах особые надписи, различные у разных сект. Во время общего чаепития не разрешается пользоваться ни фарфоровыми, ни украшенными серебром чашами. Даже высшее духовенство должно довольствоваться простой деревянной посудой. Но ламы ухитряются избегать и этого правила, установленного в память о реинкарнации и бедности – изначально неотъемлемой части буддийского учения. Чаши самых богатых монахов тоже из дерева, но иные – из особых сортов древесины: их вырезают из ценного нароста на стволе определенных деревьев; такая чаша может стоить около шести фунтов стерлингов в местной валюте.

В богатых гомпа чай обычно заправляют сливочным маслом, – монахи приносят с собой на общее собрание небольшие горшки, куда наливают немного масла, всплывающего на поверхность жидкости. Это масло используется ими дома или продается, чтобы снова класть в чай или заполнять им лампы для освещения дома, – но не алтарные лампы, тут требуется новое масло.

Трапа приносят из дома и немного цампы [41]: эта мука вместе с чаем, подаваемым свободно, – их завтрак. Есть дни, когда цампу и кусок масла раздают вместе с чаем, или вместо чая готовят суп, или даже кладут мясо в чай и в суп.

Обитатели известных ламаистских монастырей довольно часто наслаждаются такими завтраками, которые приносят в дар богатые паломники или щедрый великий лама, принадлежащий к этому монастырю. В таких случаях кухня гомпа переполнена горами цампы и громадными кусками масла, зашитого в овечьи желудки. Еще более «величественное» зрелище представляет собой кухня, когда речь идет о приношениях для супа: тогда там лежат до сотни бараньих туш – баранов забили для этого бульона, достойного Гаргантюа.

Несмотря на то что я, как женщина, не допускалась на такие монастырские банкеты, когда жила в Кум-Буме и других монастырях, мне всегда приносили полный горшок особых деликатесов, подаваемых в тот день, прямо домой, если я изъявляла желание. Именно так я познакомилась с некоторыми блюдами монгольской кухни – из баранины, риса, китайских фиников, масла, сыра, творога, вареного сахара и множества других ингредиентов и специй, которые варят одновременно. Это не единственный образец кулинарного мастерства, которым меня баловали ламаистские «шеф-повара».

Во время еды часто происходит распределение денег. Монголы далеко опередили тибетцев в своем либеральном отношении к духовенству. Мне приходилось видеть, как некоторые из них оставили более десяти тысяч долларов в монастыре Кум-Бум во время своего пребывания там.

Итак, день за днем и в морозное утро, и на рассвете теплого летнего дня эти особые ламаистские утренники проходят в бесчисленных гомпа на всей огромной территории [42], – Тибет только малая часть ее.

Каждое утро полусонные юноши вместе со своими старшими товарищами погружаются в эту атмосферу – смесь мистицизма и гастрономических мечтаний, – все предвкушают раздачу лакомств. Такое начало дня в гомпа позволяет нам представить всю монастырскую жизнь ламаистов. Мы находим в ней те же неразделимые элементы: тонкая философия и коммерциализм, возвышенная духовность и погоня за грубыми удовольствиями так тесно переплелись, что напрасно пытаться распутать их.

Молодежь вырастает среди этих конфликтующих потоков влияния, примыкая то к одному, то к другому в зависимости от природных наклонностей и от того, куда направит наставник. В результате такого раннего, довольно бессвязного монастырского воспитания появляется и немногочисленная элита – образованные люди и большое количество невежественных, скучных, сонных парней, проворных хвастунов, и немало мистиков, удаляющихся в уединенные места, где они проводят жизнь в медитациях.

Большинство тибетских трапа и лам нельзя, однако, отнести ни к одной из этих категорий, – все эти разновидности характеров, скорее, находят свое отражение в их головах, хотя бы в зачаточном состоянии, и в зависимости от обстоятельств та или иная ипостась выходит на сцену и исполняет свою роль.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию