Священная ложь - читать онлайн книгу. Автор: Стефани Оукс cтр.№ 13

Однажды Пророк его повстречал. Всего один раз – но этого хватило, чтобы перевернуть всю его жизнь.

То воплощение Чарли носило личину семидесятипятилетнего уборщика из захудалого торгового центра в Огдене. Пророку тогда было семнадцать, ему ужасно захотелось в туалет, и он заскочил в магазин. Чарли там мыл полы, и когда Пророк шмыгнул к писсуарам, тот костлявой рукой схватил его за запястье.

– Осторожнее, парень, – хрипло прокаркал он. – Полы скользкие.

Пророк, мельком заметив бейджик с именем на груди, заглянул Чарли в лицо и увидел глаза – поразительно зеленые, как бутылочное стекло. Подростком он не мог знать, что с тем касанием в его тело влилась невиданная мощь, которая в будущем позволит слышать слова Господа. Он облегчился, вымыл руки и ушел.

И лишь много лет спустя, обнаружив в горах свиток с Божьим посланием, понял, что ощутил на себе в тот день длань Господню. И услышал доносящийся из земли глас, в котором раздавались те же хриплые нотки, что и в голосе старика Чарли.

Мы не знаем, когда умрет Чарли. Это самое слабое место в нашей вере. В любой момент Он может исчезнуть, и тогда мир на какое-то время останется без защиты.

За день до того, как мы должны были отправиться в лес, Пророк снова нас собрал. Мы облачились в новые платья, синие и непривычно тесные. Мне передалось общее волнение, поэтому я сидела смирно, чинно выпрямив спину и сложив руки на коленях.

Пророк вбежал в двери, заливаясь слезами.

– Почему ты плачешь? – поразился отец.

– Я плачу, дьякон Самуил, – выдохнул тот, – потому что Господь умер!

Все ахнули.

– О да! Он умирал уже много раз. Все вы чувствовали Его боль. Когда Он умирает, скорбит земля. Хаос царит до того момента, пока Он не родится вновь. Пять лет назад великие лесные пожары охватили всю Монтану, и сквозь земную кору пробивалось адское пламя. Когда Господь наконец возродился, разверзлась небесная твердь и залила пожары святой водой. И в мире вновь стало хорошо.

– Значит, Господь вовсе не умер? – спросил дьякон Тимоти.

– Господь всегда и жив, и мертв. Его участь – погибать снова и снова.

– А кто его мать? – поинтересовался дьякон Шон.

– Не важно, кто она. Единственная ее задача – взрастить в своем чреве новое тело для Господа. Это высшее призвание для любой женщины. Каждая из вас должна быть счастлива произвести Господа на свет.

Пророк оглядел сидевших на свернутом ковре детей: мальчики с одного краю, девочки – с другого. И остановил свой взгляд на мне.

– Что, если тебе, сестра Минноу, будет дарована честь произвести на свет Господа? Как тебе такое?

– Было бы… здорово, – выдохнула я. – Хвала нашему Создателю!

Под одобрительным взглядом Пророка в животе затрепетала невиданная прежде гордость. Я оглянулась на родителей. Отец прятал улыбку в недавно отросшей бороде. Мать, глубоко беременная, выводила на животе, туго обтянутом тканью, узоры пальцем. Она не слышала ни слова.

– А Господь живет в нашей стране? – уточнил дьякон Карл.

– Естественно. Он американец.

– А почему он называется Господом, раз на самом деле его зовут Чарли? – спросил дьякон Мартин.

– Он всегда носил это имя. Даже когда звался по-другому.

Никто из детей не задавал вопросов. Я была среди них самой маленькой, но, подстрекаемая недавней хвалой Пророка, отважилась поднять руку.

– Что случается, когда Чарли умирает?

– Не надо называть его так, Минноу, – предупредил Пророк. – Это особое имя. Для особых случаев.

– Что происходит, когда умирает Господь? – поправилась я.

Пророк улыбнулся, сощурив глаза.

– Он рождается вновь.

– Но если Он решит не возвращаться?

– Он всегда возвращается. Это Его великая жертва – жить среди нас и судить человеческие беды вместо того, чтобы раствориться в Великой Вечности.

– А Чар… Господь всегда будет возвращаться? – спросила я.

– Всегда, – сказал Пророк. – Господь – единственный, на кого ты можешь положиться.

И все же я воспринимала Господа как Чарли. Как человека. Это было куда интереснее, чем верить в неосязаемую сущность, в бытии которой нельзя убедиться. Меня никогда не учили математике, даже ее азам, но, освоив счет на пальцах, я поняла, что Чарли должен быть примерно моих лет.

Жизнь до Общины начинала понемногу забываться. Приходилось усилием воли воссоздавать лица людей, которых я могла бы увидеть, если б каким-то чудом спустилась с гор. Где-то там на поезде ехала девушка. Старик в магазине клал в корзину буханку хлеба. Женщина выбирала в шкафу блузку, которую наденет на работу; ткань кораллового цвета будет касаться ее кожи весь день, пока она печатает на клавиатуре или едет на автобусе, пахнущем, как воздух в грозу.

И где-то там жил Бог-подросток. Мальчик с удивительно зелеными глазами. И звали его Чарли. Я могла бы даже повстречать его – если б ушла отсюда. Почему же я не ухожу? Почему никто не уходит?

Спросить вслух я осмелилась лишь долгие годы спустя. Пророк вновь выступал перед нами, на сей раз в добротной деревянной хижине Зала Пророчеств, уютно притаившейся в бескрайнем море вечнозеленых растений. В руках он держал Свиток Спасения и футляр из серебряной фольги, покрытые причудливой вязью из иероглифов на божественном языке, которые он нашел на горе в тот день, когда узнал о своем предназначении.

Я все еще сидела на земле вместе с детьми, но теперь была среди них самой старшей. По бокам, слева и справа, примостились мои сводные сестры: Пруденс и Лиа. Констанс пряталась сзади и порой теребила мне косу кончиками пальцев.

– Почему мы не живем в долине? – спросила я. – Ведь там живет Бог. Почему мы не рядом с Ним?

– Будем, сестра Минноу, мы обязательно будем с Ним, – ответил Пророк. – Он даст нам знать, когда придет время.

– Как?

– Это решать Ему.

– Значит, сейчас не узнать, когда нам дозволено будет к Нему вернуться? А если мне к тому времени будет уже за восемьдесят? Или я вообще умру…

– Не дерзи! – прошипела третья жена моего отца, Вивьен.

Скрипнули сухие деревянные скамьи – десятки взрослых позади меня заерзали на местах.

– Ты здесь не пленница, Минноу, – спокойно заявил Пророк. – Ты вольна уйти в любой момент, если захочешь.

Я судорожно сглотнула. Неправда. Я знала, чем обернется побег. Вспомнилась Берти с мертвыми глазами и ее измятое, словно перезрелый персик, лицо.

– Нет-нет, я не хочу… Просто волнуюсь перед встречей с Господом…

Пророк улыбнулся и изящным жестом распростер руки в стороны.

– Все мы волнуемся! Так ведь?

Собравшиеся в зале как один согласно кивнули.