Твоя поневоле - читать онлайн книгу. Автор: Агата Лель cтр.№ 22

— Дать что?

— Вилку. Ту, что держишь в руке. Дай мне её, — мягко, так обволакивающе. Я словно с головой погрузилась в сахарный сироп и не хочу из него выбираться.

Но откуда он… Он не мог её увидеть!

— Отдай, Натали. Ты же понимаешь, что этим ты меня всё равно не убьёшь, — его шепот скользит по позвоночнику колючими мурашками. — Давай.

Из темноты выныривает его ладонь, и я словно под гипнозом вкладываю в его руку оружие.

— Теперь нож.

— Нет, не отдам, — пытаюсь вяло сопротивляться, но он касается губами мочки моего уха.

Его губы — крылья бабочки. По телу проходит ток.

— Давай. Осколком чашки, что валяется на полу, ты могла бы меня хотя бы оцарапать. Но этим… — его горячее дыхание скользит по шее, приподнимая волоски на всём теле.

Он снова тянет руку, и к вилке с лёгким звоном присоединяется нож.

Дура, сама же лишила себя пусть призрачного, но всё-таки шанса на спасение. И пусть бы у меня точно ничего не вышло, но я обязана была попытаться. Какая же я дура… Надо слушать свой мозг, а не вагину, но почему рядом с ним второе становится первым, а первое и вовсе уходит в утиль за ненадобностью. Особенно сейчас, под покровом ночи. Сейчас, когда всё кажется каким-то ненастоящим, игрой воображения. Эти блики на стенах, мои наручники, пьяный мальчик-мужчина рядом…

— Кай… Тебя же правда зовут Кай?

— Правда.

— Зачем я тебе? — вопрос, вот уже сутки не дающий мне покоя.

— За тем же, зачем и я тебе — чтобы любить друг друга.

Я смеюсь, и смех мой напоминает завывания душевнобольной. Горло без капли воды словно дерёт наждаком, но я не могу остановиться. Это тихая истерика.

— Любить? Ты серьёзно?! — выплёвываю сквозь хохот. — Думаешь, путь к сердцу женщины лежит через наручники? Или я настолько отстала от ритма современной жизни, что цветы и романтика уже прошлый век, и в моду вошла шоковая терапия? Не сдохла в первые сутки заточения — баба к браку готова!

— Говорю же — мне не доставляет радости видеть тебя скованной, но иначе у нас просто ничего не выйдет. Нам нужно было это уединение. Пусть принудительное, но всё же. Я хотел узнать тебя ближе и хотел, чтобы в первую очередь ты узнала меня.

— Господи, ты издеваешься, скажи? — сажусь, смотря на него сверху вниз. — Какое "любить друг друга"? Это какой-то бред! Да даже начнём с того, что я для тебя старая. Ста-ра-я! Мне тридцать один, тебе всего лишь двадцать. Улавливаешь разницу?

— Не недооценивай себя. Ты прекрасно выглядишь.

— Я и без тебя знаю, что прекрасно, но, для справки — я родилась, когда ещё СССР не развалился! У меня ребёнок, пенсионные отчисления, гора разного дерьма за спиной, а у тебя ещё молоко на губах не обсохло! Если ты вымахал под два метра и выглядишь старше, это не означает, что ты взрослый. Ты слишком молод! Молод для меня, да и вообще… Не знаю, какой кашей забита твоя голова, но она явно пригорает. Вот это всё, — трясу прикованной рукой, — это ненормально. Это незаконно. Тебя за это могут посадить. Ты это понимаешь?

— Конечно.

— Вот это и пугает, Кай. Это и пугает.

Запал иссяк, я снова сдулась.

Он садится рядом со мной, и через несколько секунд в его руке уже тлеет сигарета.

— Дерьма за спиной у тебя и правда немало. Другой на моём месте мог бы тебя даже убить. Тебе повезло, что я не другой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

По позвоночнику снова ползут мурашки, но вот только в этот раз вызвало их совсем другое чувство.

Поворачиваю на него голову и просто не могу поверить услышанному.

— За что я здесь? Что я сделала тебе такого? Я даже по ночным клубам не хожу, вероятность того, что когда-то я тебя грубо отбрила, можно исключить. Тогда что? Наступила на ногу в очереди на кассе в Ашане? Чтобы желать кому-то смерти, нужно очень сильно для этого кому-то насолить. Очень сильно, понимаешь? Не знаю, по каким критериям ты меня выбрал — но это ошибка.

— Я выбрал тебя уже давно, — он затягивается — черноту ночи разрезает вспыхнувший огонёк и тут же практически потухает. — И это не ошибка.

— Тогда расскажи, — кладу ладонь на его руку и пытаюсь придать голосу как можно больше теплоты. — Расскажи мне всё, Кай. Почему я здесь? Тебе не кажется, что я имею право это знать?

— Конечно, имеешь и всё узнаешь. Но не сейчас, ещё не время. Сейчас ты на эмоциях, не поймёшь, — всегда уравновешенный тон разбавляют ноты невесомого раздражения, смешанного с чем-то похожим на отчаяние. Поднявшись с кровати, тянет шнурок допотопного торшера — комнату озаряет тусклый рыжий свет.

— Я буду на эмоциях всегда, пока эта штука болтается на моей руке. Хотя бы просто сними меня с привязи, клянусь, что никуда не убегу и не сделаю никаких глупостей!

— Зачем ты пододвинула ногой осколок? — мягко спрашивает он, и я снова завожусь с пол-оборота — пинаю носком остатки несчастной чашки, и та со звоном разбивается о стену.

— Да потому, что ты псих, и я боюсь тебя, что непонятного?!

— Не надо меня бояться!

— Ты держишь меня в заложниках! Ты украл моего ребёнка! Я должна тебя бояться. По-моему, ты не такой уж и умный. Судя по поступкам — ты круглый идиот.

— Ты не поверишь, как мне приятно это слышать. Быть круглым идиотом куда лучше, чем маленьким вундеркиндом, победителем всевозможных олимпиад. Когда каждый считает, что твой мозг — это не склизский сгусток, а что-то феноменальное из разряда вон.

— Грёбаный самородок, — шепчу под нос и устало провожу ладонью по лицу. — Мне нужно в туалет.

— Да, конечно, сейчас, — он роется в заднем кармане джинсов, видимо, отыскивая ключ. — Ещё тебе нужно поесть.

— Я не хочу есть.

— Я не спросил — хочешь ты или нет, я сказал нужно, — мягкого тона как не бывало, в голосе сквозит холодная решимость.

— Могу я хотя бы распоряжаться своим желудком? А мочевым пузырём можно? Ваше долбаное королевское высочество, — язвлю, протягивая руку с наручником. Щёлкает замок, стальное кольцо разжимается, и через секунду воздух в комнате звенит от звука смачной пощёчины.