И хочется и колется - читать онлайн книгу. Автор: Ева Ночь cтр.№ 56

Генка поднимает глаза.

– Хватило. Не такой уж я и трус, мам. Да, у меня есть Лиля и Костя. А ещё есть Джина, которая умирает, но до сих пор тебя терпеть не может. Дима о ней рассказал?

– Приехала наследство оставить? – Генкина мама закатывает глаза, а губ её касается усмешка.

– Что-то вроде того, – бормочет мой Кактус.

Мы везём её как королеву. И в клинике мать Северина встречают вежливо и бережно. Я вижу, как Генка вздыхает с облегчением. Ему так спокойнее. Ему кажется, что всё под контролем. А я со страхом думаю, как быстротечна, а порой скоропалительна человеческая жизнь. Как хлипка и ненадёжна. Секунда – и человека может не стать. Как случилось с моей мамой. Как могло случиться с мамой моего Крокодила, а он бы не успел. Со всеми своими деньгами и лучшими врачами мог опоздать.

– Ген, – прошу я мужа, когда мы выходим из клиники, – дай мне слово.

Он смотрит на меня чуть напряжённо и внимательно. А ещё прячет… испуг, что ли. Наверное, потому что я жёсткая и непривычная. Стальная.

– Дай слово, Ген, что помиришься с мамой. Что будешь встречаться с ней, разговаривать. Приглашать на праздники и дарить подарки. Торт будешь с ней резать и пить чай.

– Лиль, ты чего… – он растерян и не может с собой совладать. Волосы пятернёй ерошит, подбородок трёт.

– У меня нет мамы, ты знаешь. И я бы много чего отдала, чтобы просто разговаривать, общаться с ней. А у тебя… есть. А ты не ценишь, Крокодил. Шкура у тебя толстая, наверное.

– Лиль, – делает он шаг ко мне и обнимает. Прижимает к себе покрепче, целует в волосы, – ну какая шкура, что ты. Я всё понял, Лиль, правда. Ещё вчера подумал. Мы и не ссорились с ней. Так, вышло как-то само собой. Я учиться, а она замуж. У неё Димка появился – не до меня было. Ну, и её этот, муж… видеться запрещал. Дурной какой-то был на всю голову. Она с ним пять лет прожила и удрала. Еле развелась тогда. А мне тогда не до того. Студент, баб куча, своя жизнь… Как-то так и получилось.

– Но ведь теперь всё будет по-другому? – я всё же настаиваю, голову поднимаю, в глаза его синие заглядываю. Мне нужно чёткий ответ знать и слышать.

– Конечно, Лиль. Будем к ней в клинику ездить, навещать. А потом всё, как ты и сказала: встречаться, праздники, торт. Думаю, они с Костиком общий язык найдут. Видишь, у мамы – мальчики. Она умеет с мальчиками. Ей нравится.

Я бы не приплетала сюда Костю. И так… Что я потом делать буду, когда всё закончится-то? Но пока не спорю, не могу. Мне нужно подумать. Я запуталась окончательно. Всё глаза закрываю, отмахиваюсь, стараюсь не думать о «потом». А где-то внутри гнездится страх. Живёт паук, который только и ждёт своей жертвы.

Я снова храбро запираю створки в собственном сердце. Не сейчас. Не надо. Рано ещё паниковать. Крокодил меня ещё домой не свозил. А я… одна не справлюсь без него. Не смогу. Я туда возвращаться боюсь до дрожи в коленках. Ну, и вообще…

Генка обнимает меня за плечи. Бережно. Мы в машине, на заднем сиденье. Так хорошо в его объятьях. Надёжно. И мысли в голову лезут отчаянные, крамольные. Я живу в ожидании вспышки: а вдруг это всё не просто договор? Вдруг у Крокодила ко мне чувства проснулись?

Я понимаю, что «вдруг» – слишком большая роскошь и чересчур нереальный сценарий событий, но никто не помешает мне жить иллюзиями и самообманываться хотя бы какое-то время.

Генка смотрит на меня слишком серьёзно. Тянется ко мне, убирает кудряшки с щеки и, кажется, хочет что-то сказать. У меня гулко бьётся сердце. Шестое чувство вопит: вот сейчас что-то произойдёт! И тут у него трезвонит телефон. Момент упущен. Кроко морщится, доставая свой гаджет из кармана.

– Чёрт, – ругается он сквозь стиснутые зубы. – Да, Дим.

– Ну, я, конечно, самостоятельный, могу и сам добраться. Но, может, всё же лучше машиной? Мне понравилось, – говорит этот юный наглец, но в чём-то он прав: добираться до элитного района, где живёт мой Кактус, долго. И, скорее всего, не одним видом транспорта.

– Географичка с математичкой уже воспроизвели потомство? – ледяным тоном интересуется Генка. – Или ты решил сократить курс школьной программы?

– Ген, ну что ты начинаешь? На часы посмотри? Уже уроки закончились, между прочим. Я даже на факультатив остался. Надеюсь, что меня всё же заберут, а не придётся самому трястись. У меня, между прочим, и денег на карманные расходы нет.

Генка сжимает свободный от телефона кулак. Закрывает глаза. Челюсти каменные. Кажется, он медленно считает до десяти.

– И какой предмет мы изучаем на факультативе?

– Русский, – бурчит Димон.

– Вот и учи, брат мой, русский. А мы скоро будем, жди.

Геннадий

Я ей чуть во всём не признался. Что-то сдвинулось у меня, когда мы от матери вышли. Внутри перевернулось. А Лиля… такая беспомощная, растерянная, как тогда, почти шесть лет назад, когда Святославик её ко мне привёл. Напуганная маленькая девочка, что осталась в большом жестоком мире совсем одна.

Хотелось хоть как-то её успокоить. Прижать к себе, сказать правильные слова. Но Димкин звонок всё испортил. А может, наоборот: удержал меня от поспешного шага.

– Ген, а ты почему сердишься? – задаёт Лиля очень хороший вопрос.

– Скоро узнаешь, – пытаюсь немного обуздать раздражение и возмущение, что рвутся из меня наружу, но я считаю неправильным вываливать на жену то, что предназначено кое-кому другому.

– Только без фанатизма, ладно?

Лиля добрая – я знаю. Сейчас она защищает бедного несчастного мальчика, что попал в чужую среду, оторвавшись от материнской груди.

– Ему, знаешь ли, тоже нелегко, – не удивлён её словам. Они закономерны. И, кажется, ей удаётся приоткрыть крышку моего «котла» и спустить лишний пар без особых жертв и последствий. Я начинаю улыбаться. Загадочно.

– Лиль, – склоняюсь к жене интимно, дышу в шею и дёргаю за кудряшку. Обожал, обожаю и буду вечным фанатом этого увлекательного действия! Я вижу, как у Лилька пытается затаить дыхание, но бурно поднимающаяся и опускающаяся грудь говорит лучше всяких слов. – Ты только не возмущайся, ладно? И не спеши спорить, хорошо? Просто вспомни мои вчерашние слова о юном манипуляторе, который при желании всех нас в бараний рог скрутит, станцует чечётку и будет весьма доволен собой.

Она пытается покачать головой, а потом застывает, хмуря брови.

– Ладно, – кивает она, – но ты всё равно помягче с ним, хорошо? Помни, что ему всего пятнадцать.

Забудешь тут, как же. И опять этот изогнутый коготь по сердцу – чирк. Обо мне она так не беспокоится. Мама, брат – всегда пожалуйста. А она их, можно сказать, впервые в глаза видит. А мы женаты много лет, однако доброго слова не дождёшься!

Я готов злиться и дуться, как Костик. Но через минуту понимаю: это всё иррациональное чувство ревности. Лилька и за мной ухаживала. Уколы делала. Лоб щупала, таблетками поила. Так что, кажется, я не справедлив к ней. Но хочется много внимания. Чтобы в рот заглядывала. Влюблёнными глазами на меня смотрела.