И хочется и колется - читать онлайн книгу. Автор: Ева Ночь cтр.№ 30

Пылая праведным гневом, я вскочила со стула. Зацепилась ногой. Больно. Вскрикнула и попыталась упасть. Генка меня подхватил. Стоим красные, дышим как два паровоза. У меня стул в ногах запутался, упал, гад, я на Крокодиле вишу. Лежу, можно сказать.

– Ударилась? – голос у него низкий, с хрипотцой. И глаза синие обжигают. Я всхлипнула. Не специально. Так получилось. А Генка так близко – дыхание его на моих губах. Глаза темнеют. Ладонью он убирает кудряшки с моей щеки.

Если он меня сейчас поцелует, я его убью. Но Крокодил он такой. У него шкура толстая и зелёная. Попробуй ещё достань. Склоняется надо мной. Я глаза закрыла. От страха, конечно же. Шутка ли: я пять лет ни с кем не целовалась… Вдруг забыла?

Но я всё помнила. Вкус его губ. Жадность дыхания. Нежность рук. И то, как хорошо проваливаться в его поцелуи. Разве о таком забудешь?

Дыхание перехватывает. Эмоции зашкаливают. Внутри – кисель и сладкая вата.

– Лилька… Моя Лилька, – шепчет это земноводное чудовище, и я выползаю из чувственного марева на волю. Пытаюсь оторваться от него. Он уже по-хозяйски держит меня за «там», прижимая покрепче к своему восставшему из ада солдату.

Собрав остатки самоуважения – по осколкам, по клочкам – я упираюсь ладонями в его грудь. Крокодил, кажется, не понимает. Взгляд у него шальной и развратный.

Сейчас. Разбежалась. В договор подобное непотребство не входило.

– Руки убери, – командую резко.

Мне его даже жаль. Хлопает ресницами совсем как Котя, когда не понимает, чего от него хотят. Приходится действовать самостоятельно. Отрываю его ладони от своих нижних полушарий, встаю на ноги самостоятельно. Нога болит. Я морщусь.

– Давай я посмотрю, – пытается обрести нормальное лицо Север. Стул поднимает, меня усаживает, сам рядом на корточки приземляется. Пальцы его осторожно проходятся по щиколотке. – Ушиб. Лёд надо приложить.

– Не надо, – пытаюсь возражать, но он меня игнорирует. В холодильник лезет, лёд достаёт, в салфетку белую заматывает и прикладывает к ноге.

– Завтра Джина приезжает, подумает ещё, что я тебя бью, – бормочет он, а мне становится смешно.

– По-моему, ты на ней зациклен, Север. Нет, боишься даже. Целую комедию ради одной женщины готов ломать. Семья, жена, сын, платья. Что ещё, чего я не знаю?

– Туфли и сумочка, – вздыхает Кроко, – и по мелочи кое-что. Не ругайся, а? Мы тебе приятное хотели сделать. Я и Костя. Выбирали, старались. А ты дерёшься.

Он жалуется, давит на совесть. Манипулятор. Костик тоже так делает, когда я его ругаю.

– У меня всё есть, Север. Много красивых платьев. Подруга моя – очень креативная и смелая девушка. Такие платья шьёт, от брендовых не отличить.

– Ну причём тут то, что у тебя есть? – садится он на пол у моих ног.

Мою ступню удобно устраивает в своих руках. От холода и правда легче, но нога мёрзнет. Я мужественно терплю. У нас завтра бабушка. Работа ещё. Надеюсь, он понимает: жена я ему или не жена, нужно довести начатое до конца.

– Это подарок, Лиль. От всей души. Красное Костя выбирал. Понравилось ему очень. Сказал: мама будет в нём красавица.

Узнаю сына: любит всё яркое и броское. Чувствую, наплачусь я, когда он начнёт за девочками увиваться. Небось, Север таким же был в юности. Впрочем, почему был? Он и сейчас… тот ещё козёл Крокодилий.

– Ладно, – сдаюсь я. – Показывай свои душевные подарки. Но в следующий раз, будь добр, сдерживай свои порывы и спрашивай, готова ли я к подобным тратам – раз, и нужно ли мне всё это – два.

– Это подарок, Северина, – покрываются коркой льда его глаза. – Не нужно настолько дистанцироваться. Мы всё же не чужие люди, в конце концов.

То ли лёд на меня так действует, – на ноге и в его взгляде – то ли поцелуй Генкин весь дух из меня вытряхнул, но спорить не хочется. Возражать сил нет.

В голове у меня крутятся пять лет, что мы прожили порознь. Пять лет и пять месяцев, если быть точнее. Костику в сентябре исполнится пять лет. Сплошные пятёрки. Правда, прожили мы эти годы отнюдь не на «отлично». Не знаю, как ему, а мне тяжеловато пришлось.

Но глупо Крокодила винить в том, что он был честным. Не смог меня полюбить. А я влюбилась в него тогда по уши. И сейчас главное – не станцевать рок-н-ролл на старых граблях.

– Мы чужие, Ген, – говорю, глядя ему прямо в пронзительно голубые с синью глаза, – что тогда сошлись случайно и по-дурацки, что сейчас – по договору и необходимости. Правила игры. Каждый из нас их принял. И не нужно придумывать ничего лишнего.

Он не возражает. Лишь подбородок у него становится ещё твёрже. Челюсть, видимо, разрабатывает, чтобы откусывать удобнее было. Клац – и перекусил.

– Платья примеришь? – спрашивает он мягко. Голос его совершенно не вяжется с каменным выражением лица.

– Ну не выбрасывать же их? – шевелю бровями, пытаясь иронизировать.

У Крокодила, как и раньше, глаз – алмаз. Будто на меня шито. И сумочка красному платью в тон. Туфли идеально подошли. Помнит? Один-единственный раз выбирали когда-то…

– Мам, ты у меня такая кгасавица! – восхищённо говорит сонный Костик. Проснулся. Совсем мало поспал ребёнок. Весь режим ему поломали с этими играми в примерное семейство. – Это я выбигал! Здогово, пгавда?

– Ты молодец, – целую его в густую копну волос, – спасибо тебе большое, мой юный ценитель прекрасного. Может, ещё поспишь? А то вечером кто-то будет потом вялый и капризный.

– Поспишь с вами, – надувает губы Костя, и я впервые вижу, что и от Крокодила он кое-что унаследовал: черты лица разные, а мимика очень похожа. – Там мистег Жиг огёт на балконе! Мы его закгыли, а выпустить забыли! Ты же знаешь, как он не любит сидеть в ссылке!

О, да. Как-то было не до кота.

– Мистер Жир? – ржёт за спиной Крокодил. – Срочно меняем имя коту, очень подходит!

И пока я подбираю слова, чтобы прочитать нравоучение, что нельзя ребёнку потакать, он и без него находит поводы перековеркать всё, Генка уходит в нашу комнату и через несколько мгновений оттуда пулей вылетает рыжий шар. Шерсть дыбом, хвост трубой. И на кухню толстой задницей потрусил. О, да!

– Пойдём, Котя, – воркую я, обнимая сына. – Поспим ещё немножко.

У Костика круглые глаза. И рот тоже буквой «о» приоткрыт, но я не даю ему слова сказать. Сына запихиваю в комнату. Крокодила из комнаты выталкиваю. Сейчас ему мистер Жир покажет, где раки зимуют.

Ещё через минуту до нас доносятся сдавленные чертыхания главы семейства.

– Ну зачем ты так, мам? – огорчается Костя. – Гене ж больно!

И мне становится стыдно, правда. Но совсем чуть-чуть. Капельку. Потому что чувствую я себя отомщённой. Мистер Рыж – это вам не нежный пушистый зайка. Это пять килограмм убойной силы с бездной энергии и гениальными способностями ведения партизанской борьбы за лучшие куски жратвы.