И хочется и колется - читать онлайн книгу. Автор: Ева Ночь cтр.№ 26

Мистер Рыж намывает «хозяйство», сидя на широком кухонном подоконнике. Подоконник такой новый и красивый, что аж глазам больно. Пристроился, гад. Осваивает новые территории. Ну, ничего, как вернёмся назад, снова придётся прятаться гастарбайтеру от бдительных хозяйских очей. Хотя кот, конечно, больше политзаключённый на чужой территории.

– Как твой палец? – вежливо интересуюсь, поглядывая на белую полоску пластыря. Он меня не послушал, заклеил ранку. С другой стороны, Гена готовил. Может, и правильно сделал.

– Замечательно, – кидает вскользь. – Доедайте и поехали.

Но далеко мы забраться не успели: в машине у меня накаляется от шквала звонков телефон. Я отвечаю, командую, даю указания, виновато поглядывая на Крокодила и Котю. Но не ответить я не могу: заварила кашу, нужно и расхлёбывать.

– Слушайте, мне нужно на работу, – говорю после очередного звонка. – Иначе случится катастрофа. Давайте отложим нашу поездку?

У Коти скучнеет лицо: он предвкушал. У Крокодила холодеют глаза. Ему нужно наверстать, завтра его бабушка приезжает. А я холодею от мысли, что будет, если я не приеду и не разрулю ситуацию. Говорят же: без руководителя иногда никак. Твёрдая Рука и Верный Глаз – вот как называли бы меня индейцы.

– Ну, тогда вперёд, Северина, – убивает меня наповал Крокодил, – дерзай. А мы отправимся туда, куда и наметили.

– А ты сумеешь? – сомневаюсь я, но Котя строит мне умоляющие глазки. У него даже веснушки ярче проступают на щеках. Ещё бы. Тут дядя Гена Крокодил с машиной и всякими неожиданными прелестями, а я кайф обламываю.

Крокодил приподнимает иронично бровь.

– Мне, между прочим, скоро тридцать три.

Это намёк или мне почудилось?

– Но у тебя нет детей, – решила я его с небес на землю.

– Как раз наберусь очень важного и нужного опыта.

– Мам, ну газгеши! – начинает канючить Костик под хрустальный перезвон моего мобильника.

– Ладно, – сдаюсь я. – Но от Гены ни на шаг, на мои звонки отвечать!

Крокодил вздыхает, вырывает у меня из рук телефон, сбрасывает очередной звонок.

– Звони, мы всегда на связи.

У Костика тоже есть телефон, старенький. Он им тоже трясёт, показывая, что всё понял.

– Тебя подвезти? – Крокодил сегодня – сама вежливость и бездна терпения.

– Не надо. У метро высади. Мне вначале не на работу, а в другое место заскочить нужно.

По глазам Крокодила вижу, что его так и подмывает спросить, что это за место и в чём, собственно, дело, но он сдерживается. Лицо у него – оскорблённый в лучших чувствах лорд достойно переносит издевательства над своей высокой персоной. Судя по всему, обиделся.

– Гена, Костя, – целую я сына в щёку, когда Крокодил мягко притормаживает возле метро – ведите себя прилично!

– Не пегеживай, мам!

Можно подумать, я могу это контролировать. Режим «мама» работает круглосуточно без перерывов и выходных. И последнее, что я слышу, пока не закрылась дверца машины, это как Костик начинает допрос с пристрастием:

– У моей мамы фамилия Белая, как и у меня, понял? Ты зачем её по-дгугому обозвал?

Я не слышу, что отвечает ему Крокодил, но хочется себя ладонью по лбу трахнуть: я ведь даже не возмутилась, не поправила этого самодовольного козла!

Геннадий

Умчалась. Хвост трубой. Я вообще не уверен, что она на работу полетела. Когда отключал её телефон, листнул список входящих звонков. Сплошные мужики! Что происходит, чёрт подери?

Но мне нужно время для манёвра, её испарение очень даже кстати. А с её мужиками я потом разберусь. Пусть только попробует шляться не пойми где. Я проконтролирую. Узнаю, была ли она на работе. И если нет… берегись трамвая!

До меня не сразу доходит, что говорит ребёнок. Вот, чёрт. Я её своей фамилией назвал? Замечательно. И если он завтра при бабке начнёт возмущаться, как только что, плакал план, летели голубями все мои далеко идущие мечты.

– Костик, у меня к тебе очень серьёзный разговор, – изрекаю я и зависаю. Как объяснить пацану, что на самом деле мне нужно? И поймёт ли он вообще? И имею ли я право просить его? Моральные аспекты начинают наезжать на встревоженный мозг и больно бить между глаз. Я ещё не совсем тварь и сволочь.

– Ну? – дёргает меня пацан за рукав. – Можно я впегёд? – спрашивает и сам лезет, как обезьянка, а я помогаю. Может, так и лучше. И ему хорошо. – А тепей гасказывай, – командует чадо, и я невольно присматриваюсь. Кого-то он мне напоминает… Не Лильку, нет. Жутко деловой пацан.

– Тебе сколько лет, Костик? – задаю самый главный вопрос.

– Четыге, – бычится он и кидает на меня насупленный взгляд. Мальчик пёстрый, как птичье яйцо. Так и хочется его потрогать. Прикоснуться к солнцу.

Я так и думал, что мне будет нелегко. Сказал бы он: три – и мне всё было бы понятно. А так… мой или не мой – вот в чём вопрос? Я просто Гамлет с извечной болью в груди и монологом. Но четыре четырём – рознь. Моему четыре с хвостиком должно быть, но выпытывать я не решаюсь. Возможно, ради душевного спокойствия и психического здоровья.

– Ты тайны хранить умеешь? – спрашиваю, ни на что особо не надеясь.

– А то! – светлеет лицом пацан. – Мама меня научила!

Я даже думать боюсь, чему могла его научить Лилька, но всё же рисую на лице крайнюю заинтересованность.

– У нас есть очень важное слово – секгет. Если мама его говоит, значит нельзя никому-никому ни слова!

Замечательно. Есть хоть от чего оттолкнуться.

– Ты не мог бы звать меня папой, Костик? – ну, да. В лоб. Не особо я приучен к выкрутасам. В конце концов, мы мужики. Что вокруг да около ходить?

Пацан хмурится, сопит сердито.

– А ты на мамке женишься?

Судьба не готовила меня к таким ударам. Я как бы уже того. Пять лет как на его мамке женат, но объяснять это ребёнку считаю неправильным. Ещё не понятно, мой он или не мой. Скажу сейчас, что женат, он будет думать, что я ему отец. А я пока не готов чужого ребёнка своим считать.

– А зачем? – строю из себя дурачка.

– Ну как же? Раз ты мамин муж, значит я могу называть тебя папой.

Логично. В светлой голове ребёнку не откажешь.

– Тут видишь какое дело… – снова пытаюсь я подобрать правильные слова. – Вот это и есть огромный секрет. Есть одна старенькая тётя. Для неё мы должны как бы семьёй быть. Ты, я, мама.

– Бабушка? – уточняет Костик. Умнейший ребёнок, замечательный просто. На ходу фишку сечёт.

– Прабабушка. Старенькая. Её расстраивать нельзя, – пытаюсь обтекаемо объяснить, что человек умирает.