Дорога шамана - читать онлайн книгу. Автор: Робин Хобб cтр.№ 7

Мне и в голову не приходило солгать ему. Я подробно рассказал все с той самой минуты, как Парт оставил меня на улице, и до появления отца. Взрослые молча выслушали меня. Когда я повторил угрозу Карки о том, что отец никогда не найдет мое тело, глаза полковника Бурвиля сверкнули. Он посмотрел на командира заставы, и тот заметно побледнел. Когда я закончил свой рассказ, отец покачал головой.

Я встревожился.

— Отец, я что-нибудь сделал не так?

Командир ответил прежде, чем успел заговорить отец.

— Взяв с собой дочь-полукровку, Халлоран привез в форт беду. Но, Кефт, пусть твой сын не беспокоится из-за нее. Если бы я знал, что Вев такой наглый негодяй, я бы не позволил ему и его семье поселиться на моей заставе. Сожалею, что твой сын видел и слышал все это.

— Я тоже, — мрачно согласился отец. Слова командира его не удовлетворили.

— В конце месяца, — торопливо добавил командир, — я пришлю человека, который заполнит бумаги о закупке овечьих шкур. У вас не будет конкурентов, и вы получите заказ. Имея дело с вами, я знаю, что вступаю в сделку с честным человеком. Искренность вашего сына тому гарантия. — Казалось, для командира было важно заслужить уважение моего отца. — Вы делаете мне честь, сэр, — с некоторой неохотой ответил отец и едва заметно поклонился, принимая комплимент.

Они попрощались. Мы направились к нашим лошадям. Парт стоял неподалеку, седло лежало у его ног, лицо выражало отчаяние. Мой отец даже не взглянул в его сторону. Он помог мне сесть в седло, поскольку лошадь была для меня высоковата, привязал к луке своего седла поводья коня, на котором раньше ехал Парт, и мы молча тронулись в путь. Когда мы миновали часовых у ворот, я с грустью посмотрел в сторону прилавков на рыночной площади. Мне так хотелось побродить между ними с хорошенькой дочерью разведчика! Однако мы не остановились даже для того, чтобы поесть, и я понимал, что сейчас не стоит жаловаться. В наших седельных сумках лежали бутерброды с мясом и фляжки с водой. Солдат всегда должен о себе заботиться сам. Тут у меня возник вопрос.

— Почему Ворон назвал дочь разведчика лошачкой? Отец не смотрел в мою сторону.

— Потому что она полукровка, сын. В ее жилах течет кровь жителей равнин и гернийцев, а таких полукровок всюду не любят. Так мул — помесь лошади и осла — не является ни лошадью, ни ослом.

— Она сотворила заклинание.

— Да, ты говорил.

Его тон показывал, что отец не хочет обсуждать со мной эту тему. Я почувствовал смущение, но не удержался от следующего вопроса:

— Я поступил неправильно?

— Тебе не следовало отходить от Парта. Тогда бы ничего не произошло.

Я немного подумал. Слова отца показались мне несправедливыми.

— Если бы меня там не было, они бы не послали меня к девочке. Но мне кажется, что они все равно попытались бы заманить ее в переулок.

— Весьма возможно, — неохотно согласился отец. — Однако в этом случае ты не оказался бы свидетелем этих событии.

— Но… — я попытался довести свою мысль до конца, — если бы меня там не было, девочка пострадала бы. А это очень плохо.

— Верно, — согласился отец, и некоторое время тишину нарушал лишь цокот копыт наших лошадей.

Наконец отец остановил своего скакуна, и я последовал его примеру. Он вздохнул, облизнул губы — я видел, что он колеблется. Я молча смотрел ему в глаза. Еще раз глубоко вздохнув, он заговорил:

— Ты не сделал ничего постыдного, Невар. Ты защищал женщину и сказал правду. Я ценю оба этих поступка. После того как ты стал свидетелем происходящего, ты не мог поступить иначе. Однако твои слова поставили командира заставы в трудное положение. Было бы лучше, если бы ты остался с Партом.

— Но тогда девочка пострадала бы.

— Вполне вероятно. — В голосе отца появилось напряжение. — Но она пострадала бы не по твоей вине, и нас бы это не касалось. Скорее всего, никто не поставил бы под сомнение право ее отца наказать обидчика. А так разведчик сломал челюсть сыну солдата только за то, что тот угрожал его дочери, и столь жестокое наказание вызвало у людей недовольство. Хент не самый сильный командир. Он просит у своих людей разрешения вести их, вместо того чтобы требовать повиновения. Из-за того что ты вступился за девочку, а потом дал показания, командиру пришлось принимать решение. Отца нахального мальчишки и его семью изгнали с заставы. Простым солдатам это не понравилось. Они понимают, что нечто подобное может произойти с любым из них.

— Командир позволил солдату ударить разведчика, — сообразил я.

— Да. Он сделал это для того, чтобы у него появился повод наказать солдата вовсе не за оскорбление, которое нанес его сын дочери разведчика. Однако командиру не следует действовать так трусливо, и тем самым он совершил постыдный поступок. А я стал тому свидетелем — значит, часть стыда и ответственности за его неумение разрешить сложную ситуацию перейдет на меня и на тебя. К сожалению, я ничего не мог поделать, поскольку командир он. Если бы я поставил под сомнение его решение, то мог пошатнуть его авторитет. Офицеры не должны так поступать друг с другом.

— Но тогда… а достойно ли вел себя разведчик Халлоран? — Мне очень хотелось понять, кто в этой истории был прав.

— Нет. — Тут у отца не было ни малейших сомнений. — Поскольку он повел себя недостойно еще в тот день, когда выбрал себе жену из жительниц равнин. А потом совершил глупую ошибку, взяв дочь на заставу. Сын солдата отреагировал на появление полукровки самым естественным образом. Щеголяя яркими юбками и обнаженными руками, она всем продемонстрировала свое происхождение. Для мальчишек это стало своеобразным сигналом. Они знали, что она не сможет стать достойной женой гернийца, более того, и большинство жителей равнин не будут иметь с ней дело. Рано или поздно она попадет в солдатский бордель. Вот почему эти мальчишки так себя вели.

— Но…

Отец тронул поводья своего коня. Мы поехали дальше.

— Пожалуй, став участником сегодняшних событий, ты получил хороший урок. Мы больше не будет об этом говорить, и ты не станешь ничего рассказывать матери или сестрам. До заката нам предстоит проделать большой путь. И я хочу, чтобы, вернувшись домой, ты написал длинное сочинение о долге сына подчиняться отцу. Я считаю, это будет достойным завершением, ты согласен со мной?

— Да, сэр, — тихо ответил я.

Мне исполнилось двенадцать лет, когда посланец принес первое сообщение о наступающей с востока чуме.

Как ни странно, тогда это известие не произвело на меня особого впечатления. Тот год не слишком отличался от всех прочих. Ранним утром мы с сержантом Дюрилом, моим наставником в искусстве верховой езды, как всегда, отправились на тренировку. У моего отца был мерин по кличке Гордец, которым он ужасно гордился. Тем летом мне впервые разрешили на него сесть. Гордец был прекрасным скакуном каваллы, его не нужно было обучать боевым ударам копыт или выездке, но я сам еще мало что умел и учился у лошади не меньше, чем у сержанта Дюрила. Любые ошибки, которые мы совершали, делались по моей вине. Всадник должен составлять единое целое со своим скакуном, предвидеть каждое его движение, ему не следует слишком приникать к шее или, наоборот, отклоняться в сторону.