Талисман - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Агапов cтр.№ 76

Я сидел молча, пытаясь осознать, все закончилось или еще нет. И хорошо ли все или плохо. Гартнер, вероятно, уже пришел к каким-то выводам.

– Его точно убили? – спросил он.

– Да, сто процентов! – подтвердил Арсений. – Он лежал полчаса на земле, его прикрыли чьим-то плащом, около него стояли двое сотрудников. Потом подъехала машина, минивэн, «Фольксваген», его загрузили и увезли.

– Но вы не видели, мертвый он или раненый, – продолжал спрашивать Гартнер без своей обычной улыбки.

– Его заносили ногами вперед, – ответил Арсений, – а это значит, что он мертв как труп.

Гартнер на это пожал плечами, а я подтвердил, что в России это главный признак смерти: живого ногами вперед никогда не будут нести. Даже убийцу.

– А у вас на машине номера чужие? – Гартнер, похоже, беспокоился больше нас с Арсением.

– Да, – подтвердил Строганов, – завтра надо сменить.

– Скажите…

Но Арсению надоело отвечать, поэтому он сам обратился к Джону:

– Лучше вы скажите, Джон! Я не буду вилять, как маркитантская лодка… Насчет кольца… Вы сами сказали, что оно должно остаться в России! В связи с чем у меня два предложения: хранителем кольца предлагаю назначить меня, это раз, и я всегда мечтал быть рыцарем. Как можно стать рыцарем Мальтийского ордена? Это два.

Гартнер искренне засмеялся.

– Я серьезно! – Арсений, видно, волновался, поэтому нервно жестикулировал. – Смотрите: кольцо мы добыли, чудом перехватив его у Волкова, справедливость восстановили – убийца наказан… Вас, Джон, между прочим, спасли от смерти!

– Дорогой Арсений! – начал было Гартнер.

– Я занимаюсь благотворительностью, честен, борюсь со злом… Защищаю справедливость и помогаю бедным и страждущим, сочиняю музыку и песни, умен…

– Скромен! – внес я свою лепту.

– Спасибо, доктор! Да, скромен! Бескорыстен! Словом, я не вижу никаких препятствий, чтобы стать членом ордена и нести тяжелый крест Хранителя Кольца Власти!

– Я с удовольствием буду ходатайствовать о вас перед своим начальством, – с обычной улыбкой проговорил Гартнер. – Вы и правда произвели на меня впечатление своим умом, отвагой, бескорыстностью…

– Это когда он миллион отдал? – поинтересовался я у Джона.

– Совершенно верно! – подтвердил тот. – Помощь больным, бедным и обездоленным – это главное в деятельности рыцаря нашего ордена!

– Вот черт! – вдруг воскликнул Арсений, и я, грешным делом, подумал, уж не о деньгах ли он вспомнил и расстроился? И Гартнер уставился на него изумленно. Но оказалось, все гораздо хуже денег.

На письменном столе среди завалов из книг, мусора, стаканов, мобильных телефонов и гаечных ключей возвышался монитор, экран которого был поделен на четыре части. На одной было изображение улицы, другая отражала лестницу, еще одна – двор, а последняя – крышу дома напротив. Четыре камеры, четыре изображения. И там происходило некое действие…

На улице стоял полицейский грузовик. По лестнице поднимались вооруженные люди в бронежилетах, шлемах и прочих признаках группы захвата. На крыше дома обосновались несколько человек, также в боевой амуниции. Двор я не успел рассмотреть…

– Еще есть выход? – быстро спросил Гартнер.

– Сейчас! – Арсений пощелкал кнопкой управления экрана, и оказалось, что камер шесть. Черный ход и еще одна крыша, наверное, нашего дома. – Нет, нас блокировали…

– Успеем спрятать кольцо? – Паники у Гартнера я не заметил, чего не сказать обо мне – слабость в коленях и холодный ручеек по спине.

– Нет! – отрывисто ответил Арсений и приказал: – К туалету! Живо! У нас от силы секунд двадцать!

Гартнер подхватил меня под мышки и поволок по коридору. Арсений захлопнул массивную деревянную дверь, ведущую из комнаты в коридор, и подпер ее вечно стоявшим рядом с косяком бревном. «Так вот зачем тут бревна! – успел подумать я. – А говорил, для дизайна!»

Туалет у Арсения едва вмещал одного человека, но после истории о Кольце Всевластия я бы не удивился, если бы нам пришлось спасаться через другое измерение или канализацию…

– В сторону! – рявкнул Строганов и первым проник туда. Затем очень осторожно, что ему не свойственно, стал снимать плакат в деревянной рамке с летящим драконом, который висел на одной из стен. Решил с собой забрать, что ли?

Но все оказалось проще! Плакат прикрывал собой окно! Небольшого, правда, размера, но современное, из металлопластика. У меня мелькнула несвоевременная мысль: так вот почему здесь всегда холодно! За окном была улица, точнее, двор. Даже и не двор, а ограниченное тремя флигелями треугольное пространство, площадью в пару квадратных метров. Те, кто жил в Питере в старом фонде, особенно на Петроградке, знают о таких «колодцах». Входа в них нет ни с улицы, ни из дома. Глухие стены. У кого-то окна могут выходить сюда или из коридоров, или из кухонь, или, как у Арсения, из туалета. Внизу – горы мусора, непроветриваемый смрад и практически полная темень.

– Налево и наверх! – крикнул Арсений и тут же поправился: – То есть направо и вниз! Джон – первый, доктор – за ним! Вперед!

Гартнер отличался ловкостью: лихо перелез через окно, нащупал справа железную лестницу, вероятно пожарную, и стал спускаться вниз, в темноту. В квартире раздался грохот выламываемой двери, звон разбитого стекла, и я ринулся за Джоном. Арсений аккуратно прикрыл плакатом окно, стоя на узком подоконнике, исхитрившись, закрыл само окно и стал спускаться вниз по лестнице, да так быстро, что наступал мне на руки своими сапогами.

Лестница кончалась на уровне второго этажа, но, поскольку мусора за сто лет скопилось немерено, прыгать было невысоко.

– А теперь куда? – спросил Гартнер.

Арсений молча пару раз ударил ногой по фанере, прикрывавшей вход в подвал, она провалилась внутрь, и мы, продираясь сквозь пустые бутылки, банки, тряпки и прочий хлам, пролезли в подвал соседнего флигеля.

Подвал был залит водой, темной, вонючей и неподвижной. В ней отражалась пара лампочек, горевших под низким потолком. Вокруг них летали комары, комаров было полно и на сырых стенах, и все они пищали тонкими голосами, видимо удивляясь нашему приходу. Арсений уверенно шел в сторону выхода.

– Монтень говорил, что судьба поставляет нам только сырой материал, и нам самим предоставляется придать ему форму, – проговорил я, стоя по щиколотку в воде, поскольку доска, по которой я шел, подломилась.

Гартнер дал мне руку, чтобы я мог вылезти на другую доску, лежавшую между двумя трубами.

– А мне больше нравится его другая мысль: «Жизнь сама по себе – ни благо, ни зло: она – вместилище и блага, и зла, смотря по тому, во что вы сами превратили ее», – улыбнулся он.

– Я ценю ваши высокоинтеллектуальные беседы, но вынужден напомнить: здесь не место и не время! – раздраженно бросил Арсений, обернувшись к нам. И добавил, обращаясь ко мне: – Доктор, помнится, у тебя был один пациент…