– Я могу сейчас зашифровать свою каббалистическую схему, но она должна присутствовать в твоем рассказе! – Арсений был неумолим. – И ты должен упомянуть, что это я придумал! А про то, что мы собираемся ехать завтра в Лахту, можешь написать, что это была твоя идея. Все по-честному!
Я попытался возражать, но Арсений остановил меня:
– Доктор, ты, когда реанимируешь, колешь адреналин, не разглагольствуешь? Так и здесь: собираемся ехать – вот и пиши!
Я добавил фотографию новой каббалы и сообщил всем читателям, что завтра вечером мы собираемся ехать в поселок Бухта, чтобы обследовать дом Гартнера и, таким образом, выступать в роли наживки, если я правильно понял замысел Арсения. Но про это я не стал упоминать. Кому надо – догадаются. Правда, я считал маловероятным, что Фотограф, ради которого и устраивалась эта засада, увидит мои записи. Так сказать, наживка хороша, только рыба далека. Но не стал спорить, поскольку упрямство и чрезмерный пыл в споре – вернейшие признаки глупости.
– И последнее, – попросил Арсений. – У тебя приятель был, историк, можно ему позвонить?
– Археолог, – поправил я его и дал телефон моего друга Соболева.
Я шел по Фонтанке в сторону Аничкова моста. Прохожих было немного, видно, всех сдул порывистый ветер, налетавший с Невы. Вода прибывала, и черные всплески волн заливали спуски с набережной. Шел и напевал про себя:
Чижик-пыжик после пьянки
Выпил воду из Фонтанки.
Откачали эту птицу
Только в Боткинской больнице.
Проходя мимо здания бывшего Екатерининского института благородных девиц, я вдруг решил обернуться. Почему – не знаю. Видимо, подействовали слова Арсения про Фотографа, который может за нами следить, или про тотальную слежку в большом городе. Но это оказалось непросто, потому что ветер, что случается крайне редко, дул в спину. Поэтому я вначале дернулся, прикрылся ладонью и только после этого посмотрел назад. Эта заминка дала возможность следившему за мной типу сбежать по ступенькам вниз, к реке. Я был уверен, что темная фигура, бросившаяся с набережной по спуску вниз, принадлежала моему преследователю – Фотографу, поэтому, не раздумывая, ринулся, преодолевая встречный ветер, к нему. Нащупав в кармане газовый баллончик, единственное свое оружие, достал его, прекрасно понимая, что против ветра им пользоваться бессмысленно.
Пять метров до спуска, три, сейчас я увижу его, человека с портрета. Я подбежал к ступенькам, но – увы! Он перебежал по гранитным плитам и прыжками, через две ступеньки, стал подниматься с другой стороны. Свет проезжавшей машины очертил его силуэт, который показался мне очень знакомым. Черт! Я аж остановился. А преследователь преспокойно повернулся ко мне, помахал рукой и неожиданно двинулся в мою сторону.
– Какого черта! – рявкнул я на Арсения, когда он подошел ко мне вплотную.
– Хотел выяснить два вопроса, – как ни в чем не бывало произнес он. – Следят ли за тобой? И есть ли у тебя чувство опасности?
– А меня интересует только одно, – ответил я, глядя на его джинсы, мокрые почти до колен. – У тебя мозги есть?
– А почему ты спрашиваешь? – искренне изумился детектив с подмоченными портками.
– Из любопытства, – проворчал я, качая головой. – Ну, и? Выяснил?
– Да, – с довольным видом кивнул Арсений, – чувство есть, а слежки не было! До завтра! – И он, изобразив что-то типа фуэтэ, понесся прочь.
Всю оставшуюся дорогу я нервно оборачивался, ожидая увидеть за спиной или Фотографа, или Арсения, но никого и ничего не обнаружил. Бич человека – это его чрезмерное воображение!
Глава 20
Спросите любого, когда у него начинается время блаженства? И большинство ответит: когда стрелки часов перевалили за десять вечера, дети наконец-то отправляются по своим постелям, мамы, вымотанные школьными уроками, согласно кивают на предложение рюмки коньяку или красного полусладкого… А если это еще и вечер пятницы – вообще райское блаженство! И в такой момент звонок в домофон подобен началу Пятой симфонии Бетховена.
Я еще не снял трубку в прихожей, чтобы спросить, кто там, а дети из своей комнаты уже радостно завопили: «Это дядя Арсений!» Мыши, говорят, чувствуют приближение землетрясения, а наши дети – Строганова.
Через некоторое время, которое понадобилось для того, чтобы успокоить наших не в меру возбужденных детей, налить жене бокал вина и накормить Арсения, мы с ним вдвоем уселись на кухне. На Строганове были новые джинсы…
– Ботинки я тоже прикупил, – похвастался он. – Авторские! От Черноусовой!
Я был мрачноват и не разделял его радостей, но, вспомнив, что говорил дон Корлеоне про дружбу и семью, достал из бара бутылку хереса, себе заварил чай и приготовился слушать.
– А музыку можно поставить? Негромко! – Арсений был предельно вежлив.
Я вспомнил Ниро Вульфа, который говорил, что гость – это драгоценный камень на подушке гостеприимства, и кивнул головой: можно!
AC/DC запели «Джингл бенс».
– После того как тебя проводил, я побродил по набережной. Затем двинул в сторону Невского и засек минимум двух человек, которые шли за мной, – сообщил мне наш гость.
– Фотограф?
– Нет, – покачал головой Арсений, – точно не он. Обычного вида мужики…
– А тебе не показалось? – осторожно спросил я его, чтобы не обидеть.
– Может, и показалось, но теоретически «хвост» мог быть, поэтому я от него отцепился. Практически.
– Как? – заинтересовался я.
– Дворами филармонии. Там есть закрытые дворики, и выходишь через крышу на соседнюю улицу. Постороннего там фиг пропустят. Да и заблудишься, если не знаешь, куда идти.
– А тебя пропустили?
– Да, у меня там подружка работает. Ну, одна из подружек. А дальше я переоделся и пошел в книжный. Книг про Лахту оказалось не так много, как я ожидал, но кое-что я выведал. Еще я созвонился с твоим другом археологом, и он дал мне пару советов. Например, про события столетней давности можно узнать в газетах! Прикинь?
Я пил черный, как ночь, чай, Арсений подливал себе хереса. Начал петь Оззи Осборн, но Арсений предпочел «Rammstein». Я мужественно переносил тяготы гостеприимства.
– Некоторые газеты есть в интернете, и я сделал кучу фоток. Но! Основная часть их хранится в том здании, возле которого ты меня засек…
– Это залы публичной библиотеки, – напомнил я ему.
– Мэй би, – кивнул детектив. – И завтра ты мне поможешь туда попасть!
– Они в свободном доступе, надо просто записаться в библиотеку.
– Я уже записывался в библиотеки. В детстве. А здесь мне нужна твоя помощь. Помнишь, у тебя была пациентка?
– Это замдиректора… – начал я, но Арсений меня перебил: