– Естественно, – кивнул он головой, – никаких комментариев теперь оставлять нельзя!
– Почему теперь?
– Потому что его убили пять дней назад. Все, пошли, нас ждут!
Мы вышли из метро в потоке людей и направились в сторону площади Искусств. На углу Невского и Михайловской улицы восковой Фредди Меркьюри покрылся мокрым снегом. А на площади в бронзовой ладони Пушкина грелся одинокий голубь.
– Кстати, – заявил Арсений, – как ты догадался про убийство? – И, видя мое изумление, пояснил: – В твоей дурацкой группе висит надпись, что мы начинаем расследование убийства. И девяносто человек поставили «мне нравится». Им убийства, что ли, нравятся? Так вот, я тебе про убийство ничего не говорил, а ты пишешь…
– Элементарно, – перебил я его, – интуиция.
– Понятно, – совершенно серьезно кивнул он. – Итак, убит солидный бизнесмен, нас нанимают расследовать это дело!
И так он это солидно сказал, что я не выдержал и усмехнулся.
Арсений понял мою усмешку по-своему:
– Да, я тоже вначале разозлился, почему не сразу? Зачем нужно было ждать пять дней?! А потом решил, что оно и к лучшему – версий будет меньше. Они, скорее всего, накопали кучу фактов и не знают, что с ними делать!
Мы дотопали до Музея этнографии, причем Арсений не замечал ни луж, ни брызг от проезжавших машин. Даже ветер в лицо не причинял ему неудобств…
Оказывается, нас уже ждали – «Мерседес» с тонированными стеклами гостеприимно распахнул двери перед нами. За рулем сидел мужчина примерно моего возраста, круглолицый, с прищуренными глазами. С виду – неторопливый и простоватый, но я знал, что Василий Михайлович Громов, он же Михалыч для близких друзей и начальства, был умным, хитроватым и толковым начальником службы безопасности одной крупной фирмы. Я подумал, что убитый бизнесмен, вероятно, в этой фирме и работал. И, как выяснилось вскоре, оказался прав. Я не относил ни себя, ни Арсения к друзьям Михалыча, скорее уж к деловым партнерам. Раза три нам пришлось вместе работать. Он нанимал Арсения, а тот приглашал меня в помощь или для компании. Гонорар Арсений делил пополам. Впрочем, все это к делу не относилось!
– Опаздываете. – поприветствовал нас Василий Михайлович.
– Доброе утро! – сказал я.
Он посмотрел на нас обоих, словно хотел удостовериться, что это действительно мы, и произнес:
– Нет, дорогие! Утро сегодня совсем не доброе.
Я хотел что-то ответить, но Арсений успел первым:
– Пять дней! Почему? – и забарабанил пальцами по кожаному креслу.
Видно, Громову не понравился или вопрос, или нервный тик моего друга, поскольку он вдруг гаркнул:
– Хватит дергаться! Значит, были причины! Пять дней мы никого не можем найти! И ФСБ, и органы, и мы… Как будто его невидимка убил! Ты понимаешь, что такого не бывает? Из Москвы приехали.
– И что? – как можно вежливее спросил я.
– Что? – не понял Громов.
– Ты говоришь, что из Москвы приехали…
– Они зашли в тупик, карьера Михалыча под угрозой, поэтому он так эмоционален, и они призывают нас на помощь, – ровным тоном пояснил Арсений, не дав Громову ответить.
Тот набрал воздух в себя и стал медленно выдыхать. Затем заговорил:
– Ну, чтобы не тратить времени впустую, скажу просто – да!
– Не будем терять время, – согласился Арсений и стал похлопывать кресло обеими руками. – Мы с Вадимом согласны помочь в расследовании, поэтому слушаем тебя.
– Пять дней назад, первого числа, убили нашего сотрудника Игоря Ухтомского. Причем он не рядовой работник нашей фирмы, а входил в совет директоров… Хотите, в ресторанчик пройдем? Тут недалеко, – вдруг предложил Василий Михайлович.
Я закивал, поскольку хотел есть, но Арсений тут же отказался от заманчивого предложения:
– Нет, только время потеряем. Вот шоколад, хотите? – и извлек из кармана в спинке сиденья большую швейцарскую шоколадку.
– Мог бы сначала спросить… – начал Громов, но Арсений стал ее тут же разворачивать и разламывать на части. Деваться было некуда, и каждый взял свой кусок. Я, признаться, был рад наглости моего друга.
– Итак, – продолжил Громов, – утром Игорь выезжает из дома…
– А где он жил? – спросил Арсений.
– На Жуковского. Звонит с дороги на работу, что немного задержится, такое случалось и раньше, а через некоторое время уходит с обычного маршрута и едет к выезду из города по Савушкина, на Приморское шоссе и останавливается после поста ДПС, вот здесь… – С этими словами Громов извлек бумажную карту города, испещренную линиями и пометками, и указал на красную точку, сделанную маркером, прямо на шоссе.
– А планшета какого-нибудь у тебя нет? – поинтересовался Арсений.
– Есть, я покажу в Яндекс-карте, если понадобится, – пообещал Громов и продолжил: – Там безлюдное место, небольшой съезд с дороги. Камер там нет, к сожалению. Он выходит из машины, закрывает ее и идет к другой машине, которая его ждет.
– А как вы это узнали? – удивился я.
Громов вздохнул, но терпеливо объяснил:
– На машине стоит «маячок», и можно проследить весь ее маршрут. Пока был включен телефон, тоже можно было определить, где находится человек. Далее, машина закрыта и поставлена на сигнализацию. Это значит, что он вышел на дорогу. Собака смогла взять след и провела нас метров на десять вперед. Затем след теряется. Следовательно, он сел в другую машину. Телефон еще работал. В это же время ему звонит с работы по какому-то делу один из помощников, но Игорь говорит, что перезвонит сам. Помощник рассказал, что по звукам, доносившимся из телефона, Игорь ехал в машине и играло радио. Это было одиннадцать утра. А затем телефон отключили. Скорее всего, это сделал убийца…
– Или убийца заставил Игоря отключить, – вставил Арсений.
– Возможно, – кивнул Михалыч. – Собственно, что происходило дальше – неизвестно. Но умер он примерно в двенадцать дня. «Судебники» очень осторожничали, когда определяли время смерти… Возможно, еще раз говорю – возможно, его убили в каком-то помещении с земляным полом. И там он находился в течение семи-девяти часов. Помещение с температурой, как в холодильнике – плюс пять градусов.
– А причина смерти? – спросил Арсений.
– Ну, – протянул Громов, – там сказано: «множественные ножевые ранения, острая сердечная недостаточность»…
Арсений взглянул на меня.
– Надо смотреть заключение целиком, – пожал я плечами. – Что за ранения, какая кровопотеря. А еще бы и поболтать с «судебником», который его вскрывал.
– Пожалуйста, – ответил Громов, – все бумаги есть, у вас будет возможность ознакомиться. Кстати, руки у него были связаны скотчем, а ноги – его собственным ремнем.
– Скотчем? Вообще-то сложно связать скотчем и не оставить отпечатков, – хмыкнул Арсений, – я пробовал.