Безумный корабль - читать онлайн книгу. Автор: Робин Хобб cтр.№ 252

– Не делай так больше. И маме не говори, – привычно предупредила Малта.

– Я что, выгляжу глупеньким? – поинтересовался Сельден, изображая взрослое высокомерие.

– Выглядишь, – подтвердила она. Сельден заулыбался.

– Пойду разыщу Уайли. Он пообещал взять меня покататься на одной из тех толстых лодок, если удастся увести хоть одну!

– Только смотрите оба, а то как бы река ее не разъела прямо под вами!

Теперь у Сельдена стал вид всезнайки:

– Это все небылицы! Ну, то есть, если случится трясение и вода станет белой, тогда она вправду все разъедает. Но Уайли говорит, что в обычное время толстые лодки выдерживают дней по десять, не меньше. А то и больше, особенно если на ночь их вытаскивают, переворачивают вверх дном… и писают на них!

– Фу, – сказала Малта. – Вот это-то, скорей всего, как раз небылица. Тебе ее рассказали, чтобы ты выглядел дурачком, когда ее повторять станешь.

– А вот и нет! Мы с Уайли сами видели, как мужчины писали на свои лодки! Позапрошлым вечером, вот!

– Иди отсюда, писун. – Малта вытянула из-под него покрывало.

Сельден поднялся.

– Так можно я останусь с тобой, когда ты женишься с Рэйном? Я совсем не хочу обратно в Удачный!

Она твердо ответила:

– Там видно будет.

«Вернуться в Удачный… Легко сказать. Откуда нам знать, существует он вообще или нет?…» Со времени их приезда сюда от бабушки не было никакой весточки. И будет навряд ли. Обученные птицы носили туда-сюда лишь короткие сообщения, касавшиеся войны. «Кендри», переправивший их сюда, был единственным живым кораблем, ходившим вверх и вниз по реке. Остальные охраняли устье реки и вход в гавань Удачного. Они старались отгонять не только калсидийские галеры, но и морских змей, которых в водах возле устья с некоторых пор была тьма-тьмущая.

Сельден, резвый, как птичка, спрыгнул с дивана и умчался из комнаты. Малта покачала головой, глядя ему вслед. Как быстро он оправился. И даже более того. Он стал личностью. Может, именно об этом говорили родители, отмечая, как быстро растут дети?… Подумав так, Малта едва не расчувствовалась по поводу надоедливого братишки. И мысленно усмехнувшись, спросила себя, а не означает ли это, что и она тоже растет?…

Она вновь откинулась на диване и прикрыла глаза. Окна были открыты, по комнате вольно гулял свежий воздух с реки. У реки был свой запах, но Малта к нему уже привыкла. Почти…

Кто-то легонько поскребся в дверь, потом вошел.

– Сегодня ты выглядишь получше! – сказала ей лекарка. Она неизменно старалась подбодрить ее.

– Спасибо, – поблагодарила Малта, не открывая глаз.

Лекарка не носила вуали. Лицо у нее было бугристое, как оладья, а кожа на руках – грубая, словно у собаки на подушечках лап. От ее прикосновения у Малты непроизвольно бежали по телу мурашки.

– Я думаю, – сказала Малта с некоторой надеждой, что ее оставят в покое, – мне особо ничего не нужно, только отдых…

– Сейчас тебе как раз очень вредно неподвижно лежать. Ты сама говорила, что стала видеть не хуже прежнего. У тебя действительно больше не двоится в глазах?

– Все в порядке, – заверила ее Малта.

– И ты ешь с аппетитом, и живот все переваривает?

– Да.

– И голова больше не кружится?

– Иногда… Только при резких движениях.

– Тогда тебе надо начинать вставать и ходить! – Женщина прокашлялась, в горле у нее заклокотало. Малта постаралась не содрогнуться. Женщина шмыгнула носом и продолжала: – Сломанных костей мы у тебя не обнаружили. Значит, пора подниматься, пока твои руки-ноги не позабыли, как двигаться! Если слишком долго лежать, тело, знаешь ли, забывает… Так недолго и калекой стать!

Малта знала: если начать возражать, лекарка только станет настойчивей.

– Быть может, к вечеру соберусь с силами…-сказала она.

– Ни к чему ждать так долго. Я найду кого-нибудь, кто выведет тебя на прогулку. Помни, теперь тебе пора лечиться движением. Я свое дело сделала. Теперь очередь за тобой!

– Спасибо тебе, – повторила Малта.

Лекарка была ужасно несимпатичной для представительницы своего ремесла. Малта решила, что, когда явится обещанный помощник, она обязательно будет спать. Вряд ли кто-нибудь побеспокоит ее тогда. Это было единственной выгодой от ранения – с тех самых пор она вновь обрела способность спать спокойно, без мучительных снов. Сон снова предоставлял ей возможность убежать от действительности. Засыпая, она забывала и обидное недоверие Рэйна, и то, что ее отец был в плену либо вовсе погиб… и даже запах пожаров в Удачном. Забывалось и то, что ее домашние были теперь нищими, а сама она – заложницей договора, заключенного еще до ее рождения. Забывались все неприятности и неудачи…

Слушая шорох удаляющихся шагов лекарки, Малта уже звала к себе сон. Ничего не получалось: сегодня все только и делали, что лишали ее покоя. Для начала утром пришла мама. Она была сама не своя от горя и беспокойства, но старалась вести себя так, словно Малта была, есть и будет ее единственной заботой. Потом принесло Сельдена. Потом лекарку… Как тут заснешь?

Оставив бесплодные попытки, она открыла глаза и стала смотреть на высокий купольный потолок. Он был плетеным, что навевало мысль о корзине. Трехог оказался совсем не таким, как она себе представляла. Воображение рисовало ей великолепный мраморный дворец Хупрусов, а кругом – величественный город с широкими улицами и прекрасными зданиями. Во дворце должны были быть роскошные покои, изукрашенные темным деревом и дорогим камнем, дивные бальные залы и длинные галереи. А вместо всего этого… Трехог в точности соответствовал выражению Сельдена: город из домиков на деревьях. Легкие жилища покоились на верхних сучьях деревьев, росших по берегу реки. Их соединяли шаткие мостики. Здесь, в верхних, пронизанных солнцем «этажах» леса, все старались делать по возможности нетяжелым. Некоторые жилища поменьше представляли собой самые настоящие корзины, хотя и очень большие. Они раскачивались на сильном ветру, словно клетки для птиц. Дети спали в гамаках и пользовались вместо стульев плетеными петлями. Все, что вообще можно было сплести из веток и стеблей, именно так и изготовлялось…

То есть на верхних ярусах Трехога не было почти ничего основательного, существенного. Не город, а какой-то призрак города – того, древнего, который они раскапывали. Который они грабили.

Но если спускаться с верхушек деревьев в, так сказать, глубины Трехога, облик города начинал разительно меняться. По крайней мере, так говорил Сельден. Малта-то так и не выходила из комнаты, в которой ей довелось очнуться. Однако знала, что солнечные комнаты вроде этой располагались на самых макушках, тогда как в нижней части стволов помещались мастерские, таверны, склады и лавки. Там было царство теней, там царили вечные сумерки. А посередине между теми и другими находились наиболее капитальные строения – собственно жилые дома торговцев из Дождевых Чащоб. Их строили из бревен и досок. Там были кухни, трапезные, гостиные, залы для собраний… Кефрия, уже бывавшая внизу, рассказывала, что это были покои, достойные дворцов. Некоторые из них охватывали сразу несколько деревьев и, по словам Кефрии, ничуть не уступали самым просторным и изысканным чертогам лучших домов Удачного. И к тому же они блистали всеми богатствами, накопленными торговцами Дождевых Чащоб, причем не только сокровищами старого города, но и всеми предметами роскоши, что приносила им дальняя и ближняя торговля. Кефрия с упоением рассказывала Малте о чудесах ремесла и искусств, которыми можно было там полюбоваться. Она таким образом надеялась пробудить ее любопытство и выманить дочь из постели. Но Малта на ее ухищрения не поддавалась. Потеряв все, она утратила и желание любоваться чужим достатком…