Пароль: чудо - читать онлайн книгу. Автор: Лена Ковальска cтр.№ 16

    Я мог бы и не описывать странный период нашей с тобой дружбы, Лия, если ее так можно было назвать. Но мою любовь не разглядеть без них. Был октябрь. Мне только что исполнилось 20 лет. Мать, по-своему глубоко переживая разрыв с отцом, всё-таки решила вернуться в Польшу.  Я подумывал принять ее предложение и уехать учиться в Европу, получить степень в области международной деятельности. К тому времени наши отношения с Сашей тяготили меня совершенно. Душа просила праздника, попоек с Нилом становилось все меньше. Я все чаще гулял в компании "золотой" уральской молодежи и до одури напивался на богемных дискотеках. Я был травмирован произошедшим, стал много пить.

   Мне очень помогала литературная практика, потому что ко мне приходили люди, сильно и страстно любящие литературу, а я разделял их страсть. Ребята привязались ко мне. Грех было бы жаловаться. Я преподавал, получал от этого удовольствие, жизнь текла ровно. Но вскоре Пермь стала давить на меня сильнее, чем, когда бы то ни было. Я возненавидел этот серый, унылый город. Я стал задумываться об эмиграции. Ехать с матерью в Польшу я отказывался.  Порвать отношения с Сашей я мог в один момент. Нужна была база, и я стал рассылать письма во все университеты Европы, которые могли бы принять меня на стипендию. Я был уверен, что смогу справиться сам.  Женевский университет одним из первых пригласил меня на экзамены и 15 октября я успешно их сдал. Мне сообщили, что университет готов принять меня. Я решил доучиться в ПГУ.

   Я рассказал о Женевском университете, чтобы ты поняла. Моя мать была ни при чем. Это было мое желание. Обучение в их заведении проходит с полным вовлечением в среду. Мне обещали погружение в политические системы, в системы работы над телом, над способностью оценивать себя в плену и тяжелых жизненных ситуациях. Иными словами, я выбрал обучение по направлению в специальной политической деятельности и работе в "полевых" условиях. Тогда же я решил, что мне нужно научиться защищать себя и пошел обучаться рукопашному бою. Я никому об этом не сказал.

   Саша вернулся из Москвы и был доволен. Он был принят в один из роликов статистом.  Какое-то время мы жили мирно.

*****

   День 24 октября 1994 года принес мне тебя. В этот вечер за главного оставался Саша. Именно он встретил тебя в моей квартире. Я подошел позже, и мы сразу стали обсуждать главные романтические образы в литературе 19 века. Я оглядел аудиторию – все те же, плюс две новые девочки. Одну я сразу пропустил мимо глаз, а на тебе мой взгляд остановился. Я обратил внимание на твои кудри и острый взгляд.

   Речь зашла о Раскольникове.

– Апофеоз его мыслительной деятельности пришелся на монолог с самим собой о возможности преступить законы бога и посягнуть на человека. – Говорил я. – Ум юриста, очень сильный ум толкнул Родиона на преступление…

– Не соглашусь. – внезапно прервав меня, вдруг высказалась ты.  Я не ожидал такого обращения. Обычно в период моих рассказов все слушали, а дискуссии мы начинали после.

– Почему? – спросил я. – Кто вы?

– Лия, – представилась ты и продолжила. – Не соглашусь, что исключительно сильный ум юриста повлиял на его решение. Мне кажется, если человек не ест нормально уже три месяца и вообще не ест неделю, питаясь подношениями соседей, ему изменит всякий разум. Он сделал это от отчаяния, потому что в его бедности унижение, которым он был предан процентщицей, показались ему апогеем его бед. В ее лице он объединил все свои несчастья и зацепившись за ее образ, вот так выразил протест против своей жизни.

   –Вы мыслите социально, Лия, но у нас есть слова автора. Достоевский пишет прямым текстом, а также словами других героев говорит о мотиве Раскольникова. К тому же, представьте, что вы страдаете от голода. Неужели вы убьете другого? Случай, описанный Достоевским, скорее представляет исключение из правил, болезненное восприятие чувствительного ума, горячо мыслящего и горделивого человека.

   –Да, я говорю о том же, – ответила ты. – Только я не согласна, что убил он от ума. Скорее от безумия.

– Вы считаете, голод может способствовать такому решению? – Спросил я.

– А вам, должно быть, сложно представить, что такое – голодать неделю? – Саркастично произнесла ты.

   «Эта девочка мне язвит.» – Подумал я и удивленно захлопал глазами. Ребята посмеялись, но к счастью, я вовремя собрался, и мы продолжили беседу.

   Ты подошла ко мне после лекции и сообщила, что пришла по совету своего учителя литературы, который отправил тебя ко мне поправить плачевное состояние сочинений. Я обещал помочь.

   Какой я увидел тебя в тот вечер: растрепанные, длинные, светлые волосы до пояса, пытливые глаза-искры, спрятаны под очками, очень крепкое спортивное тело и какой-то любопытный задор. Я помню, что на тебе был странный фиолетовый свитер.  Щеки горели эмоциональным румянцем. И твоя улыбка. Улыбка, которая никак не увязывалась со всем обликом. Ты рассуждала как взрослый человек, а хохотала как девчонка.  Мне захотелось снять твои очки, чтобы посмотреть прямо в глаза.  Ты мне кого-то напоминала, а я никак не мог вспомнить, кого. Ты бы снова сказала, что я "зацепился" за твой образ, потому что повстречал значимого человека из прошлой жизни.

   На следующий день мы обсуждали Паратова. Блестящий барин, говорили о нем критики. Я провел параллель между Паратовым и Печориным, призывая аудиторию поверить в романтизм образа, но ты вновь прервала меня и вступила в спор, заявив, что при несомненном романтизме Печорина, мои слова Паратова не касаются. Он представлялся тебе заносчивым молодым повесой, корыстолюбцем и блестящим лишь в манерах и внешнем виде. Я парировал тем, что в романтический образ в литературе вкладывали больше, чем влюбленность и высшую одухотворенность персонажа. И что Паратов, вне всякого сомнения, имеет общие с Печориным черты. Черты блестящего барина, все также стремившегося им быть во всем, получая желаемое.

   –Как же так? – Спросила ты – Печорин Бэлу любил, а Паратов Ларису не любил.

   –Печорин пылал страстью. Паратову страсть была не чужда, но был еще тот самый холодный расчет, который в присутствии Ларисы сходил на «нет».

– Эти двое попросту эгоистичные мужчины, властвующие над ущербной женской судьбой! – Ты сопротивлялась моему мнению. – Почему вообще нужно стараться сравнивать всех блестящих баринов всех времен? Зачем это нужно в литературе?

– Должно быть, в сравнении психологический портрет становится четче. – Предположил я. – Давайте попробуем взять пример попроще.  Возьмем Паратова и…

– …Вас, например. – Предложила ты.

– Меня??!

– Представим, что вы – блестящий барин современности. Представим, что вы однозначно далеки от серого люда и повадками, умом, манерами – ни дать, ни взять – барин. Найдутся ли у вас одинаковые черты? Можете ли вы в наше время также бесчестно поступить с женщиной?

   Я не мог понять, эпатируешь ты или высмеиваешь. Я подумал тогда, что ты очень заносчивая девочка. Я силился понять, что тебя так во мне зацепило, и чего ты хотела достичь. Ты говорила спокойно, но критично.