Черновик человека - читать онлайн книгу. Автор: Мария Рыбакова cтр.№ 7

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Черновик человека | Автор книги - Мария Рыбакова

Cтраница 7
читать онлайн книги бесплатно

* * *

Эрик, спросила мама, вы хотите курить? Не стесняйтесь, у нас все курят. Я курила, когда Света маленькая была, тайком, а она подглядывала. Потом, когда она подростком стала, я смотрю, у меня кто-то сигареты из сумки таскает. Ну, я быстро догадалась, кто это мог быть. Ты с чего, Света, курить начала? Мало тебе, что мать и Ба себя травили, и ты туда же захотела? А вы знаете, Эрик, наша Света лет до тринадцати пустышку сосала. Вот сосала и сосала. Надо было выкинуть эту соску, а мы зачем-то сберегли, так она сосать не переставала. Говорила, это ее успокаивает.

Это меня действительно успокаивало, сказала Света, мне от пустышки хорошо было – ну и что? Ты взревновала, что ли, к пустышке? Теперь у меня вместо нее сигареты, приятно так, когда дым глубоко вдохнешь, как будто обнимает кто изнутри.

Обнимает кто изнутри, вы только послушайте ее, Эрик! Можно подумать, ее мало обнимали. Да с ней в детстве так цацкались, как больше ни с кем. Она у меня была зеница ока, и у Ба она была зеница ока, единственный ребенок, солнышко наше. Я ей с младенчества стихи читала, песни пела, на пляж ее каждый день водила, Ба ее учила на пианино играть, дедушка ее, отец мой, пока жив был, ходил с ней на лодке рыбу удить, только она не помнит ничего, наверное.

Дедушку очень даже помню, он добрый был, не понимаю, почему вы с Ба его со свету сжили.

Тоже придумала, со свету сжили, постыдись гостя, что он о твоей семье подумает. Умер наш дедушка рано, у него было слабое здоровье, его на фронте ранило. А пока жив был, все время со Светочкой возился. Мы ее развивали так, как здесь детей не развивают. Ездили с ней по стране, в Москве были на Красной площади, в Мавзолее, в Музее Пушкина. Ей еще пяти не было, а она где только не побывала! Она вам рассказывала, Эрик, что в детстве стихи писала?

Мам, Эрик сам стихи пишет. Про зверей. Эрик в зоопарке техником работает и там же про зверей стихи пишет в свободное от работы время.

Надо же, как интересно, про зверей, наша Света тоже про зверей писала, но больше про любовь, и про одиночество, и про осенние листья, и на тему мира без войны, и еще много у нее стихов было…

Эрик, тебе положить еще кусочек индейки? Мы с мамой сегодня весь день возились. Это наша первая индейка в Америке. Столько лет уже здесь живем, а индейку никогда не готовили. Дома у нас всегда вареная курица была.

Правильная начинка, вот что самое важное для индейки! Знаете, Эрик, мы, значит, масло в кастрюле растопили, потом туда яблоки, зелень, клюкву (сухую, разумеется), шалфей с розмарином кидаем, и варим, варим, ну, соль, перец, сами понимаете, потом, знаете, охлаждаем. А саму индейку надо фольгой покрыть перед тем, как в духовку ставить, только потом можно эту фольгу снять, и какой сок с индейки натечет, этим соком ее надо время от времени поливать, открыв духовку. Вы знаете, Эрик, что День благодарения знаменует? Это идет от первых англичан, которые сюда переселились и почти все сразу умерли. Но летом индейцы научили их сельскому хозяйству, и потому, когда они собрали первый урожай, то отметили его Днем благодарения. Вот с тех пор в этот день надо благодарность выражать за все хорошее, что в жизни случилось. Вот вы, Эрик, за что в этом году благодарность выражаете? Я, например, выражаю благодарность за то, что моя дочка со мной живет. Мы с ней совершенно неразлучные. Я бы сказала, что мы лучшие подруги. Такое очень редко у матерей с детьми бывает.

Ну, когда я была ребенком, мама, мы вовсе не были подругами. Тебе гораздо интереснее было со взрослыми общаться. Особенно со взрослыми мужского пола.

Что ты такое выдумываешь? Ты всегда с нами была. А люди вокруг и впрямь были интереснее. Мы, Эрик, в Приморском жили. Вы про Приморское слышали когда-нибудь? Там очень известное побережье. Летом туда люди творческих профессий приезжают. Поэты, актеры, музыканты. Многие за мной ухаживали. Я была не из простушек. Давайте я вам фотографию покажу. Вот, видите, это я стою за мольбертом. Я тогда длинные волосы носила и рубаху из индийского шелка, такая была мода. Мольберт мой, у меня была своя мастерская, я в выставках участвовала. Писала маслом, предпочитала на пленэре. Ну, как я вам? Ничего, симпатичная? Вы бы за такой стали ухаживать? Не смущайтесь, не смущайтесь, Эрик, что теперь говорить, была когда-то красота, да вся вышла. А вот Светочка наша, на гипсовой балюстраде стоит, и что у тебя, Света, вид всегда такой набыченный был? Ни улыбки, ни жеста какого дружественного. Тебя бил разве кто?

Мне просто обидно было, что Ба меня опять к себе на работу ведет, с твоих глаз долой.

Ну что ты выдумываешь, можно подумать, это наказание было, с Ба на работу пойти. Вы знаете, Эрик, кем наша Ба работала? Света вам не рассказывала? Она экскурсии водила по музею. Жил такой удивительный человек, поэт и художник. Он сам себе дом построил в конце XIX века и стал к себе знаменитых поэтов и художников звать. Они к нему приезжали и оставляли ему картины, рукописи, предметы личного обихода, в общем, в результате после его смерти целый музей образовался, и мама моя, Светина Ба, там экскурсоводом работала. Она иногда Свету с собой брала, когда ее оставить было не с кем, она ведь, знаете, без отца выросла, мы с матерью работали, а дед болел все время, да и выпивал сильно, что греха таить. И что ж тебе, Света, плохо было, что ты за экскурсантами ходила и разнообразные факты из жизни поэтов слушала, когда тебе еще пять лет было? Я, наоборот, считаю, что эти походы в музей сыграли очень важную роль в твоем умственном развитии.

Да, на самом деле я очень этот музей любила и муза своего там встретила.

Что, Света, не пойму, музы там действительно обитали, окружение у Светы всегда было музическое: я художник, Ба – культурный работник, дед наш, правда, из-за войны остался без высшего образования, но человек был очень умный, очень глубокий, вы уж поверьте, Эрик.

Когда Ба водила экскурсии, я за ней шла и представляла себе, что в этом доме я жила в какое-то предыдущее рождение и что я была тем самым поэтом, и это ко мне в гости приезжали все эти люди, и что на доме висит теперь табличка с моим именем. Ты, Эрик, веришь, что мы много раз рождаемся и много жизней проживаем? Я вот как-то раз об этом в музее замечталась и отстала от посетителей – я была совсем одна в комнате, там букет с сухой полынью стоял, запах этот как сейчас помню, и еще там сумеречно как-то было, и тут, знаешь, появляется вдруг как бы вот из ниоткуда фигура в темной такой одежде. Он подходит ко мне и спрашивает: «Что ты тут одна делаешь?» Мне стыдно было, что я стою одна, где не положено, и что мечтаю, что это мой дом – хотя он этого знать, конечно, не мог. И тогда он быстро нагнулся ко мне и поцеловал, а потом растворился в сумерках, как будто его и не было. А когда он меня целовал, у меня как будто ноги от пола оттолкнулись, и я к потолку воспарила мимо букета с полынью.

Ну, нашла чем перед Эриком хвастаться, это тебе просто извращенец попался! И почему матери-то не рассказала? Вот она всегда так, Эрик, родным ничего не скажет, а чужим все готова выложить.

Может, и извращенец, мама. Откуда мне знать? Только тогда так не казалось. Мне было, как будто дух дома из стены вышел и ко мне прикоснулся. Потому что я не совсем уверена, что это на самом деле было. Может быть, мне мой муз просто привиделся. Ночью, вместо того, чтобы спать, как все нормальные дети, выхожу я к маме с Ба в ночной рубашке – а они на кухне сидели – и говорю: стих сочинила, вот, можете записать? «Тех поцелуев больше нет, а есть домов пустые комнаты…» Помнишь, мам?

Вернуться к просмотру книги Перейти к Примечанию