Горец - читать онлайн книгу. Автор: Валентина Кострова cтр.№ 38

— Алена, — вновь рядом возникает бабулик. — Сейчас к тебе придут гости, у нас есть обычай, называется «развязывание языка». Молчи. Пусть побольше денег выкладывают.

Предупрежден, значит вооружен, поэтому я не удивилась, когда ко мне приходят человек десять мужчин и начинают просить воды, еды, рассказать, как погода, как природа. Я иронично на них смотрю, усмехаясь. Ну, не могу в пол смотреть и строить из себя несчастную. Кто-то предлагает выложить деньги, ставки повышают, я пристально смотрю за азартом молодых людей, которым охота развязать мне язык. Замечаю рядом отца Давида и Милану. Вот теперь из упрямства буду молчать.



На подносе рядом со стаканом образовывается довольно внушительная кучка купюр, Милана злится, вижу, что ее задевает желание знакомых ей мужчин разговорить меня. Не выдерживает даже Рашит, отчество к своему стыду не запомнила. Он кладет на поднос двадцать пять тысяч, с вызовом смотрит мне в глаза, я решаю ему дать стакан с водой. И обычай, и уважение к своему свекру.

— Выпейте воды, — беру стакан и протягиваю его ошеломленному мужчине, потом все же одаривает меня скупой довольной улыбкой. Меня оставляют одну, уходит недовольная Милана, не сказав мне и слова.

— Лиса ты, Алена, но молодец. Повезло Давиду, — к чему бабуля говорит о везении я не успеваю уточнить, она забирает поднос с деньгами, появляется фотограф, который с Мирой выводит меня на задний дворик ресторана. Хоть свежего воздуха глотну. И переживу обязательную фотосессию с родственниками, которых я скорей всего первый и последний раз вижу.

Я теряю надежду на то, что придет Давид, и мы с ним станцуем для гостей провокационный танец — лезгинку на собственной свадьбе. Тем более платье жутко тяжелое, не лебедь, а плывущей коровой буду.

— Скучала? — раздается сзади голос моих персональных мурашек. Хотелось бы красиво обернуться, но получается медленно. Давид стоит чуть поодаль, чтобы никто его не заметил.

— Твой приход, как сигнал, что эта свадьба закончится! — отхожу от перил и плевать, что покинула без спроса закрепленное место. Оказывается, соскучилась. Его глаза оценивающе скользят по мне, кажется восхищен, но молчит паразит. Сам он одет в рубашку с расстегнутым воротом, черные брюки. Сбрил свою бороду, теперь брутальная щетина.

— Ты красивая.

— Ты тож ничего, — вскидываю голову, Давид усмехается, протягивает руку.

— Пойдем удивлять?

— Наконец-то! — радостно хватаю его за ладонь, помогает мне спуститься по лестнице. Я кожей ощущаю пристальные взгляды, если бы не музыка, в зале стояла бы гробовая тишина. Гости явно не понимают, что происходит. Родители и бабулик сдерживают улыбки, но улыбаются, Мира хмурится, а вот на Милане лица нет. Мне на секунду становится ее жалко, но вспоминаю ее слова про третьего лишнего, отворачиваюсь от нее.

— Если что, я рядом, — успевает шепнуть Давид на ушко, выводя меня на середину танцпола. Я не смотрю по сторонам. Мой ориентир — мой муж, который так же не реагирует на гостей. Встречаемся глазами, улыбаеемся друг другу. Музыка, ритм, непрерывный зрительный контакт, его поддержка во взгляде, ободряющая улыбка — я готова свернуть горы, удивлять, шокировать. Я готова на все, чтобы вот эта минута нашего с ним единства никогда не кончалась, чтобы возникшее между нами притяжение никогда не исчезало. Что это ебушки-воробушки? Любовь? Я на такое не подписывалась!!!



* * *

Мы хотели удивить, мы удивили. Нарушили традиции, жених появился перед гостями, я станцевала так, что и не придерешься. Не зря выходила из танцевального зала вся мокрая и уставшая.

Я ждала осуждения со стороны старшего поколения, ждала выговор от бабулика, но к нашему удивлению никто ничего не сказала, более того, подходили и говорили приятные слова.

— Вот удивили, так удивили! — отец Давида стоит перед нами, улыбается, Медина за спиной супруга ободряюще тоже улыбается.

— Теперь ничего против блондинки и христианки не имеете? — Рашит усмехается, прищуривая глаза.

— Вот еще научиться язык держать за зубами, цены бы не было.

— А вот вашему сыну мой язык пришелся по душе, — теперь больше томности в голосе, сладкий взгляд в сторону молчаливого Давида. Он секунду смотрит на меня строгим взглядом, кажется сейчас отчитает, но нет, слава богу, улыбается.

— Хм, — папа смущено отводит глаза в сторону, смотрит на свою жену. Они мило смотрятся со стороны, строгий или нет, но во взгляде вижу нежность. Ищу такое же выражение в глазах Давида, но херушки, там все замуровано. Родители отходят от нас, муженек берет под локоток и ведет меня на второй этаж.

— Мне опять что ли стоять на виду у всех? — боже, пусть скажет, что нет. Я хочу на стульчик и скинуть эти долбаные туфли на каблуках. Еще бы снять это адски тяжелое платье. Оно, конечно, красивое, бабулик всем показала в какую семью я пришла, но блин, оно не пригодно для комфортной носки от слова совсем.

— Все сейчас будут расходиться. Не беспокойся, бабушка обо всем позаботится.

— У нас будет брачная ночь? — прикрываю глаза, облизывая губы языком.

— Ночь? — смеется, весело ему походу дела. — Нет, ты сейчас поедешь к моим родителям. Я появляюсь завтра ближе к вечеру.

— Что за свадьба без брачной ночи? — вздыхаю, уже зная, что раз Давид сказал свое «нет», значит так и будет.

— А ты хочешь брачную ночь? — нагибается к ушку. Его вопрос слышу только я, краснею тоже я. Слишком интимно он об этом спрашивает, слишком горячее у него дыхание, и его парфюм вновь кружит голову.

— Конечно! Обязательно с лепестками роз на кровати, с французским шампанским, чтоб еще была фруктовая тарелка со сливками. Шелковое постельное белье, желательно черное, если вдруг кому-то придет в голову проверить, чтоб ждало разочарование.

— Тогда придется отложить ночь до других времен.

— Чего? Испугался моих запросов? И да, позы я чаще предпочитаю женщина сверху, — Давид ухмыляется.

- Почему-то даже не сомневался.

— Завтра я возможно передумаю и вот-вот пойдут женские дела, останешься ты без сладкого на неопределенное время.

— Врачи советуют сладкое исключать из рациона. Так что, наверное, оно и к лучшему, на ночь сладкое вредно.

— А как ты смотришь на утренний омлет? — прикусываю губу, насмешливо наблюдая, как Давид пытается понять, что я имею ввиду.

— Омлет? — хмыкает, рассматривает сквозь опущенные ресницы.

— Омлет? — Милана появляется не вовремя и не к месту, моя улыбка тускнеет на несколько вольт, Давид тоже цепляет маску равнодушия. — Проголодался? — становится между нами, улыбается скользко, неприятно.

— Помнится ты всегда любил хорошо покушать, а теперь, наверное, посадят на безуглеводную диету, — окидывает меня придирчивым взглядом. Стройная я от природы. Спасибо маме, это она снабдила меня такими генами.