Его звезда - читать онлайн книгу. Автор: Валентина Кострова cтр.№ 67

— Ты уезжаешь? — оборачиваюсь, Стелла стоит на крыльце, с каким-то страхом ждет ответа. Приподнимаю уголки губ в улыбке.

— Мне надо в город. Я вернусь, — подхожу к своему джипу, чувствую ее за своей спиной, ее тепло, ее беспокойство, что оставлю. — Стелла, я вернусь! Веришь? — поворачиваюсь к ней, смотрю в ее голубые глаза. Кивает, но вижу, что не верит, что сдерживает себя от слез и от просьб остаться.

— Чтобы ты не сомневалась, я оставлю свои вещи, — вытаскиваю с заднего сиденья дорожную сумку. Сразу же улыбается во все свои 32 белоснежных зуба, расслабляется. Сам собою борюсь в соблазне ее поцеловать, вдруг кто-то увидит. Хотя от Гены и Галины Ивановны нет смысла скрываться, те кажется все давно поняли без нас, поняли то, что мы еще сами не можем друг другу объяснить. И как я еще не сошел с ума от ее присутствия, от ее улыбки, от ее запаха? Увидев ее, когда приехал, осознал, что именно Стеллы и не хватало мне все эти дни, месяцы, дни, когда меня прессинговали, давили родственники и собственная мать.

Я терпел до последнего, старался быть прежде всего хорошим сыном, потом уже братом, племянником и дальним родственником. Однажды мать без стука заявилась в кабинет, стала выносить мне мозг. Повода особо не нужно было иметь для этого, своими глупыми претензиями она вытягивала из меня последние капли терпения и сдержанности. Было ли мне стыдно, когда я на нее рявкнул, в грубой форме указал место в доме и обозначил положение вещей? Нет. Зато все присутствующие в тот день родственники узнали, что я умею скалить зубы. Еще несколько таких стычек и ко мне теперь подходили по особым важным вопросам. Мама поджимала губы, пыталась молчанием показать, как ее обижает, унижает мое отношение, я делал вид, что меня это не касается. Став жестче, сразу за спиной стали говорить, что превратился в тирана, самодура, деспота, а в лицо лицемерно улыбались. Если раньше в мой дом могли прийти без приглашения, то теперь заранее звонили и интересовались можно иль нельзя.

Сестры Булата справились с трагедией, не ушли в себя, старались хорошо учиться и помогать у меня дома по хозяйстве матери и Амине нянчить ребенка.

Иман попросила разрешения по осени поступить в медицинский университет. Я согласился, поручив Али узнать, куда можно отправить девушку, чтобы было недалеко, чтобы можно было все проконтролировать и в случае чего оперативно приехать к ней.

Сана ждала, когда я ее выдам замуж, у нее не было желания учиться дальше после школы, и мои уговоры подумать о том, что нужно в жизни что-то уметь, кроме как обслуживать мужа и рожать детей не имели никакого эффекта. Плюнул, стал присматриваться к парням в нашем окружении, чтобы когда выйдет срок траура сосватать Сану по ее желанию, не насильно. Перед этим, правда, я у нее поинтересовался, есть ли кто на примете. Сестра ответила, что полностью полагается на меня в этом вопросе.

— Я буду ждать! — Стелла стоит рядом, сияет как солнышко, даже не верится, что причина кроется во мне. И ее «Я люблю тебя», как ножом по сердцу, как бальзам на издерганную душу. Я ничего не сказал в ответ, смог только обнять и сильно к себе прижать.

— Не стоит, я могу поздно вернуться, — хмурится, глаза ревниво сверкают. Такая милая и забавная одновременно. Моя путеводная Звезда. Но сколько еще нужно сделать, чтобы свободно ею любоваться на своем жизненном небосклоне.

— Я отнесу в твою комнату сумку, — выделяет «твою», усмехаюсь. Забирает у меня из рук сумку, подмигивает и пританцовывая идет к дому. Какое-то время смотрю ей вслед, не веря, что эта девушка действительно может мне принадлежать, сумей я разрешить свои проблемы и поменять статус семейного положения. Прикусываю губу. Сейчас Стелла для меня, как запретный плод. И хочется, и колется.

Сажусь за руль, уезжаю. В городе из-за пробок провожу больше времени, чем планировал, поэтому возвращался к дому Стеллы около полуночи. Зато все, что ранее планировал, все сделал.

Вытаскиваю из машины большой букет нежно персиковых роз без шипов, перевязанных лентой, захлопываю дверь. Дом освещается по углам и крыльцо. Поднимаю глаза на второй этаж, вижу в окне силуэт, который тут же исчезает, только занавески шевельнулись от колебания воздуха. Усмехаюсь, качая головой. Ждала меня.

В доме полнейшая тишина, даже звуки, типичные для жизни загородом, стихли. Гена и Галина Ивановна уже ушли в гостевой домик за главным домом. В общем я и Стелла были одни, и пиздец, как это будоражило кровь. И я хотел её до ломоты в теле. Мне никто не нужен был кроме неё. Чего лукавить, с нашей единственной ночи у меня никого не было. Почему? Потому что не хотел видеть другую, притрагиваться к чужому телу, давать ей что-то от себя, тратить свою энергию на тупую физиологию. К проституткам, случайным связям у меня была врожденная брезгливость. До женитьбы и после встречался с вдовой, но тайком и под покровом ночи, чтобы никто о наших отношениях не узнал. После ночи со Стеллой мы расстались без каких-либо претензий друг к другу, остались в хороших приятельских отношениях. Эта женщина могла спокойно прийти в мой дом и попросить о помощи, и я ей бы не отказал.

Что касается Стеллы, я долго себя сдерживал, возводил между нами барьеры, полностью погружался в проблемы, дела, во что угодно, что хоть на какое-то время занимало мысли. Ночью было сложно, воображал невесть что с яркими картинками в главных ролях Стеллы и меня. Самоудовлетворение оставляло привкус разочарования.

Замираю перед дверью. Взрослый мужик, а волнуюсь, как мальчишка. И черт побрал, мне это волнение нравится. Нравится знать, что причина моей ненормальности для родни и друзей в Грозном скрывается за дверью. Я знаю, что ничего против её воли не сделаю, даже если мне потом мучатся.

Смотрю на часы, полночь. Тереблю цветы, приоткрываю дверь без стука и замираю на пороге. Она стоит возле кровати на фоне окна. Полумрак загадочности не позволяет чётко её рассмотреть, побуждает зайти в комнату.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Спальня освещается мягким неярким светом ленточных лампочек по периметру. Сглатываю, жадно скользя взглядом по телу Стеллы, облаченное в какое-то кружевное тряпье. Она теребит свои пальцы перед собой, смотрит на меня сквозь ресницы, ее светлые волосы перекинуты на одно плечо, открывая с другой стороны ушко с золотой сережкой с бриллиантом в виде капли и тонкую шею.

Мне хватит сил сдержаться! — мысленно себе напоминаю, если вдруг это просто ее ночное одеяние. И блять, если она в таком спит каждую ночь, я сойду с ума теперь, зная, в чем она спит. Тело наливается какой-то свинцовой тяжестью возбуждения, от которого ломит не только в висках, но и в паху.