Проданная ему - читать онлайн книгу. Автор: Валентина Кострова cтр.№ 81

— Как мальчишку назовете? — Елена Петровна становится между мной и моим мужчинами. Руслан поднимает голову, встречаемся глазами.

— Марат, — одновременно произносим, смеемся, качая головами. Вот это совпали мысли. Да, у нас появился самый желанный мальчик на свете. Теперь чувствую себя окончательно счастливой, любимой и желанной. Даже если Руслан больше никогда не произнесет мне признания, сегодня я их услышала и этого вполне достаточно.

— Обещай, что родишь мне еще дочку, — шепчет Руслан, когда нас оставляют одних, а Марат посапывает в пластиковой колыбели.

— И еще сына. Чтобы было равенство у нас в доме.

— Я согласен.



*** Руслан (спустя 8 лет)

— Па, можно купить мороженое? Ну, пожалуйста! — Лиза смотрит на меня голубыми глазами, сложив перед грудью ладони в молитвенном жесте. Марат тоже смотрит на меня в ожидании, его младшая сестра выглядывает из-за спины старшей сестры.

— Только маме не сознаемся в этом? Хорошо? — достаю из кармана деньги, протягиваю Лизе. Ответа не получаю, дети с радостным визгом несутся к лотку с мороженным. Смотрю на коляску, где спокойно спит мой младший сын. Губы изгибаются в насмешливую улыбку. Когда я просил Женю родить мне дочь после рождения Марата, она в ответ пообещала для равновесия еще сына, я не придал обещаниям никакой серьезности. В прошлом году на день влюбленных мне жена подарила баночку с сотней записок, почему меня любит. Я только через неделю соизволил прочесть эти бумажки, на двадцать пятой перестал дальше читать, потому что «у нас будет еще один ребенок» вывело меня из равновесия. Чертыхнулся. Третий ребенок у нас осенний, плюс-минус неделя разницы.

— Сдача, — Лиза отдает мне деньги, дети идут на соседнюю скамейку, облизывая мороженое. Ловлю на себе заинтересованный взгляд с другой соседней скамейки молодой мамаши, прокручиваю на пальце обручальное кольцо, которое снимал пару раз. Другие бабы мне неинтересны. Смысл заглядываться, если дома меня ждет очаровательная жена, умеющая удовлетворить мои аппетиты.

Я обожаю Женю. До трясучки ее желаю, скучаю в командировках, мне с ней комфортно даже просто лежать на диване. Ревную, особенно, когда пару месяцев назад вновь вышла на неполный рабочий день. Марина в штат набрала много мужиков, видел, как те голодными глазами провожают и встречают мою Женю. Пришлось пару раз появиться в офисе при параде, открыто заявить на чью жену они пускают слюни. Удивительно, что Женька этих взглядов и слюней не замечала, со всеми держалась ровно, дружелюбно, но не более. Запрещать работать не собирался, понимая, что ей нужно общение, нужно чувство собственной значимости, как специалист, а не как мама и жена.

Звонит мобильник. Смотрю на дисплей, улыбаюсь.

— Соскучилась? Или переживаешь?

— Нет, — смеется в трубку, а у меня узел в груди стягивается от ее беззаботного смеха. — Хотела предупредить, что задержусь на некоторое время.

— Хорошо. Какой-то красавчик заявился?

— А то, импозатный мужчина, привлекательный и очень милый.

— Уже ревную.

— Алиев, ну не начинай. Заказывает банкет в честь годовщины бракосочетания. Двадцать пять лет!

— Нам почти шестнадцать лет надо прожить до этой даты, если, конечно, не поубиваем друг друга.

— Так, ты опять о своем.

— Нет, я просто напоминаю, кто заварил кашу, а мне, блин, приходится это расхлебывать.

— Руслан, позже ты мне за это скажешь спасибо. Я понимаю, тебе нелегко, но и ему поверь не просто.

— Все, проехали, а то вновь начнешь грузить своей философией.

— Родители одни. Я думаю, ты бы не хотел, чтобы кто-то из твоих детей с тобой не общался. Когда ты это поймешь?

— Давай не приплетать в мои отношения с отцом наших детей. Ситуации разные.

— Руслан, — голос смягчается, я вздыхаю. Вот так каждый раз, я завожусь, она сразу же останавливается в споре и ласково обнимает меня или как сейчас признается в любви. — Я люблю тебя. Ворчливого. Упрямого. Невыносимого.

— Не подлизывайся, — бурчу в трубку, смотря на детей, которые носятся на детской площадке. Краем глаза замечаю со стороны мужскую фигуру в светлых брюках и белой рубашке. Седые волосы коротко стрижены, смуглая кожа, словно прилетел с юга.

— Ладно, созвонимся. Целую тебя. И знаю, что за детьми ты присмотришь лучше любой няни.

— Спасибо за доверие, Алиева. Целую, — отключаю звонок, кладу мобильник в сумку от коляски, лишь бы занять себя какое-то время, пока мужчина не спеша идет ко мне.

Последний раз я его видел полтора года назад. На день рождение Жени. Она пригласила его и всю остальную родню, аргументируя тем, что это ее праздник, кого хочет, того и зовет. Спорить было бесполезно, поэтому весь банкет я ощущал на себе пристальные взгляды забытых родственников. Я попытался с отцом встретиться наедине через два дня. Мы сидели тогда в кафе, молчали, рассматривая друг друга. Детские обиды во мне по-прежнему живы, по-прежнему я так и не смог найти в себе силы простить его, поэтому встал и ушел. Но с того дня раз в месяц, помимо праздников, звонил. Разговор выходил на две минуты максимум. Внуков до этого дня в живую он не видел, только на фотографии, которую я под прессингом отослал, когда родился Тамерлан. Жене после родов было сложно отказать, особенно зная, через что она проходит, рожая мне чудесных детей. Да, я и в третий раз был рядом.

— Здравствуй, сын, — замирает передо мной. Поднимаю на него глаза. Вблизи выглядит хуже, чем издалека, и кожа имеет какой-то серый оттенок. Значит не врал, действительно приехал в Питер на консультацию. Почему не в Москву, не стал уточнять.

— Здравствуй, отец.

— Позволишь присесть?

— Садись, — отворачиваюсь в сторону коляски. Сын спит и проспит еще минимум полтора часа. Тамерлан у нас любитель поспать, особенно на свежем воздухе. Не ребенок, а сплошная большая радость с весом восемь килограмм. Марат и Алина давали нам жару, прикурить и соли в задницу. Я не думал, что в мире бывают спокойные дети, но младший сын, словно награда, за двух старших. С ним мы с Женей прям прочувствовали кайф родительства, а не нервно дергающий глаз.

— В живую они еще прекраснее, чем на фотографии, — смотрю в сторону площадки, где Лиза, Алина и Марат катаются на качелях. — Старшая на Женю похожа, а младшие на тебя.

Из груди вырывается смешок. Кто видит детей, всегда недоумевают, как получилось, что одна натуральная блондинка с голубыми глазами, с нежными чертами лица, а остальные черноволосые, кареглазые со смуглой кожей. Мы загадочно улыбаемся, потому что Лиза носит мою фамилию, а вдаваться в объяснения посторонним людям нет желания и необходимости. Для меня Лиза родная, старшая, моя дочь. И точка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍