Приграничное сражение 1941. Первая битва Великой Отечественной - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Исаев cтр.№ 83

Как уже было сказано выше, командующий 10-й армией генерал Голубев фактически самостоятельно принял решение на отход. Возможно, приказ Павлова об общем отходе он получил уже в разгар организованного отступления своих частей на восток. Тем самым он задним числом получил формальное обоснование своих действий. В любом случае задача 10-й армии была непростой. По ударами наседавших с запада пехотных дивизий немцев она должна была через «бутылочное горло» протиснуться на восток и там прорываться через заслоны немецких подвижных соединений.

Как ни странно, подарком судьбы в самом начале отхода для Голубева стало решение в стане противника. Командир IX армейского корпуса Герман Гейер позднее писал об этом:

«Положение было своеобразным, прелестная тактическая задача. Мы хотели найти для нее самое смелое решение – параллельное преследование в направлении Волковыска без создания целостного фронта и прочесывания местности. Осуществление этого плана было небезопасным, потому что 263-я дивизия вынуждена была в полном одиночестве двигаться севернее Нарева вслед за предполагаемыми основными силами противника – сперва 20 км, потом менее чем 15 км южнее важной трассы Белосток – Волковыск.

Кроме того, 263-я дивизия должна была на один или два дня, вплоть до подхода VII АК, оставить треть своих сил для флангового прикрытия на реке Нарев. Если бы русские атаковали, что было вполне вероятно, то 137-я дивизия не смогла бы быстро прийти на помощь. Она была отделена от 263-й дивизии реками Нарев и Наревка, а также весьма неудобной лесисто-болотистой местностью, кроме того, имела противника перед собой и вокруг себя. 292-я дивизия, которая сегодня была атакована крупными силами противника, также могла достичь северной окраины большого леса в лучшем случае через два дня. Удалось ли бы ее после этого использовать на левом фланге, неизвестно. Возможно, ее пришлось бы использовать справа. Возможно также, ее переход через лес продлился бы значительно дольше. Такие леса считались труднопроходимыми даже при отсутствии противника. А мы знали, что противник там есть!

Тем не менее общее положение было благоприятным, русские местами, а возможно, и в целом были застигнуты врасплох. Риск был оправдан. Все зависело от быстроты и упорства. В конце концов, за нами шел XIII корпус».

Пополнение боекомплекта САУ «Штурмгешюц» из специального подвозчика боеприпасов. На фото машина 226-го батальона, приданного IX АК

Как мы видим, Гейер пишет об этом эпизоде, будучи вполне уверен в своей правоте. Однако если внимательнее присмотреться к ситуации, то уверенность командира корпуса в своем решении представляется уже не такой обоснованной. Во-первых, мы сегодня можем уверенно сказать, что Гейер совершенно напрасно распространяется о риске, которому подвергались его соединения. Советские войска получили приказ отходить строго на восток с образованием новой линии обороны. Прорыв в юго-восточном направлении не планировался. То есть в этом направлении могли попытаться прорываться отдельные потерявшие управление части, но их вряд ли стоило принимать в расчет. Во всяком случае, они не представляли угрозу, с которой не могла бы справиться целая пехотная дивизия. Кроме того, по условиям местности советские части могли предпринять попытку прорыва на юго-восток только в 50–60 км на восток от Белостока. Западнее этого района ни направление дорог, ни их состояние, ни условия местности не давали такой возможности. Для насыщенных автотранспортом подвижных соединений и артиллерии – это был попросту невыгодный и неудобный маршрут. Во-вторых, поворот IX корпуса на восток и «параллельное преследование» автоматически означали отказ Гейера от наступления в северном направлении. Тем самым Гейер отказывался от попытки перерезать шоссе Белосток – Слоним. Это, собственно, и стало подарком для 10-й армии. Советские части из района Сокулки и Нарева могли спокойно отходить по хорошему шоссе к Зельве, мимо «параллельно преследующих» их соединений IX армейского корпуса. Что самое главное, по шоссе могли быть переброшены механизированные и артиллерийские части с их массой колесной и гусеничной техники.

Получив подарок судьбы, генерал Голубев им в полной мере воспользовался. Но было бы ошибкой считать, что командующий 10-й армией надеялся только на такие подарки и на пассивное прикрытие своего отхода арьергардами и заслонами на разных направлениях. Он собирался достаточно энергично ковать свое счастье и обеспечивать для вверенных ему войск путь на восток. К сожалению, мы сейчас вынуждены восстанавливать его действия по немецким данным. Для активной защиты драгоценного шоссе на Слоним Голубев сосредоточил южнее его группу под общим командованием командира 13-го механизированного корпуса Ахлюстина. По немецким разведывательным документам, она проходит как «корпусная группа Ахлюстина» (Korpsgruppe Achljustin). К 26 июня она стояла южнее Волковыска на опушке Беловежской пущи фронтом на восток в следующем порядке: на юге – 49-я стрелковая дивизия, в центре – 208-я моторизованная дивизия, на севере – основная часть 31-й танковой дивизии и остатки других соединений. Фактически это был ударный кулак, способный противодействовать попыткам немцев перерезать шоссе ударом с юга. Также в район к югу от шоссе были отправлены только что прибывшие к Волковыску части 6-й кавдивизии и 4-й танковой дивизии. По немецким данным, они действовали независимо от группы Ахлюстина. Ввиду отсутствия советских документов по этому вопросу ни подтвердить, ни опровергнуть это утверждение мы не можем. Так или иначе, Голубев сосредоточил к югу от шоссе достаточно сильную группировку, готовую агрессивно постоять за себя в случае необходимости. Более того, она оказалась способна нанести контрудар, упреждающий действия противника. Для этого, разумеется, нужна была разведка. Как ее вели полуокруженные советские части, не совсем понятно. Немецкий исследователь белостокского «котла» Хейдорн здесь был вынужден развести руками: «Каким образом Голубев получил точную информацию о положении противника, неизвестно.

Командир 13-го механизированного корпуса генерал-майор П. Н. Ахлюстин

Очевидно, около полудня 25 июня он еще располагал разведывательными и связными самолетами» ^[331]. Однако, возможно, что все было гораздо проще – разведка в лесах велась кавалерийскими разъездами.

Поскольку не все германские командиры увлекались безопасным «параллельным преследованием», долго ждать непрошеных гостей не пришлось. Ими оказались части XXXXIII армейского корпуса. До 25 июня положение в центре намечающихся «канн» развивалось для немецкой стороны настолько благоприятно, что в штабах корпусов немецкой 4-й армии царила настоящая эйфория. Надо сказать, что она была в какой-то мере обоснованной. Это в особенности относилось к XXXXIII армейскому корпусу. После короткой стычки с советской 49-й стрелковой дивизией 22 июня корпус далее не сталкивался с ощутимым сопротивлением. Его действия теперь можно было назвать не наступлением, а маршем. Или скажем мягче – продвижением. Впрочем, именно так именовались действия корпуса в его официальных документах. Наименования приказов по корпусу говорят сами за себя: