Ученик убийцы - читать онлайн книгу. Автор: Робин Хобб cтр.№ 22

Баррич раскрыл рот, потом захлопнул его. Его обветренные щеки стали еще краснее.

– Ни ты, ни я,– пробормотал он наконец,– не в том положении, чтобы критиковать кого-нибудь из принцев. Я говорил только о главном правиле: долгий сон не делает чести мужчине, а уж тем более мальчику.

– И никогда принцу, – я сказал это, а потом замолчал, удивляясь, откуда пришла эта мысль.

– И никогда принцу, – мрачно согласился Баррич. Он был занят в соседнем стойле, осматривая поврежденную ногу мерина. Животное внезапно вздрогнуло, и я слышал, как Баррич кряхтит от усилия, пытаясь удержать его. – Твой отец никогда не спал полдня из-за того, что пьянствовал всю предыдущую ночь. Конечно, я никогда не видел, чтобы кто-нибудь умел пить так, как он, но тут еще была и дисциплина. И ему не требовалось, чтобы кто-то стоял рядом и будил его. Он сам вылезал из постели и того же ожидал от своих людей. Это не всегда прибавляло ему популярности, но солдаты уважали его. Люди любят, чтобы их вождь сам делал то, чего ждет от них. И вот что еще я тебе скажу: твой отец и коина не истратил на то, чтобы ходить разодетым как павлин. Еще совсем молодым человеком, до того как обвенчаться с леди Пейшенс, он был как-то вечером на обеде в одном из малых замков. Меня посадили недалеко от него – большая честь для меня была, – и я услышал кое-что из его беседы с дочерью хозяев, которую они предусмотрительно посадили рядом с будущим королем. Она спросила, что он думает об изумрудах, которые были на ней, и он сделал ей комплимент по этому поводу. «Я не знала, сир, нравятся ли вам драгоценности, потому что на вас ничего нет сегодня», – сказала она кокетливо. И он совершенно серьезно ответил, что его драгоценности сверкают так же ярко, как ее. «Ой, где же вы их держите, я бы так хотела посмотреть на них». Что ж, ответил он, он будет рад показать их ей позже вечером, когда станет темнее. Я увидел, как она вспыхнула, ожидая, что он назначит ей какое-нибудь свидание. И потом он пригласил ее пройти с ним на стены замка, но взял с собой еще и половину остальных гостей. И он показал ей огни прибрежных сторожевых башен, которые ярко сверкали в темноте, и сказал, что считает их своими самыми лучшими драгоценностями и что он истратил деньги, которые получил в качестве налогов от ее отца, чтобы они горели так ярко. И потом он показал гостям мигающие огни сторожевых башен собственных часовых этого лорда и сказал им, что когда они смотрят на своего герцога, они должны видеть это пламя, как драгоценности в его короне. Это был большой комплимент герцогу и герцогине, и гости его оценили. В то лето у островитян было всего несколько успешных набегов. Вот так управлял Чивэл. Собственным примером и благородной речью. Так должен поступать каждый настоящий принц.

– Я не настоящий принц. Я бастард. – Это слово будто имело какой-то странный привкус, потому что я очень часто его слышал и почти никогда не произносил сам.

Баррич тихо вздохнул:

– Будь самим собой, мальчик, и не обращай внимания на то, что другие о тебе думают.

– Иногда я устаю, когда делаю что-нибудь трудное.

– И я тоже.

Я молча обдумывал это некоторое время, пока чистил плечо Суути. Баррич, все еще сидевший на корточках перед мерином, внезапно заговорил:

– Я не спрашиваю с тебя больше, чем с себя. Ты знаешь, что это правда.

– Я это знаю, – ответил я, удивленный, что он продолжает эту тему.

– Я просто хочу сделать для тебя все, что могу. Это была совершенно новая для меня идея. Через

мгновение я спросил:

– Потому что, если бы ты мог заставить Чивэла гордиться тем, что ты из меня сделал, он бы вернулся?

Ритмические движения рук Баррича, втирающих мазь в ногу мерина, внезапно замедлились, потом прекратились. Он продолжал сидеть на корточках около лошади и тихо заговорил через стенку стойла:

– Нет, я так не думаю. Я не думаю, что что-нибудь может заставить его вернуться. Даже если бы он вернулся,– тут Баррич заговорил еще медленнее,– даже если бы вернулся, он бы уже был не тем, кем был. Раньше, я хочу сказать.

– Это все я виноват, что он уехал, да? – Слова ткачихи всплыли в моей памяти. Если бы не мальчик, он все еще готов был бы принять престол.

Баррич долго молчал.

– Я не думаю, что в этом вина какого-нибудь человека. Кто родился... – Он вздохнул и продолжал, казалось, с неохотой: – И конечно же, младенец не виноват в том, что родился вне брака. Нет. Чивэл сам обрек себя на падение, хотя мне и трудно об этом говорить.

Я услышал, как он снова начал обрабатывать ногу мерина.

– И тебя тоже, – я сказал это в плечо Суути и даже вообразить не мог, что он услышит.

Но через пару мгновений он пробормотал:

– Я неплохо справляюсь сам, Фитц. Я неплохо справляюсь.

Он закончил с мерином и зашел в стойло Суути.

– Ты сегодня болтаешь языком хуже городских сплетников, Фитц. Что с тобой случилось?

Теперь была моя очередь замолчать и задуматься. Это как-то связано с Чейдом, решил я. Кто-то захотел, чтобы я понял, чему учусь, и выслушал мое мнение. Это развязало мне язык, и я смог задать вопросы, мучившие меня на протяжении долгого времени. Но поскольку мне не хватало слов, чтобы высказать это, я пожал плечами и честно ответил:

– Это просто то, что мне уже давно хотелось узнать. Баррич заворчал, приняв к сведению мой ответ.

– Что ж, это хорошо, что ты спрашиваешь, хотя я не могу тебе обещать, что всегда смогу ответить. Приятно слышать, когда ты говоришь как человек. Теперь можно меньше беспокоиться насчет ухода к животным. – При последних словах он сверкнул на меня глазами и заковылял прочь. Я смотрел, как он идет, и вспомнил первую встречу с ним и как одного его взгляда было достаточно, чтобы угомонить целую комнату грубых мужчин. Он изменился. И не только хромота изменила его манеру держаться, но и то, как люди смотрели на него. Он все еще был господином конюшен, и никто не подвергал сомнению его авторитет в этом. Но он не был больше правой рукой будущего короля. Если не считать надзора за мной, он и вовсе не был больше человеком Чивэла. Неудивительно, что Баррич не мог смотреть на меня без негодования. Ведь я был бастардом, который стал причиной его падения. Впервые с тех пор, как я узнал его, мое настороженное отношение к нему приобрело оттенок жалости.

В некоторых королевствах и странах есть обычай, согласно которому дети мужского пола обладают преимуществом в вопросах наследования. Этого никогда не было в Шести Герцогствах. Титулы наследовались исключительно по порядку рождения.

Тот, кто наследует титул, должен рассматривать его как должность управляющего. Если лорд или леди оказывались настолько глупы, что вырубали слишком много леса сразу, или запускали виноградники, или не заботились о том, чтобы улучшить породу животных в стадах, народ герцогства мог подняться и прийти просить королевского правосудия. Такое случалось, и любой представитель знати понимал, что это может случиться еще раз. Благосостояние людей зависит от герцога, и народ имеет право протестовать, если герцог плохо им управляет.