Сто и одна ночь - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Славина cтр.№ 54

Папа приподнимает мой подбородок, чтобы заглянуть в глаза, — хотя, что он может рассмотреть в такой темноте? Но, видимо, для этого свет ему не нужен свет. Смотрит внимательно, чуть склонив голову на бок. И выносит вердикт:

— А давай еще по кружке чая перед сном? С медом и корицей.

Люблю своего отца — больше жизни.

— Я заварю!

— Нет — я, — настаивает папа.

Он закутывает меня в плед, а сам идет к плите. Смотрю на него, любуюсь. Вот он включает свет нал столом. Набирает воду в зеркальный чайник со свистком. Зажигает спичкой огонь в конфорке, ставит чайник. Берет с сушилки две кружки — свою — черную, и мою — белую, с коровой и цветочками. Открывает шкафчик, где стоят баночки с травами — и вдруг начинает вертеть головой так, словно не находит нужную, — хотя все они на виду.

Мое сердце резко и больно сжимается.

— Пап?.. — зову я, пытаясь не впустить в голос горечь.

Но он уже не слышит меня.

— Где мое кольцо, Ксения?!

Он поворачивается ко мне, смотрит невидящими глазами, словно я призрак.

— Ты обещала мне кольцо, Ксения! Кольцо, которое я передам нашему ребенку!..

Глеб забежал в общежитие ближе к одиннадцати дня, после лекций в аспирантуре. Мог бы и не возвращаться перед занятиями в школе — времени до урока оставалось в обрез, опять ребята будут под дверью толкаться. Но дождь на улице лил, как из ведра. Вода затекала даже в карманы куртки. Ботинки, заношенные и худые, промокли насквозь.

Мрак, холод, ветер, ливень. Глеб любил такую погоду: когда внутри и снаружи одинаково — наступает равновесие. А еще в такие дни он очень любил преподавать.

В конце урока обязательно задавал пятиминутную проверочную работу. Десятиклассники строчили на листках, и, кроме шелеста бумаги и жужжания электрических лампочек, в классе не было слышно ни звука.

Тогда он подходил к окну. Стекло отражало головы учеников, склоненных над партами, доску с формулами по физике, плакаты на стене — и его самого: высокого, худого, крепкого мужчину, сложившего руки за спиной. Отражение врало: не показывало ни бледности лица, ни теней под глазами от бессонницы, ни ранней седины — наследство по мужской линии. Но было в той иллюзорности, прозрачности, невесомости что-то правильное, настоящее.

Только в тот дождливый день на урок он так и не попал. Подходил к школе — спешил, обходя лужи, придерживая капюшон — и не сразу услышал, как у ворот его кто-то окликнул. Остановился через пару шагов — сработала глубинная память на этот голос.

Оглянулся.

У обочины стоял мотоцикл. На нем в шлеме сидел парень — тот самый, что предлагал Глебу деньги пять лет назад.

Мотоциклист кивнул на сидение позади себя.

Глеб покачал головой.

— Я спешу.

— Нельзя. Садись.

Этот бесстрастный голос так зацепил какой-то особо чувствительный душевный нерв, что Глеб поморщился от боли. Словно он уже долгое время стоял на крыше высотки — на самом краю, без ограждения — и только силой воли заставлял себя не смотреть вниз. А теперь — посмотрел.

Бросив прощальный взгляд на школу, Глеб сел позади мотоциклиста.

Это был последний фрагмент из письма, адресованного Графу, — и один в один тот сон, который приснился мне в ночь после разговора с отцом на подоконнике.

Приступы у папы, хоть и случались все чаше, но проходили бесследно, отец о них не помнил. Только каждый раз мне становилось не по себе. Ощущение было такое, словно я его теряю — он уходит, а я не успеваю за ним. Кошмар наяву.

К чему такие приступы могли привести? Где передышка? Где остановка? А если за этими воспоминаниями потянутся другие? А если папа, постепенно погружаясь в прошлое, уже не выплывет, захлебнется? Если однажды я его потеряю?.. Поэтому мне так нужно это кольцо… Оно важнее моих отношений с Графом. Но что, если выбирать не придется?..

Сажусь в мою машину — любимое «Поло» лазурного цвета. Его я могу разобрать и собрать с закрытыми глазами — папа обучал меня не только вступительным предметам.

Мчусь к Графу. Впервые с начала истории я приезжаю к нему утром. Резко, с визгом тормозов, паркуюсь под его окнами — и взбегаю на крыльцо. Понятия не имею, что скажу Графу. Может, ничего не скажу, — молча, брошусь стягивать с него одежду. Вот такой у меня настрой.

Дергаю за ручку двери — заперта. Я настолько этого не ожидала, что едва не ударяюсь в дверь лбом. Но ничего удивительного. Теперь Граф запирает дверь — тем более, утром. Жму на кнопку звонка. Жду. Еще звоню. Барабаню в дверь. И только тогда допускаю мысль, что, возможно, его нет дома.

Жду на крыльце. Снова звоню.

Подхватываю на дороге камешки и бросаю в окно его спальни.

Либо его действительно нет дома, — либо он чересчур упрямый. Вероятность пятьдесят на пятьдесят.

Ну, что ж, я тоже упрямая.

Домой не возвращаюсь. Коротая время до ночи, наслаждаюсь жизнью. Шопинг, кино, ужин в суши-баре.

Ближе к полуночи паркуюсь на любимом «секретном» месте — и жду.

Сегодня я без пледа, без кофе — и без уверенности, что Граф обязательно появится, поэтому ожидание особенно мучительное. Время тянется невыносимо медленно, — разве что назад не идет.

Через два часа выползаю из машины, чтобы размяться. Прогуливаюсь туда-сюда по пустынной улице. Возвращаюсь. Света нет. Жду еще. Расстраиваюсь, обижаюсь. В конце концов, — злюсь, и на этой волне возвращаюсь домой.

На следующую ночь все повторяется. Графа нет.

Выясняю адрес его издательства и поджидаю его там. Впустую.

Третья ночь.

Четвертая.

Судя по новостям в инете, в турне он не поехал. Возможно, Граф пишет очередную книгу, сошелся с очередной жертвой. Это неприятно и болезненно. Но, главное, маловероятно. Что-то произошло, я чувствую.

Пятая ночь у дома Графа выматывает меня.

На шестую — я начинаю поиски Графа. Совсем, как мой отец, когда Ксения исчезла после вечеринки.

Я дежурю возле дома в скандинавском стиле, где снимала квартиру. Заезжаю в бывший дом папы в Маленьком городе. Несколько ночей провожу в клубе, пытаясь выяснить, куда делся их длинноволосый барабанщик… Как же сложно найти человека, когда он этого не хочет!

Ужинать теперь я езжу исключительно в кафе на берегу озера, куда на красном бумере возил меня Граф. Заказываю жульен, пью американо. Каждый раз покупаю кьянти — и забираю с собой. У меня уже полбагажника заставлено винными бутылками. Поймав ямку, дребезжу, как передвижной пункт приема стеклотары.

Этот вечер не становится исключением. Проживаю его по стандартной программе. Сначала проверяю дом в скандинавском стиле, затем — дом Графа, после — еду в кафе. Как обычно, занимаю столик у окна. Пока готовится заказ, отправляюсь «припудрить носик». Выхожу из уборной — и застываю у двери.