Сто и одна ночь - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Славина cтр.№ 29

— Граф! — в панике выкрикиваю я в лицо мужику.

Мужчина округляет глаза и отдергивает руки, будто обжегся.

Графа не видно. Я стою посреди потоков людей, несущихся друг навстречу другу. Низкий свод подземного перехода будто физически давит на меня. Стены отражают голоса, крики, звуки шагов, звяканье колесиков чемоданов. Воздух кажется густым, как желе. Я пытаюсь дышать глубже, но легкие отказываются перерабатывать эту субстанцию.

Понимаю, что надо уйти, — вырваться из этой ловушки, — только ноги словно приросли к грязному, заплеванному полу. Да и куда идти?! Кажется, переход длится бесконечно — в оба конца.

— Остановитесь! Граф! Мне это не нравится! — паника захлестывает меня. — Мне! Это! Не нравится!

Он появляется в нескольких метрах передо мной. Нас толкают плечами. Меня начинает знобить.

— Зачем вы это делаете, Граф? — спрашиваю я, чувствуя, как начинают постукивать зубы.

— Я прочитал, что боязнь прикосновений лечится в толпе.

Взгляд острый, издевательский. Он мстит мне за то, что я оттолкнула его. Вот он — Граф во всей красе.

— Со мной это не работает, Граф, — тихо говорю я, ощущая щипание в глазах.

Душно… Невыносимо… Пытаюсь расстегнуть молнию куртки, но только скребу ее ногтями — пальцы не слушаются.

Я же знала, кто он такой. Знала, на что он способен, — но все равно позволила себе обмануться. Вот так же ошибались в нем и герои его книг. Даже самые умные, самые проницательные. Но, в отличие от них, я отдавала себе отчет, с кем связалась…

Не знаю, что он видит в моих глазах, но его взгляд вдруг меняется — в нем появляется беспокойство. Граф хватает меня за руку — и тянет в сторону, чтобы выбраться из толпы — но уже поздно. Вырываю руку, зажмуриваюсь изо всех сил, затыкаю ладонями уши.

Я представляю, что превращаюсь в камень, что звуки вокруг — это шум прибоя, что я здесь одна… И чувствую, как в уголках глаз сквозь опущенные веки просачиваются слезы. Лоб горит, меня колотит.

Море… Туман… Песок…

Сначала кажется, что все получается. Но где-то в конце перехода начинает плакать ребенок — и картинка морского берега, которую я удерживала с таким трудом, рассыпается. Не открывая глаза, крепко обхватываю себя за плечи. Чувствую, как приближается новая волна паники — еще сильнее. И вдруг среди какофонии я различаю знакомый голос — и ускользающее сознание хватается за него, как за соломинку.

— Крис, слышишь меня? Крис… — зовет меня Граф.

Дрожу так, словно меня только что достали из проруби. Но открываю глаза и поднимаю голову.

— Крис… Иди ко мне… — он снимает пальто — и набрасывает его на меня.

Затем легонько тянет за рукава, подсказывая направление движения. Я больше не раздумываю — прижимаюсь к Графу, утыкаюсь носом в выемку над его ключицей. Граф набрасывает на меня пальто — и с головой скрывает от окружающего ада.

— Обними меня, — прошу я. Он осторожно выполняет мою просьбу. — Крепче…

Граф заключает меня в объятья — словно обхватывает всю, — как ребенка.

Я больше не слышу шума прибоя, но улавливаю быстрое, громкое сердцебиение Графа, которое заглушает остальные вокзальные звуки. Закрываю глаза и прижимаюсь ухом к его груди. Его сердце стучит еще громче. Меня лихорадит, засасывает в какую-то черную дыру… А затем сила притяжения этой дыры начинает ослабевать. Мышцы постепенно расслабляются. Дрожь унимается.

Не знаю, сколько времени я так стою, — минуту или целую вечность — но потихоньку возвращаюсь к своему нормальному состоянию — будто пробуждаюсь ото сна. Сначала улавливаю аромат Графа — и вдыхаю поглубже. Затем чувствую губы Графа у моего виска. После — что объятия слишком сильные — мне не хватает воздуха.

— Кажется, прошло, — шепчу я.

Граф ослабляет хватку — и выпускает меня. Я стаскиваю пальто с головы, но крепко держу ворот у моей шеи. Оглядываюсь. Это месиво человеческих тел и лиц по-прежнему давит — меня слегка подташнивает и кружится голова — но я уже контролирую свои действия.

Перевожу взгляд на Графа. Не понимаю, как именно он смотрит на меня. Словно между нами метровая стеклянная стена. Или он увидел во мне другого человека.

— Крис… Можешь идти? — вполголоса спрашивает Граф.

Обнимает меня за плечи, прижимая к себе так сильно, что мы будто становимся одним человеком — и вот так пробираемся сквозь толпу. Временами Граф заглядывает мне в глаза — мельком, наверное, просто убедиться, что я не собираюсь падать в обморок.

Потом, позже, уже на парковке, он прислоняется к машине, подтягивает меня к себе — и обнимает почти так же, как на вокзале во время моего приступа, разве что осторожнее. Я все жду, когда он прекратит, но молчу — вижу, что и с ним что-то происходит. Но Граф все не отпускает меня — кутает в свое пальто. Прижимается щекой к моему виску. Чувствую его спокойное глубокое дыхание на своих волосах.

— Граф?

Он чуть отстраняется, смотрит на меня так, словно только что очнулся.

— Не могли бы вы… — я веду плечами — и он размыкает объятия.

— Конечно.

Садимся в машину. Всю дорогу снова молчим. Тишина непонятная — не напряженная, но… вдумчивая.

Не заглушая двигатель, Граф останавливается у моего подъезда. Я прощаюсь, выхожу из машины.

— Крис, подождите! — Граф нагоняет меня у двери. — А если… — он медлит. Волнуется? Граф?! Машинально запускаю руку в карман куртки и то сжимаю, то разжимаю гладкий теплый орех каштана. — Допустим… я аннулирую нашу сделку, Крис, — он замолкает. Я тоже молчу, не понимая смысла его слов. Но живот скручивает от волнения. — Допустим, Крис, я забуду об инциденте с кольцом — сотру отпечатки пальцев, уничтожу видеозапись… Тогда вы вернетесь, чтобы рассказать историю до конца?

— Нет, — без колебаний отвечаю я.

Могла бы соврать. Но вряд ли бы Граф мне поверил.

Он усмехается. А взгляд такой, словно он узнал, что тяжело болен.

— Тем не менее, я больше не собираюсь вас шантажировать, Шахерезада, — вы свободны. Но я. Очень. Надеюсь. Что вы вернетесь, — он замолкает, видимо, ожидая моего ответа, а я, шокированная, просто стою и пялюсь на него. — Завтра вечером дверь будет открыта. Только, если вы не придете, — сегодняшняя ночь станет нашей последней.

— Вообще-то, это тоже шантаж… — говорю уже в спину Графу.

Он не оборачивается. Садится в машину — и уезжает.

Я взглядом провожаю Понтиак до поворота. Смотрю на стоп-сигнальные огни, пока горит красный свет, — и все не могу поверить, что эта картинка окажется последней в моей истории с Графом.

Стою через дорогу от дома Графа — в темноте, под деревом, куда почти не проникает белый фонарный свет. Я могу сколько угодно обманывать себя, но знаю, что все равно поднимусь на крыльцо.