После огня - читать онлайн книгу. Автор: Марина Светлая cтр.№ 11

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - После огня | Автор книги - Марина Светлая

Cтраница 11
читать онлайн книги бесплатно

— Планирую, но не в этой, — с улыбкой ответил Ноэль. — Языки — мое побочное увлечение. Я историк.

— Кому нужна история? — рассмеялся Риво. — Самая склизкая из наук.

Ноэль, оценив шутку, кивнул. Объяснять генералу, что самая большая мечта его жизни — вновь увидеть пески Северной Африки, было бесполезно. Не оценит. Вероятность вновь их увидеть очень мала. Ему самому экспедиции не собрать — слишком рано застала война, слишком мало успел. Профессор Авершин мог куда больше, но в письмах чаще писал о том, что планирует съездить в Берлин, навести старые, довоенные связи с немецкими учеными, вновь оказаться в святая святых Берлинского музея. Видимо, теперь, на старости лет, не особенно горел желанием расставаться с матерью, пусть и на несколько месяцев. Хватало им в жизни разлук. Да и кому теперь нужны раскопки в мертвых городах, когда живые разгребать от обломков не один десяток лет?

Отделавшись кое-как от не в меру болтливого и не вполне трезвого генерала, Ноэль направился к игравшим в карты. С порога поморщился — там было серо от табачного дыма. А из дыма вдруг выплыл, подобно видению, Анри Юбер.

— Черт, тебя искал, — безо всякого приветствия заявил он. — Никаких карт, тебя спрашивала Карин. У нее грудь из декольте почти вываливается, и чулки шелковые, как у шлюхи из хорошего района Лиона.

— Ну, так и тащи ее отсюда, пока никто другой не перехватил, — засмеялся Ноэль.

— К черту. Твоя.

— Сегодня я предпочту бокал бурбона и сигару.

— Аристократ, — хохотнул Юбер и, прислонившись к стене, скрестил руки на груди. — Или постоянная появилась?

— У меня нет времени на постоянные привязанности.

— Риво гоняет?

— Если фигурально выражаться, то да. Сижу в кабинете, перевожу корреспонденцию.

— Ну и на хрена тебе погоны? Бабы и без них по тебе сохнут. Служба бумажная.

— Слушай, да забирай ты себе Карин и не завидуй, — засмеялся Ноэль. — Будешь достаточно щедр, и о тебе станет спрашивать в следующий раз.

— Иди к черту, — хохотнул Юбер, — не по карману. Могу позвать ее на концерт, как раз приглашения из мэрии завалялись, но, думаю, ей не подойдет.

— Да и припоздал ты. Лемманы ушли еще пару часов назад.

Поймав непонимающий взгляд Анри, Ноэль только усмехнулся:

— Я отдал им свои билеты.

— Болван!

— А они как добропорядочная супружеская пара бюргеров надели лучшее, что у них было, и отправились слушать Гайдна, — невозмутимо продолжал Ноэль.

— Кто супружеская пара? — не понял Юбер.

— Лемманы. Я у них живу. Пять месяцев.

В глазах лионца появилась насмешка, красивые губы неприятно скривились, портя лицо с его крупными чертами.

— Маргарита Лемман, тридцать лет, официантка, член НСДАП?

— Тебе пора бросать пить, — рассмеялся Ноэль.

— Рихард Лемман, сорок девять лет, ветеран первой мировой, беспартийный?

— Или за добавкой сходить? Язык еще не заплетается?

Юбер вдруг на минуту сделался серьезным и будто протрезвел.

— Они не муж и жена.

Ноэль, направившийся было в сторону двери, остановился и удивленно вскинул брови.

— Вот как? Живут под одной крышей, с одной фамилией, отношения самые нежные — и не муж и жена?

— Самое большее — любовники. Она его невестка. Ее муж в сороковом еще пропал. Неудивительно, что отношения самые нежные. Отсутствие руки не делает мужика импотентом.

— Он ей в отцы годится, — нахмурился Ноэль.

— Значит, как муж он ей подходит, а как любовник — в отцы годится. Уилсон, кто из нас пьян? Ты пять месяцев у них прожил, и ничего не знаешь?

В жизни Ноэля Уилсона подчас случались моменты, когда он чувствовал себя идиотом. Но чтобы так… определенно впервые.

7

Декабрь 1945

В начале зимы приехал Оскар. Совсем взрослый, совсем чужой, похожий на Николая Авершина, которого сам Ноэль отцом называл через раз. Светлые, почти белые в детстве волосы потемнели, стали темно-русыми. Оскар выше Ноэля на полголовы. Еще подростком в рост шел с такой скоростью, что не успевали покупать новые брюки. И вырос таким же долговязым, как отец. А выразительные глаза были совсем мамины, той же немного вытянутой формы, коньячного оттенка, с пушистыми по-женски ресницами. Чуть удивленные, озорные, временами дерзкие. И такие молодые. Впрочем, он и был мальчишка. Как только в фотокорры попал? Да еще и сражения фотографировал. Хотелось надрать ему уши и сгрести в охапку. Это казалось так просто, когда Оскару было тринадцать. И так глупо теперь.

Он носил военную форму, сидевшую на нем, как влитая. Широко улыбался, громко говорил, с аппетитом ел. И рассматривал старшего брата.

— И как это тебя не забросило в Японию? — спросил Ноэль в самый первый вечер, не понимая, как говорить с этим молодым мужчиной, тогда как в сознании его все еще был мальчик, росший у него на глазах.

— Я не особенно рвался, мне хватило войны. Видимо, мамины связи в министерстве. Там тоже ее поклонники.

— А если бы направили?

— Полетел бы. Ты же здесь.

— Меня весной должны демобилизовать. Недолго осталось.

— И домой? В Париж?

— Для начала. Дальше — как получится. Я совершенно не представляю, чем теперь заниматься.

Он не слукавил. Когда Риво сказал, что в апреле он может начинать паковать чемоданы, Ноэль растерялся. Оказывается, можно растеряться, едва перестают отдавать приказы и наступает тот момент, когда вдруг остаешься один на один со своей жизнью. Без войны, без долга, без привычки.

Один раз заговорили о Денизе. Оскар так неловко упомянул, что Гинзбурги перебрались в Париж. Из семьи выжили только младшие сыновья, близнецы, которых спасли соседи и увезли из города. Потом мальчиков забрала семья, которая их и укрывала все это время. Теперь Пьеру и Жаку было по восемнадцать, и они вернулись в свою старую квартиру на улице Монторгей.

— Когда они были в Париже, — негромко сказал Ноэль, — я примчался туда, к ним домой. Их увели уже. Ничего не нашел, вещи стояли там, где стояли всегда. Никаких следов того, что их арестовали, никакой борьбы. Совсем ничего. Я поехал в комендатуру. Хотел попробовать назваться ее мужем, сказать, что они ошиблись. Надеялся, что удастся как-то хоть ее оттуда забрать. Не успел. Она оказывала им сопротивление, ее застрелили.

Голос его звучал бесстрастно. Отболело, теперь уже сделалось почти спокойно. Можно было жить дальше. Все это время он почти не вспоминал о ней. Было множество всего, что заслонило… Он так привык к тому, что любит женщину, которой давно нет в живых, и которая так никогда и не стала его женой, что теперь с удивлением осознавал — уже и не любит, уже и не важно. Вернее, важно было, каждую минуту жизни важно. Но влиять на то, рад он, грустен, счастлив или нет — никогда не будет. Просто она всегда внутри, под множеством слоев другого, что наросло. И все. И оглядываться он не станет уже никогда.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению