Проект «Амброзия» - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Шорохов cтр.№ 3

Прилететь к звезде – это полдела, надо найти сами планеты, а после шаг за шагом приступить к посеву.

– Нам потребуется ровно две недели, чтобы подготовиться к первому сбросу. Я все подготовил, осталось сверить некоторые параметры и приступим к созреванию, – сказал Цавалас капитану.

– Это хорошо. И все же вам, как и всем, надо быть во сне, прошу не нарушать правила.

– Хорошо, – спокойно ответил он.

Сон, это состояние, когда члены команды, что не были заняты вахтами, погружались в состояние провала. Эта разработка существовала с самого начала, как стали летать. Ты ложишься в капсулу, надеваешь браслеты на руки и ноги, они считывают показатели с тела. В капсуле нет воды или чего-то иного, но в ней твое тело висит, будто в невесомости. Твое сознание медленно погружается, нет снов, ничего нет, ты просто плавно проваливаешься.

Сон важен для перехода между звездами, ведь несмотря на огромную скорость звездолета, лететь порой приходилось не один месяц. Но Цавалас не мог спать, у него не так много времени осталось. Что ему делать дома на Кассид? Только состариться и умереть.

Он вернулся в лабораторию, его члены команды уже были на местах. Сел за экран и стал просматривать показатели от прошлой экспедиции.

Излучение АСD024, гравитация 97 GG, есть магнитное поле (небольшое, всего 369 билоров), токсичная атмосфера. Но много воды, ее температура колеблется от температуры кипения до температуры замерзания.

– Можно обратиться? – к нему подошел молодой офицер. Кажется, его зовут Хати, и он биоинженер.

– Да, слушаю.

– Я проанализировал данные и вот тут, – он запустил экран и показал точку на планете, – район со спокойной амплитудой, здесь самые низкие хировые выбросы, сверил с расчетом и наложил шаблон. – На экране цифры сменились на химические формулы, – предлагаю внести коррекцию в образец Хи25-76 и добавить стабилизатор RF8_3.

– И что это даст? – Цавалас заинтересовался этим предложением, ведь действительно, если снижены хировые выбросы, это дает нестабильность в работе по поглощению углекислоты.

– По моим расчетам, эта добавка стабилизирует обмен между циклами 18 и 25.

Создать жизнь – это сложно, очень сложно, а еще сложнее заставить ее делиться, размножаться. Без деления все бессмысленно и жизнь как таковая погибает.

У них были элементы клеток, и они как конструкторы собирали из них новую клетку. Ту, что смогла бы выжить в этих порой ужасающих условиях. Каждый элемент отвечал за определенные параметры. Объединяя один элемент с другим, они получали одни данные, но стоило добавить новую ячейку, и все резко менялось. Это была сложная кодировка, один неверный шаг – и все насмарку.

Цаваласу нравилось производить расчеты, это как шифр-ребус, к которому надо найти код. И вот теперь они сидели и пробовали новые параметры.

Всего на планету готовилось от трех до пяти видов зерен для посева. После того как они будут утверждены советом биоконструкторов, биоинженеров и биоаналитиков. Запускался процесс созревания. Сперва изготавливалась одна первичная клетка, ее проверяли, все ли правильно работает. Если все хорошо, то начинался второй процесс деления, за ним следовал процесс созревания, что происходил в тех самых чанах.

Готовую продукцию грузили на капсулы, и уже те улетали с драгоценным грузом на планету. Посев происходил не только в атмосфере, но также специальные капсулы опускались как можно глубже на дно океана и там, двигаясь вдоль дна, начинали выпускать споры жизни. Семена разлетались. Большинство гибло сразу же, но один на миллион выживал и продолжал свой путь дальше.

Это его 375-й посевов. Биоресурсы заканчивались, он знал, что им хватит максимум на восемь заходов, а после надо возвращаться на Кассид. Цавалас дал добро на первое испытание.

4

Капсулы разлетелись по адской планете. Их бункеры были заполнены до максимума. Теперь дело за малым, сделать все правильно. Пламя обжигало ядовитую атмосферу. Кажется, в этом аду невозможно выжить, но Цавалас знал, что его зерна жизни без проблем приживутся. Жизнь может присутствовать не только в комфортных условиях, где он сам родился. Его зерна могут выдерживать чудовищное давление, плавать в кипятке, облучаться смертельной радиации и более того, его клетки могут еще делиться, а это и есть жизнь.

Если они приживутся на этой планете, сколько потребуется времени, чтобы из одноклеточного семя зародился разум? Два миллиарда, три или, как на их планете, все четыре миллиарда лет.

Порой ему казалось, что он выполняет бессмысленную работу. Ни он, ни его поколение, никто не увидит плодов своей работы. Ради чего все это надо делать? Он устал. Не физически, а морально, устал жить, хотелось уйти на покой.

Капсулы опустились к поверхности планеты, и каждая полетела к заданной точке. Одна ушла в расщелины, там не так жарко и течет вода. Только вода, красиво сказано, в этом бульоне металл рассыпался, только камни еще держались. Капсула опустилась, полетела над самой поверхностью зеркальной глади, открылись клапаны, включились форсунки, и тонкий спрей из одноклеточных зерен жизни стал разлетаться во все стороны. Выживет не более 0,002%, но и это много.

Цавалас совместно с другими операторами следил за каждым коконом. Вот один ушел глубоко в воды океана. Приливные воды поднимались на сотни метров ввысь, обрушивались на острые камни и с грохотом стекали обратно. Кокон опустился на несколько километров, открылись клапаны и за ними тонкой линией заструилась фиолетовая жидкость. Посев шел по плану.

Третья капсула ушла в горный массив и стала распылять клетки в глубоких трещинах. Четвертая ушла в сторону вулканов, там кипела вода, она была ярко-желтой, флюоресцировала. Но капсула и там произвела посев.

Всего на планету первой волной ушло двадцать капсул, завтра еще двадцать, а после – еще двадцать. Всего три захода. Все. На этом работа будет закончена. Остальное – дело случая, выживет ли хоть одна клетка из тех триллионов-триллионов, что они посеют, никто не мог дать гарантии. Но хотелось верить, что их труд не пропадет даром.

– Мы потеряли контроль над 8 объектом, – волнующе сообщил Мукаис, он был оператором.

На предыдущей планете они сразу потеряли шесть станций, произошло извержение. Спутник, что чуть меньше самой планеты, вращался по эллипсу, от этого планету буквально сплющивало. Но на ней было много воды, очень много, и прекрасное магнитное поле. Именно поэтому ее и выбрали для посева.

– Сколько у нас осталось капсул? – спросил Дамати, начальник станции, хотя он и так прекрасно знал, что их всего 48 штук, скоро работать будет не с чем.

Когда они отчалили от верфи на Кассид, их было ровно 300. Они потеряли почти все, и это немудрено, если знать, куда те летят.

– Отлично, – Цавалас был доволен показателями на листе отчетов, были погрешности, но они незначительные, – что там у нас с базой хранения, все готово для транспортировки?