Героиня мира - читать онлайн книгу. Автор: Танит Ли cтр.№ 86

— Если я и поставила вас в неловкое положение.

— Нет-нет. Подобные неловкости мне не страшны Я стремлюсь не запятнать себя позором лишь на поле брани и в зале заседаний совета.

Он решительно поставил меня на место, и я поднялась, намереваясь покинуть его.

Карулан, уже с выражением насмешливого безразличия на лице, застыл у погасшего камина в изящной позе, и я почувствовала себя глупой неряхой, мишенью для издевательств. Но это не имело значения.

Я не знала, на что иду. Но дорога мне открыта. И я не стану нищей беглянкой. Я отправляюсь в путь, унося с собой если и не благословение Карулана, то по крайней мере этот вызывающий его взгляд, этот поклон и учтивое рукопожатие. Мне не хотелось бы столкнуться с его злобой.

— Аара, — проговорил он, когда я была уже на пороге. Я остановилась, ожидая какой-нибудь колкости под занавес. — Если вы отыщете этого человека и вам удастся связать с ним свою судьбу, вы, может статься, пожалеете, что не остались в безопасности со мной. Судя по дошедшим до меня рассказам, он создан из огня и вод.

— И я тоже, — ответила я — Ох, я сама такая же.

Экипаж уже ожидал меня. Личный слуга Карулана помог мне сойти вниз. Кучер и верховой тоже были из числа его слуг. Никто не задавал вопросов. Я отправляюсь в Яст и далее, чтобы навестить заболевшую родственницу. Необходимо ехать быстро. А если у них и имелись иные мысли на мой счет, они полагали, что я выполняю поручение Карулана, взяв на себя не подлежащие оглашению труды из соображений любви и приверженности. Я ни с кем не попрощалась.

И не возникло никаких затруднений.

Лес, окрашенный в цвета меди и ржавчины, проступившие на фоне почерневших в преддверии зимы сосен, еще не умер до конца. Лисы стремительно убегали с дороги, впереди вспархивали голуби. Опьянев от свободы, я мчалась прочь. Прочь и к нему.

Мчись, колесница, лети, оторвись колесами от земли, стань крылатой.

Я еду к нему, к нему.

1

Корабль раскачивался, вздымаясь на волнах. Остальные пассажиры в смертных муках лежали по каютам. Капитан чувствовал себя бодро; он рассказал, что в течение первых пяти лет службы все время страдал морской болезнью, и теперь при виде несчастных испытывает жалость и одновременно приподнятость духа.

А я не жаловалась на самочувствие, меня не тошнило, только иногда кружилась голова. Когда корабль находится в открытом море, такие пассажиры становятся любимцами команды.

Сотканная из сотен зеленых прожилок вода походила на странный текучий мрамор. Члены экипажа уверяли, что океан неопасен, несмотря на сильную качку. Но время от времени волны взмывали в воздух, словно изогнувшийся шарф, и захлестывали палубу. У меня не было полной уверенности, что мы не потонем.

Мы покидали порт во время затишья, возникшего в эпицентре зимних штормов, бушующих у северного побережья Кронии и на подходе к Темериду. «Это не шторм», — сказали они, когда поднялся ветер. Но пассажиры вскоре расползлись по каютам и там слегли. Их стоны то и дело пробивались сквозь резкие скрипы корабля и шипение бурлящего океана. Я всей душой радовалась, что поразивший остальных недуг миновал меня, хоть и не понимала, почему.

Возможно, от беды меня спасла одежда. Или лихорадочное безумие моих действий. Мне припомнился отрывок из романа, где бродяга с философским складом ума утверждал: стоит ему отдаться на волю судьбы, не строя планов и не имея ничего за душой, как судьба сама непременно придет ему на помощь. В книге именно так и происходило. А теперь… если я и не бедна, то не слишком хорошо экипирована; нельзя сказать, чтобы у меня вовсе не было планов, но я, конечно же, не посмею посвятить в свои замыслы никого, помимо Карулана, страшась скептицизма, а то и подлости со стороны тех, кто сочтет меня дурой.

Письмо Кристена, адресованное служащему порта, позволило мне получить рекомендации для временного проживания, небольшой денежный кредит из расчета на различные вещицы, которые я намеревалась продать, и надежные сведения о движении судов. Этот человек также дал мне совет:

— Мадам, вам стоит приобрести мужскую одежду для путешествия. Плавание в целом продлится месяца два с половиной, а то и три. Дамы, которые участвовали в подобных предприятиях, считают мужское платье куда более удобным. Если вы его наденете, вас никто не осудит. Можно сказать, это чуть ли не вошло в моду.

И слова его подтвердились, ибо множество женщин, пускаясь в плавание, смело наряжались, как мужчины, или по крайней мере отдавали предпочтение брюкам перед юбками.

Я обзавелась модным гардеробом, в который входили серые бриджи, лосины и сапоги, несколько хлопчатобумажных и шерстяных рубашек, элегантное темное пальто без рукавов — в том году все франты носили такие — и толстый зимний плащ густо-синего, как небо, цвета. Я решила не стричь волосы, но после того, как я месяц прождала в порту, высветленные пряди начали походить на шкуру зебры. Поэтому я наняла женщину, которая перекрасила мне волосы, и они снова стали темно-русыми, как в детстве. Я не укладывала их в прическу, не завивала, а просто отбрасывала за спину; так поступали многие воины страны, которая прежде была моей. В результате, стоило мне подняться на борт корабля, как я услышала восклицание кого-то из мужчин: «Да к т о же этот прекрасный юноша?» Затем он увидел меня в ином ракурсе и добавил: «Проклятье, мерзкие фокусы медведя!», ведь одежда не вполне скрывала очертания моей фигуры. Полагаю, этот господин затаил злобу против меня, но на второй день мы попали в шторм, и он, как и другие пассажиры, слег, а потому не нашел случая тут же выместить ее на мне.

«Морская Провидица» представляла собой двухмачтовик затейливой конструкции с зеленой нимфой на носу и зеленоватыми парусами на реях. Команда состояла из двадцати человек, не считая капитана и двух его помощников, а также умного и храброго корабельного пса по кличке Львиное Сердце. Он принадлежал к распространенной по всей Кронии разновидности черных волко-собак, но из-за примеси другой породы отличался необычными остроконечными ушами, которые сидели врастопырку на удлиненной голове, и от этого вид у пса был такой, будто он устал от жизни. Львиное Сердце успел побывать в тридцати плаваниях, а однажды даже свалился за борт, потому что частенько, как мне сказали, лазал по такелажу. Это показалось мне невероятным, но впоследствии я сама застала его за этим занятием, только в то время мы стояли в гавани возле Кандира и море было спокойным.

Я редко виделась с остальными пассажирами: среди них оказалось несколько мужчин и две дамы, обе сопровождали своих супругов. Им тут же захотелось узнать обо мне все, и чем больше я скрытничала, тем сильней они меня донимали, особенно женщины, отпускавшие время от времени шуточки: «О, она умеет держать язык за зубами. Она хранит тайну, которую стоило бы узнать, будь только возможность». Когда я изложила ставшую уже привычной историю о занемогшей родственнице, они, похоже, учуяли ложь, поскольку принялись допытываться о подробностях, вероятно рассчитывая, что я на чем-нибудь попадусь. Я благодарила небо за шторм.