Узкий коридор - читать онлайн книгу. Автор: Дарон Аджемоглу, Джеймс А. Робинсон cтр.№ 26

Ливан – это не безгосударственное общество. Это современное государство с шестью миллионами граждан, представленное в Организации Объединенных Наций и имеющее послов по всему миру. Но, как и в случае с народностью тив, власть в нем размыта. Ливан – это Отсутствующий Левиафан.

Наплыв палестинских беженцев из Иордании в начале 1970-х дестабилизовал обстановку в Ливане, и в 1975–1989 годах в стране шла ожесточенная гражданская война между различными общинами. Таифское соглашение 1989 года, завершившее конфликт, привнесло некоторые изменения в Национальный пакт. Представительство христиан и мусульман в парламенте стало равным (50 на 50 процентов), а в мусульманской фракции выросло число шиитов. Но это же соглашение ослабило и власть президента.

Действительно ли пропорция 50:50 лучше отражает реальный состав населения Ливана, чем соотношение 6:5, установленное в 1943 году? Возможно, это и так, но на самом деле никто не знает, какова численность той или иной общины, да и не хочет знать. Общество предпочитает оставаться «нечитаемым» для государства, чтобы последнее не было захвачено одной из конкурирующих групп, и чтобы этого не произошло, оно следит за тем, чтобы Левиафан продолжал спать. А груды мусора на улицах между тем продолжают расти.

Это книга о свободе. Свобода зависит от различных типов Левиафана и от их эволюции – от того, живет ли общество без эффективного государства, смиряется ли оно с деспотическим государством, или же ему удается создать баланс сил, открывающий дорогу для возникновения Обузданного Левиафана и постепенного расцвета свободы.

В отличие от представлений Гоббса, согласно которым общество подчиняет свою волю Левиафану – с чем согласны большинство социологов и что современный мир считает само собой разумеющимся, – для нашей теории фундаментально важен тот факт, что Левиафана не всегда встречают с распростертыми объятиями и что путь его развития может быть весьма тернистым – и это еще мягко говоря. Во многих случаях общество сопротивляется усилению государства, причем весьма успешно, как мы видели на примере тив и современных ливанцев. Но результатом такого сопротивления становится отсутствие свободы.

Если же сопротивление разваливается, дело может кончиться возникновением Деспотического Левиафана, похожего на описанное Гоббсом морское чудовище. Но этот Левиафан, пусть он и предотвращает «войну всех против всех», необязательно делает жизнь своих подданных более богатой и менее «беспросветной, тупой и кратковременной», какой она была при Отсутствующем Левиафане. А подданные, в свою очередь, далеко не полностью «вручают свою волю» Левиафану – во всяком случае, не в большей степени, чем жители Восточной Европы, до падения Берлинской стены распевавшие «Интернационал» на улицах, «вручали свою волю» Советскому Союзу. При разных режимах последствия для граждан бывают разными, но все же свободы тут нет ни в одном случае.

Иной тип Левиафана – обузданный – возникает, если появляется баланс между его мощью и способностью общества контролировать эту мощь. Этот Левиафан может решать конфликты справедливо, предоставлять общественные услуги и экономические возможности, предотвращать доминирование и закладывать основания свободы. Если люди верят, что всегда смогут удержать под контролем своего Левиафана, то они доверяют ему, сотрудничают с ним и позволяют ему расти и увеличивать охват и полномочия. Такой Левиафан способствует расцвету свободы, ломая различные клетки норм, которые до этого строго регулировали правила поведения в данном обществе. Но в фундаментальном смысле это не Левиафан Гоббса. Его определяющая характеристика – оковы, узда; он не доминирует над обществом, как морское чудище Гоббса; он неспособен игнорировать граждан или заткнуть им рот, когда они пытаются повлиять на принятие политических решений. Он не возвышается над обществом, но стоит вровень с ним.

Схема 1. Эволюция Деспотического, Обузданного и Отсутствующего Левиафанов

Эти идеи и силы, определяющие, согласно нашей теории, эволюцию различных типов государств, иллюстрирует следующая схема. Чтобы сосредоточиться на основных принципах, мы упростили схему и сократили ее всего до двух переменных. Первая переменная (горизонтальная ось координат) – это сила общества, воплощенная в традиционных нормах, практиках и институтах, особенно когда дело касается коллективных действий, координации усилий и сдерживания политической иерархии. Эта переменная демонстрирует способность общества к мобилизации и его институциональную силу.

Вторая переменная (вертикальная ось) – это сила государства. Она тоже имеет несколько аспектов, в том числе мощь политических и экономических элит, а также дееспособность государства и его институтов. Конечно, схема игнорирует общественные конфликты (в том числе конфликты элит между собой и конфлиты между элитами и государством), и это огромное упрощение. Тем не менее наше определение слабости и силы уже в определенном смысле включает в себя эти конфликты, а упрощение позволяет нам яснее обозначить несколько ключевых составляющих нашей теории и сделать несколько новых выводов. Позже в книге мы снимем эти упрощения и обсудим более детальную схему во всей ее сложности.

Большинство досовременных государственных образований начинают свое развитие в точке, находящейся где-то ближе к нижнему левому углу схемы, то есть и государство, и общество в этом случае слабы. Стрелочки, ведущие из этого нижнего левого угла, представляют собой расходящиеся со временем варианты путей государств, обществ и их взаимоотношений. Один из этих типичных путей (нижняя стрелка) приблизительно соответствует тому, что мы видели у народности тив: он начинается в точке, где общество сильнее государства и способно заблокировать развитие мощных централизованных государственных институтов. В результате возникает ситуация, когда Левиафан преимущественно отсутствует, потому что ростки государства и элити изначально были слабее общественных норм, противостоящих развитию политической иерархии. Страх перед скользким склоном подразумевает, что общество по возможности постарается ограничить власть элит и возникновение политической иерархии; сила протогосударственных структур и дальше будет угасать, то есть Левиафан продолжит отсутствовать. Бóльшая сила общества сравнительно с силой государства объясняет также, почему клетка норм в данном случае настолько прочна: в отсутствие институциональных средств урегулирования конфликтов их функцию исполняют нормы (которые при этом тоже порождают социальное неравенство и различные формы ограничений индивидуальной свободы).

Рядом с вертикальной осью графика мы видим другой путь, начинающийся в точке, где государство и элиты изначально были сильнее общества; тут можно вспомнить наши рассуждения о Китае, где подобная конфигурация способствовала возникновению Деспотического Левиафана. Стрелка ведет в сторону еще большего увеличения силы государства, а общество тем временем слабеет и уже не представляет для государства серьезного соперника. Такая тенденция обостряется, поскольку Деспотический Левиафан обессиливает общество, оставаясь необузданным. Как следствие, со временем Деспотический Левиафан обретает подавляющую мощь в сравнении с покорным обществом, и изменившийся баланс сил приводит к тому, что перспективы обуздания Левиафана становятся еще менее вероятными.