Ненавижу тебя любить - читать онлайн книгу. Автор: Анна Веммер cтр.№ 87

— Ох, Ксюха. — Олег устало трет глаза. — Ну и семейка у вас была. Что ты будешь делать?

Простой вопрос вводит меня в ступор. Долго смотрю на фото и правда не знаю: а что?

— Надо найти Диму.

— Зачем?

— Она просила. Ребенок в детском доме! Его забрали от матери, отдали чужим людям, жить в нищете, а мать потом убили! Просто за то, что она влюбилась в моего мужа!

— Тише, Ксюш, тише, я тебя не отговариваю, я просто пытаюсь понять, что делать дальше. Ты мужу говорить будешь?

— Буду. Когда все проверю. Если я расскажу, и все окажется враньем Даши… если она это придумала, если была больной. Я не хочу мучить его.

— И ты думаешь, что на фото — тот детский дом?

— Да. Скорее всего да, иначе папа не стал бы хранить это.

— Твой отец — самоубийца, держать в кабинете такие явные доказательства вины.

— Он всегда был самоуверен. Считал, весь мир у его ног, ведь он поднялся с низов… я жила, как под стеклянным колпаком, и ничего не понимала. Да и порой вела себя, как он. Так что, ты сможешь найти дом с фото?

— Мне не нужно искать. Это наш интернат.

— Что?

Бутерброд выпадает из ослабевших пальцев.

— По странной воле судьбы ты решила сбежать именно в тот город, куда, как ты считаешь, твой отец отвез ребенка этой Даши. Ты веришь в магию, Ксюх?

— Я верю в интуицию. Сможешь меня отвезти туда?

— А если ты ошибаешься? И никакого ребенка нет, смена имени — попытка твоего отца помочь запутавшейся Даше, а ее убийство свалили на него враги?

За окном снова начинает валить снег. Пушистый, чистый. Сейчас особенно странно думать об Иванченко, в свете того, что снег она больше никогда не увидит, потому что давно мертва, но я словно чувствую ее присутствие в комнате. Будто наяву слышу мольбы помочь ребенку, по чужой злой воле оставшемуся и без отца и без матери.

О, я очень хорошо ее понимаю.

— Если все ложь и папа не был монстром, я никогда не вернусь к мужу. Мне надо знать.

* * *

«Пожалуйста, что бы там ни случилось, не говори и не обещай ребенку больше, чем можешь вынести».

Слова Олега звучат у меня в голове, пока я потягиваю кофе в кабинете директора детского интерната. Больше из вежливости, потому что кофе растворимый, а кружка потемнела от времени и налета. Вокруг ужасающая бедность, которую изо всех сил поддерживают в более-менее приличном состоянии. Я чувствую вину за это.

И еще у меня вся душа перевернута, вытащена наружу. Когда мы въезжали в знакомый городок, я невольно вспоминала попытку побега. Робкое счастье от встречи с дочерью, чувство стыда за то, что разлучаю ее с отцом, злость на бывшего мужа за причиненную боль, страх, что его ненависть выйдет из-под контроля и, как вишенка на торте, отключившее голову удовольствие, его руки на моем теле, вкус теплых сухих губ.

Впервые по-настоящему хорошо с Никольским мне было именно здесь. И хорошо и больно одновременно. А сейчас — страшно. Что все повторится. Что для меня нет хэппи энда: либо чудовище в сказке мой отец, которого я любила, либо муж, которого люблю. Других злодеев просто нет.

— Прошу прощения, — немолодая женщина в сером вельветовом костюме входит в кабинет и садится напротив меня.

Смотрит с интересом и очень неумело прикрытой легкой завистью. У меня и мысли не возникло переодеться перед поездкой, поэтому я слишком лощеная в простеньких и бедных декорациях.

— Итак, вы…

— Ксения. Ксения Никольская, я к вам по поводу ребенка.

— Вас направила опека? Вы подыскиваете малыша для усыновления?

— Не совсем. Видите ли, по моим данным в вашем учреждении содержится мальчик. Ему около шести-семи лет. Он… сын моей подруги. Которая, к сожалению, мертва. Она хотела, чтобы я помогала ее сыну, но по независящим от нас обстоятельствам мне слишком поздно передали информацию о его существовании. Письмо потерялось… нашлось совершенно случайно. Я сразу же поехала к вам.

— Трогательно.

Не пойму, верит мне директор, или нет. Нервничаю, как на экзамене, хоть и давно забыла, что это такое.

— Но у нас несколько десятков семилетних мальчиков. Мне нужна еще какая-нибудь информация, кроме возраста.

— Возможно, его зовут Дима…

Я не верю, что папа дал бы ему имя, выбранное Дашей и Вовой, но может, как-то передали из больницы? Не сам же он его сюда вез в люльке.

— Дима Иванов, я полагаю.

— Да! Наверное… у его мамы была фамилия Иванченко.

— Я могу познакомить вас с ребенком. Если вы, разумеется, не будете бежать впереди паровоза. Я с большим уважением отношусь к вам, Ксения, ваш поступок — разыскать сына погибшей подруги — меня восхищает. Но поверьте, эти дети не один раз в своей жизни пытались понравиться мамам и папам. И не один раз были отвергнуты. Мне бы не хотелось, чтобы Дима видел в вас новую маму и… потом разочаровался. Понимаете?

— Конечно. Я просто хочу познакомиться с ним. Убедиться, что это он, что я не ошиблась.

Что мой отец убил его мать, что заставил моего мужа оплакивать малыша.

— Тогда давайте так. Никаких разговоров о реальной маме, незачем травмировать ребенка правдой. Он, как и все, верит, что однажды мама вернется. Никаких подарков, по крайней мере в первую встречу. Никаких обещаний. Просто знакомство.

— Безусловно. Я клянусь, что буду очень осторожна. Какой он? Какой характер?

— Молчаливый. Много переживает в себе, редко проявляет эмоции, но если проявляет — туши свет! У него нет полутонов. Если любит, то преданно, всем сердцем, ненавидит — аналогично. Способный, очень любит математику, уже считает лучше всех в группе. Хулиганистый, конечно, не без этого. Грезит о собаке, но сами понимаете… Рисует немного. Хороший мальчик. Проблемы, конечно, есть у всех, вырасти здоровым и в полной-то семье сложно, а уж здесь…

Женщина устало обводит взглядом кабинет.

— Идемте. У них сейчас рисование, я позвала его в отдельную комнату.

Я иду вслед за директором на негнущихся ногах и больше всего на свете хочу повернуть обратно. Я не могу нести такую ответственность, я не готова! Одно дело родить ребенка, воспитывать дочь в меру собственных убеждений и набивать шишки, другое — влезть в жизнь мальчика, которого и так судьба как следует надавала тумаков. А если я не смогу ему помочь? Если стану не доброй феей, как просила Даша, а злой колдуньей?

Черт, Ксюха, соберись! На крайний случай ты просто можешь помогать ему деньгами. И Вовка поможет, для него купить квартиру это как сходить за мороженым. Поможет… должен.

Екает сердце, когда я вхожу в небольшой класс, где за одной из парт сидит темноволосый мальчик. На вид не скажешь, что ему больше шести. Худой, со смешно торчащими ушами. Он словно сошел с детских фотографий Вовки, это его тень, отражение из прошлого. Ни единой черты от матери, только отец. В каждом жесте, в каждом вздохе.