Владыка Смерти - читать онлайн книгу. Автор: Танит Ли cтр.№ 79

Зайрем не замечал, как меняется ландшафт вокруг него. Все казалось ему плоским и однообразным — днем он брел или ночью, вверх или вниз, светило солнце или шел дождь. С таким же успехом он мог бы просто сесть на землю и не двигаться. Но молодое и деятельное начало еще жило в нем, заставляя идти вперед, куда глаза глядят. Однажды на рассвете Зайрем проснулся в лесу огромных папоротников и, сев среди широких листьев, на которые он в изнеможении повалился вчера в полночь, увидел сидящего неподалеку незнакомца.

Человек этот был одет строго, без излишеств, и покрой одежд выдавал в нем странствующего монаха. Его неподвижные грубые черты говорили о хладнокровии, уверенности в себе и безграничном самодовольстве.

— Добрый день, сын мой, — сказал незнакомец, и его тонкие розовые губы приоткрылись ровно настолько, чтобы произнести эти слова.

Зайрем вздохнул и упал обратно на листья; он слишком устал. Юноша лежал и смотрел вверх, и низкие своды леса с пробитыми в них кое-где оконцами, сквозь которые струился утренний свет, успокаивали его глаза и сердце. Но тут жрец заговорил:

— Ты плохо выглядишь, сын мой. Судя по остаткам твоего одеяния, оно когда-то было облачением священнослужителя. Выходит, что ты, как и я, странствующий монах.

— Нет, — пробормотал Зайрем, и глаза его, непонятно почему, наполнились слезами.

Монах, не обратив внимания на отрицание Зайрема, невозмутимо продолжал:

— Я думаю, сын мой, мне не помешало бы пойти с тобой. Сдается мне, что мое общество принесет тебе пользу. Видишь ли, я очень благочестив и посвятил свою жизнь благим делам, усердно поклонялся богам и помогал людям в трудную минуту. За это много лет назад меня вознаградили, по велению богов либо каких-то других могущественных сил на меня снизошла благодать. Ничто — что бы это ни было! — не может повредить мне. Молния никогда не ударит в то место, где я стою; море никогда не опрокинет корабль, на котором я плыву; дикий зверь не разорвет меня. Ну, не замечательно ли это? — Зайрем не ответил, и монах продолжал:

— Ты можешь себе представить, где бы ни случился пир, всегда приглашают меня. Даже чужестранцы зовут меня на свои празднества, ибо знают, что, пока я нахожусь в доме, он в безопасности, даже в самую бурную погоду. Корабли соперничают между собой за право взять меня на борт пассажиром — конечно, бесплатно, — ибо корабль, на котором я плыву, не может утонуть. К сожалению, — добавил монах, поджимая губы, — это не все. Есть одно «но». Если я оказываюсь в обществе только одного человека и какая-нибудь опасность угрожает нам, то она всегда обрушится на моего спутника, а не на меня. Но пусть это не смущает тебя, ибо я уверен, что смогу найти то, чего жаждет твоя душа.

— Не сможешь, — резко ответил Зайрем и, поднявшись, зашагал прочь.

Монах тут же вскочил на ноги и поспешил за ним.

— Я не привык к подобному обращению, — торопливо проговорил он. — Ты многое мог бы узнать от меня.

— У меня тоже есть, что тебе рассказать, — отозвался Зайрем, останавливаясь и пристально глядя монаху в глаза. — Ничто и никогда не сможет причинить мне вреда, и я не желаю иметь попутчиков.

— Ты не можешь так говорить! — вскричал монах. — Такое высокомерие не приличествует твоему возрасту. Боги…

— Боги мертвы. Или спят.

— Да простят тебя небеса! — взвизгнул жрец, скривившись. — Горе тебе, заблудший! Я вижу, небеса тебя не простили.

Огромный тигр со сверкающими глазами выскочил из-за деревьев и бросился на них.

— Я буду молиться за тебя, сын мой, пока ты принимаешь эту мучительную смерть, — сообщил монах.

До сих пор Зайрем пребывал в каком-то оцепенении, но тут безразличие покинуло его, сменившись безумным весельем. Он громко рассмеялся.

— Ты бы лучше уносил ноги, брат, — посоветовал Зайрем.

В этот момент тигр прыгнул на него, но, не успев долететь до груди юноши, фыркая и рыча, покатился в заросли папоротника, будто что-то оттолкнуло его.

У монаха отвисла челюсть.

Тигр поднялся и снова напал на Зайрема. Но опять он словно уткнулся носом в какую-то мягкую подушку и, тщетно хватая лапами воздух, отлетел назад. Наконец он отполз в сторону и задумчиво уставился на монаха. Очевидно, тигр с самого начала вознамеривался сожрать одного из этих двоих, и, хотя монаха защищала благодать богов, у тигра не осталось выбора. Хищник явно не собирался считаться с небесной благодатью.

Когда тигр бросился на монаха, тот провозгласил:

— Я достойно приму свою участь!

Увы, это оказалось совсем не просто осуществить, и Зайрем убежал, запинаясь о корни и затыкая уши, чтобы не слышать пронзительных криков несчастного. Там он повалился под дерево, трясясь от ужаса и дикого, безумного хохота.

Вечером он вышел из леса и оказался в предместье процветающего города. Едва оказавшись на дороге, он очутился в толпе шумно приветствовавших его людей со светильниками и гирляндами.

— Приходи к нам на праздник! — кричали они. — Дочь виноторговца выходит замуж… А в прошлом году у нас было землетрясение… Войди в наш дом и сохрани его, пока мы празднуем!

Зайрем понял, что эти люди ждали монаха-праведника, и перепутали их. Он попытался все объяснить, но, пока они спорили, нахлынула другая толпа.

— Приходи к нам на праздник! — закричали и они. — Сын торговца зерном вернулся из-за моря, но мы боимся землетрясения. Защити наш дом!

Тут две толпы начали препираться между собой относительно того, чей дом более достоин защиты монаха. Они не ограничились словами, и дело дошло до драки. Зайрем же тем временем ускользнул от них, добрался до города, прошел по его улицам и двинулся дальше по ночной равнине.

Около полуночи он услышал далекий размеренный шум. В этом звуке он сразу узнал голос моря.

Выйдя на высокий мыс, Зайрем увидел у своих ног еще один город, сверкающий огнями, а рядом — гавань, где в тусклом лунном свете дремали корабли. За гаванью простиралось бескрайнее море.

Красота мира была новым ощущением для Зайрема. Он открыл ее через страдания и одиночество изгнанника. Она стала его единственным утешением, когда все остальные радости давно прошли, и стало ясно, что они не вернутся назад. Зайрем сел на камень на краю земли высоко над городом и устремил взгляд на море, постоянно меняющееся и всегда неизменное. И такой глубокий покой снизошел на него, что, когда тяжелая рука легла на его плечо, Зайрем вскрикнул и вскочил на ноги, готовый убить того, кто потревожил его покой.

— Извини, отец, — произнес незнакомец грубым голосом. — Ты, верно, разговаривал с богами. Прости, я думал, ты задремал, и сказал самому себе: «Послушай, приятель, этому святому и благородному господину не пристало ночевать на холодных голых скалах, когда совсем рядом есть теплая постель, уже приготовленная для него на борту нашего корабля».

Зайрем решил, что его опять приняли за монаха, приносящего счастье.