Сивилла - читать онлайн книгу. Автор: Флора Рита Шрайбер cтр.№ 98

Взвешивая серьезность проблем, с которыми столкнулись ее пациентка и она сама, доктор Уилбур поняла, что у нее наступил профессиональный кризис.

Ее убежденность в том, что в случае с Дорсетт наиболее подходящим методом является традиционный психоанализ, оставалась непоколебимой, однако она была готова экспериментировать — в той мере, в какой это не угрожало бы пациентке или лечению в целом. Доктор сознавала, что испытывает сильную привязанность к Сивилле, не только как к пациентке, но и как к человеку.

Не подлежало сомнению, что проявления расщепления личности и физические заболевания, которыми страдала Сивилла, порождены тяжелыми переживаниями детских лет и что эту ситуацию можно решительно изменить с помощью психоанализа.

Вопрос стоял так: может ли доктор Уилбур найти способ, позволяющий ускорить процесс интеграции? Опыты с пентоталом безусловно доказывали, что симптоматика, связанная с конкретными травмами и конфликтами, может исчезать и действительно исчезает, если травма обнаружена и конфликт продемонстрирован бодрствующему «я».

Доктор Уилбур знала, что повторное обращение к пентоталу слишком опасно из-за возможности привыкания к нему. Поэтому она стала искать другие средства.

Ее пациентка была истеричкой. Со времен Шарко и Фрейда известно, что истерики легко поддаются гипнозу. Доктор Уилбур решила, как минимум, исследовать потенциал этой методики. Перед тем как стать психоаналитиком, она с успехом использовала гипноз в работе с другими пациентами. Теперь пришло время провести эксперимент с гипнозом в рамках психоанализа. Она вновь была готова стать первооткрывателем.

В конце одного из томительных и бесплодных часовых сеансов доктор Уилбур мягко сказала:

— Сивилла, когда вы впервые пришли ко мне в Нью-Йорке, то попросили пообещать, что я не буду гипнотизировать вас. Я согласилась, но в то время мне еще не было известно, с какими сложностями придется столкнуться. Теперь я уверена, что гипноз мог бы помочь нам.

Сивилла тихо ответила:

— Я не возражаю.

Итак, путешествие к единству вошло в новую, интенсивную фазу. Теперь, погруженная в атмосферу уюта, царившую в кабинете доктора, убаюканная потоком гипнотических слов, Сивилла возвращалась назад в прошлое. Остальные «я» продвигались по оси времени и назад, и вперед, — вперед для того, чтобы постепенно сравняться с Сивиллой по возрасту. Доктор Уилбур была уверена, что интеграция осуществится проще, если все «я» окажутся одного и того же возраста. Само их существование свидетельствовало о связи с травмами прошлого и о незрелости в рамках тотальной личности. И то и другое делало интеграцию невозможной.

Естественной точкой отсчета стала двухлетняя Рути.

— Как дела? — спросила доктор во время одного из первых гипнотических сеансов. — У тебя все в порядке?

— Да.

— Ты меня помнишь?

— Да.

— Когда ты меня видела в последний раз?

— Коричневое кресло.

— Правильно. Ты раньше была здесь? Когда ты здесь была?

— Один день и еще один день.

— Да. И как выглядела эта комната?

— Кресло.

— Верно. А какого цвета здесь стены?

— Зеленые.

— Совершенно верно. Знаешь, Рути, тебе два года. Разве это хорошо? Ты хочешь, чтобы тебе было три года?

— Хочу.

— Через десять минут я скажу, что времени без пяти семь. До этого времени ты вырастешь на целый год. Все будет хорошо, Рути. Ты подрастешь, а позже все остальные тоже подрастут. Ты этого хочешь?

— Да. Тогда я смогу раскрашивать.

— Ты сможешь рисовать сколько хочешь, даже цветными карандашами и мелками. А можешь помогать рисовать Сивилле.

— Правда?

— Когда она будет рисовать, ты сможешь ей помогать.

— Да.

— Ты хотела бы делать еще что-нибудь?

— Все.

— Значит, ты будешь всем помогать делать все. А теперь ты начинаешь расти, расти, расти… Ты уже никогда не будешь такой маленькой. Когда тебе станет три года, ты немножко побудешь трехлетней, а потом опять начнешь расти. Я хочу, чтобы ты выбрала какой-нибудь хороший день для того, чтобы тебе исполнилось три года. День, который тебе нравится.

— Тетя Фэй.

— Очень хорошо. Ты выбрала летний день, когда ездила к тете Фэй.

— Она была моей мамой.

— На самом деле не была. Ты любила представлять, будто она твоя мама. Это потому, что твоя мама вела себя не очень хорошо, и мы знаем про это. Мы поможем тебе вырасти, чтобы ты больше никогда не волновалась из-за мамы. Ты понимаешь, милая?

— Да.

Рути стала трехлетней, и доктор прекрасно понимала, что речь идет не о каком-то механическом процессе, не о простом внушении. Возраст мог увеличиваться лишь по мере того, как решались вопросы, связанные с конкретными травмами и конфликтами. Возрастная прогрессия использовалась как средство достижения конечной цели.

Два месяца спустя доктор сообщила Рути:

— Через десять минут тебе исполнится шесть лет, а на дворе будет весна. Я помогу тебе вырасти, чтобы ты сравнялась с другими. Через десять минут тебе станет шесть лет. Ты уже никогда не станешь младше, а потом постепенно мы сделаем тебя еще старше. Ты узнаешь, что чем старше становишься, тем больше можно делать вещей, которые тебе хочется делать, и тем меньше тех вещей, которые тебя заставляют делать другие. Ты будешь становиться старше на год, на два, на три и сама будешь выбирать для этого подходящий день.

— А папа поможет мне сделать бакалейный магазин в стогу сена?

— Значит, сейчас лето? — поинтересовалась доктор.

— Зима, — возразила Рути.

— Стог сена зимой?

— Угу. И сверху на нем снег. И ты копаешь в нем нору и кладешь туда пустые банки и коробки из-под овсянки, так что внутри стога получается магазин.

— Очень хорошо. Теперь тебе шесть лет.

— Мы сейчас живем на ферме, а на улице зима, — сказала Рути.

Это была та зима, когда Хэтти Дорсетт страдала кататонией, а Сивилла сдружилась с отцом. Рути очень нравилось на ферме; мать ей не мешала, а с отцом она была близка.

— Тебе сейчас шесть лет, и меньше уже никогда не будет. Я помогу тебе вырасти, чтобы ты сравнялась с другими, а потом и с Сивиллой. Ты хочешь этого?

— Да.

— Теперь, когда я коснусь твоего правого локтя, я попрошу поговорить со мной Майка и Сида. Сид, Майк!

— Привет.

— Привет. Ребята, вы хотели бы вырасти?

— Конечно. Мне неохота быть маленьким сосунком, — с энтузиазмом ответил Майк. — Я хочу вырасти, как папа, и делать то, что делает он.