В поисках белой ведьмы - читать онлайн книгу. Автор: Танит Ли cтр.№ 40

— Теперь он вспомнил, что у него есть сын, командующий людьми. Вот что потребовалось ему, чтобы вспомнить.

Когда Сорем закричал, что пока он сидит здесь сложа руки, горят корабли в порту, она ответила со всей страстью:

— Пусть горят. Ты двадцать лет горишь из-за них.

Мы расставили наблюдателей на всех главных улицах, через определенные промежутки времени они приезжали с новостями. Мы не могли выступить, не зная точно, каковы силы хессеков и куда они наконец решили бросить эти силы. В мой план не входило выскочить этакими героями и все потерять. Бит-Хесси умрет этой ночью, и ошибок быть не должно.

Наблюдая за Соремом, страдающим, с побелевшими губами, я подумал, отбросив дружбу и честь, хотя я вполне мог назвать его своим братом, что он все-таки глупец. Она была больше принцем, чем он. С честолюбием, которого не было у него, она имела больше прав на трон. Малмиранет оставалась в мужской одежде, грива ее черных волос разметалась по плечам; она стояла на северной стене Цитадели, зловещее небо освещало ее красным; одной рукой она обнимала бронзовую девушку Айсеп, которая, казалось, была взволнована, как и она. Айсеп стояла, подавшись вперед, ее глаза были яркими и жестокими, а губы полуоткрылись навстречу дымному ветру. Насмет, любительница удовольствий, испуганная и возбужденная одновременно, всхлипывая, пила вино из чаши, чтобы отгородиться от духов. Вскоре мы получили известие, что пожар в порту локализован. Хессеки не удерживали то, что захватили, а продолжали идти вперед. Те из портовых жителей, что остались там, боролись с огнем, передавая из океана ведра с водой, чтобы погасить пламя, и кое-что им удалось. Все это время я с минуты на минуту ждал крика о том, что поднялись хессекские рабы Пальмового квартала. Этот крик запоздал, но был очень громким, когда наконец прозвучал.

Скупой военный взнос императора, этот единственный джерд, который он выделил, продвигался на лошадях по направлению к Стене Храгона и Торговому городу, но продвигался очень медленно, так как ему мешало население Пальмового квартала, чрезвычайно возбужденное к этому времени.

Малиновые джердиеры держались высокомерно, полагая, что их одних достаточно, чтобы подавить восстание, и не вполне сознавали, с каким количеством восставших им придется иметь дело. Их путь лежал через Сад фонтанов, большой парк в масрийской части города. Джерд проехал около трети пути до широкой улицы, делившей парк пополам, когда освещенные фонариками заросли по обеим сторонам внезапно ожили, наполнившись людьми: Огромная толпа хессекских рабов, освободившихся от своих хозяев во время мятежа или даже самими хозяевами отправленных за новостями, собралась здесь, чтобы помешать движению императорской гвардии. Может быть, они ожидали, что солдат будет больше. Никто не считал, сколько было рабов. Они были в лохмотьях или в легких одеждах, которые достались им от хозяев, но запаслись кухонными ножами, камнями или примитивным варварским оружием, которое они тайком изготовили сами, зная, что такая ночь непременно наступит.

Солдаты в доспехах, вооруженные мечами и луками, верхом на чистокровных масрийских лошадях, были пойманы врасплох дикими животными, которые сражались, применяя зубы и когти, когда другого оружия не было; казалось, они были одержимы бесами. Солдаты, которые спаслись, рассказывали о том, как животы ржущих лошадей раздирались голыми руками, как девочки двенадцати лет или даже младше с красными от крови волосами стаскивали на землю кричащих джердиеров, и облепляли их, как пчелы пролитый сироп. Те же, кто видел позже, что осталось в Саду фонтанов, дали новое название этой улице: Звериная тропа.

До этого происшествия хессекских голосов не было слышно.

Теперь же, когда Торговый город был до краев наполнен ими, текущими, как черные чернила, на Вселенский базар и появлявшимися внезапно, как сама смерть, на широких улицах Пальмового квартала, стало слышно, как они снова и снова кричали одно и то же:

— Шайтхун-Кем! Шайтхун-Кем! — А затем другой вой:

— Эйулло йей с'улло-Кем!

Я слышал это в Цитадели даже сквозь звон колоколов, и волосы мои вставали дыбом. Чтобы остаться в рассудке, мне понадобилась до последней капли вся моя былая решимость.

Затем, среди завываний, мы услышали более земные звуки — стук в Ворота Лисы и хриплые крики испуганных богачей.

Сорем стоял в комнате, которая выходила на колоннаду Двора секир, поглаживая свою собаку, а лицо его было лицом человека, закованного в кандалы, который слышит, как в соседней комнате пытают его женщину. Бэйлгар и Дашем, стоя возле него, рассказывали, что более семидесяти почтенных горожан прибыли к воротам гарнизона и умоляют Сорема спасти их, что было наивернейшим из всех сигналов. Сорем выпрямился и смотрел на нас.

— Теперь вы разрешаете мне выйти, вы, пять королей Бар-Айбитни? Теперь, когда город на коленях, я могу отложить свои учебники в сторону. Школа кончилась.

— Мой господин Сорем, — запротестовал Бэйлгар, — мы вместе об этом договорились, ради вашего же блага.

— Я никогда не соглашался на это, — закричал он. — Никогда, вы слышите?

— Тогда, Сорем, вам следовало отменять их приказы и делать то, что вы считали нужным, — сказал я от дверей. — Мы все — ваши преданные вассалы. Мы дали совет; вам выбирать — воспользоваться им или нет.

Он резко повернулся ко мне, и я подумал, что он сейчас подойдет и ударит меня по лицу, как сделала бы какая-нибудь девица, но он вовремя сдержался.

— Ваш совет, — сказал он, — ваш совет превосходен, но он не принимает в расчет человеческую жизнь. Мне сказали, что на улицах — горы трупов. — Значит, настал момент остановить это.

— Почему сейчас? Это можно было сделать два часа назад.

— Я напомню вам расписание. Целью промедления было выяснить количество хессекских оборванцев и направление их удара, показать, что император слаб и равнодушен, и выяснить в то же время, какой силой он обладает. Затем, Сорем, привести город к вашим дверям, чтобы он просил помощи у вас, а не у Храгон-Дата. Добившись всего этого, можно начинать действовать. На этом ожидание должно кончиться.

Он посмотрел на меня и сказал очень тихо:

— Вы начали это, Вазкор. Вы и закончите.

Я подумал: «Откуда все началось? С подарка Баснурмона, над которым можно только посмеяться? Или он догадывается, что я желаю его мать, и это — вечная мальчишеская ревность? Или, может быть, он никогда не видел огня и крови Вокруг себя, а эти потешные имперские воины были слишком нежны, чтобы закалить его для такой ночи?»

Вернувшись в Цитадель, я облачился в полную форму джердиера; я надел шлем с медными колечками и снова поднялся на стену.

Богатые господа Пальмового квартала толпились внизу, дорога поблескивала от их фонариков, вокруг них кучами лежало их добро — все то, что они смогли притащить сюда в узлах, в повозках, в руках челяди. Было даже несколько рабов-хессеков, которые выглядели такими же испуганными, как и их хозяева. Может быть, они были смешанной крови или не религиозны, но я бы на них не положился.