Запрещенный Союз. Хиппи, мистики, диссиденты - читать онлайн книгу. Автор: Владимир В. Видеманн cтр.№ 5

Я объявил маме, что иду в вечернюю школу, а заодно пригрозил устроиться работать куда-нибудь на производство. Идея начать зарабатывать собственные деньги здесь и сейчас невероятно манила. Меня взяли на электротехнический завод имени Ханса Пегельмана учеником резчика. Работа состояла в том, чтобы наклеивать некие кварцевые пластины на железные болванки, которые потом на подносе загружались в аппарат, где пластины разрезались мощными струями воды на маленькие квадратики. За смену мне нужно было сделать около двадцати подносов. Каждый отнимал минут двадцать. Можно было ускорить процесс резки, но тогда качество продукта не достигнет норматива. Я работал, как доктор, в белом халате и отдельном кабинете. Это была небольшая комната, где стояли сам резак, а также огромный стол и полки с болванками и кварцевыми заготовками. Еще тут была печь, с помощью которой готовился горячий клей для пластин.

Однажды я пришел на смену с сильного похмелья, не выспавшись, и, загрузив поднос, прикорнул прямо на столе. Проснулся от какого-то странного гвалта вокруг. Открываю глаза и вижу вокруг странных людей в белых халатах и шапочках, удивленно пялящихся на меня. Это была некая производственная комиссия, совершенно некстати именно в это утро проверявшая работоспособность персонала. Меня моментально из резательного кабинета убрали. Начальник цеха предложил: «Пойди на курсы повышения квалификации. Это у нас на территории, в административном корпусе, каждый день с утра лекции читают…»

Я походил туда пару недель. Здесь собиралась в основном молодежь, человек по пятьдесят. Люди тщательно записывали в конспекты телеги лекторов о неких физико-химических процессах и системах их измерения. В общем, тут готовили каких-то инженеров-технологов локального профиля. Этого мне еще не хватало! Иду к начальнику цеха объяснить, что эти курсы не для меня. Оказалось, он меня уже из цеха перевел в состав обучающегося коллектива молодых специалистов электротехнического производства. Но там нужно периодически зачеты сдавать, иначе отчислят. Интересно, куда могут отчислить меня?

Получалась забавная ситуация. На инженерские курсы можно было в принципе не ходить: там никто не проверял посещаемость, главное — сдать зачет. В других цехах меня не ждали. Если бы не пропускной контроль на входе, фиксировавший отсутствие лица, можно было бы на работу вообще до получки не являться. Легально покинуть территорию производства можно лишь после одиннадцати часов, с началом обеденного времени. До этого момента мне приходилось коротать на территории завода два часа, которые я проводил в основном в мастерской у Сережи Стейтса. Как выяснилось, он вдвоем с напарником работал в цехе, где производили некие пластмассовые трубки разных диаметров. Тут можно было спокойно посидеть, пыхнуть, выпить спирта, который периодически приносил из транзисторного цеха нечесаный беззубый блондин Вася Каменский.

— А что, — говорит мне Стейтс, — ты тут сидишь? Давай к нам, в пятый цех, в подсобники! У нас как раз человека ищут. Работа реальная с девяти до десяти, потом в основном сидим. Опять же — спирт с девочками. У нас ведь женский цех…

В самом деле, может, лучше в пятый подсобником, чем так маяться в непонятке? Да и деньги вроде те же. Работа в самом деле оказалась не бей лежачего. С девяти до половины десятого мы с Васей и еще одним напарником грузили на складе тачку канистрами с кислотами и развозили их затем по цеху. Потом нужно было закатить десяток баллонов с газом на специальный помост к лифту. В одиннадцать мы шли в магазин за дешевым крепленым «Солнцедаром»: рабочий день фактически заканчивался. На последнем этаже заводского корпуса у нас была своя каптерка, обставленная диванами вокруг стола. Отсюда вела лестница на крышу. В хорошую погоду можно было устраивать настоящие гулянки. С высоты десятого этажа открывался невероятный вид на город. Зимой отсюда было весело кидать вниз снежки…

Однажды нам пришлось закатывать баллоны к лифту уже после того, как мы приняли на грудь. И приняли, надо сказать, хорошо. Но кураж взял свое: щас мы их сделаем! Вася положил первый баллон на специальную двухколесную каталку и с легкого разгона взбежал на помост к лифту. Я последовал за ним. Но на середине подъема каталка вывернулась у меня из рук и опрокинулась; баллон, выпав из нее, покатился назад, прямо на стоявшие там, словно кегли, другие баллоны. Рванет или не рванет? Кегли посшибало, но не рвануло. Сделать вторую попытку мне уже не дали…

Бо́льшую часть свободного времени я проводил на репетициях группы, которую мы к тому времени организовали с Крухелем. Она называлась Extra Mural Interment, что переводится с английского как «погребение вне городских стен» — оммаж моде на чернуху в духе саббатов. Мы делали изрядную часть репертуара «Тоники», дополняя ее собственными тяжеловесными композициями типа «Спящей крысы, летающей в деревянном макинтоше». Играть приходилось в основном по средним школам на танцевальных вечерах. Вместе с нами в качестве сопровождения часто приходила знакомая тусовка, дополнявшая колорит сейшна. На роль вокалистки я пригласил свою старую (еще по детсаду) знакомую Таню Белых. Поскольку едва ли не половину музыкального багажа нашей команды составляли вещи Black Sabbath, то Таню так и прозвали: Блэк (подразумевалось Саббат). Тембр ее голоса чем-то напоминал Дженис Джоплин — как и длинный, всклокоченный хайр до самой задницы. Выпив водки, Блэк выдавала «War Рigs», пав на колени и мотая патлами в шаманистическом угаре нордического хард-рока:

Она так жгла, что несколько раз школьные администраторы останавливали танцы и просили «девочку больше не петь». Мы на это грозились уехать с вечера, и компромисс какой-то всегда находился, например: «Петь будет, но из-за кулисы». И Блэк оттуда исполняла, прихлебывая из батла вермут, «Hand of Doom»:

Первомайские праздники сопровождались в Таллине небывалым сейшаком и карнавалом, которые были устроены коллективом нашей группы Extra Mural Interment по случаю Международного дня солидарности трудящихся в помещении домоуправления, где мы репетировали и хранили свои музыкальные причиндалы. Это был изолированный двухэтажный особняк, окруженный со всех сторон большими газонами. Пришли наши фаны, пришла большая московская команда, — всего десятка два человек. Бухла взяли серьезно. Надрались, выкатили аппаратуру, врубили ток. Кто-то обнаружил шкафы с театральными костюмами, народ стал переодеваться: кто в пирата, кто в кикимору… Нарядившись, ломанулись на улицу, устроили беспредел на газоне, потом вернулись в особняк и добили остаток спиртного. Даже не помню, как оттуда уходили. На следующий день как ни в чем не бывало приходим с Крухелем в домоуправление, а там чудовищный бардак. Начальство говорит: «Вчера, на праздники, какие-то хулиганы устроили здесь погром. Видимо, что-то искали… Слава богу, ни инструменты, ни аппаратура не пострадали. Видимо, на автопилоте действовали. Пострадал костюмный фонд домоуправления. Ну и пару стекол кокнули». Странно, что никто не вызвал милицию. Вероятно, подумали, что это плановое праздничное мероприятие сотрудников ЖЭКа.