Танцы марионеток - читать онлайн книгу. Автор: Елена Михалкова cтр.№ 31

За час до выхода выяснилось, что наносить макияж Юлька не умеет – об этом ей сообщила старуха, увидев свою домработницу накрашенной. Юльку отправили смывать тени, а затем старуха лично нарисовала ей лицо, заодно обучая азам мастерства.

– Брови и скулы! – приговаривала Марта Рудольфовна, проводя короткой кисточкой по бровям девушки. – Это первое, на что ты должна обратить внимание. Заодно запомни: ты можешь пользоваться дешевой косметикой, но кисти! Кисти должны быть хорошего качества, на них нельзя экономить. Ни в коем случае не превращай лицо в маску: тональный крем тебе не требуется.

– Но у меня кожа бледная, некрасивая… – заныла Юлька, рассматривая свою зеленоватую физиономию. – Мне бы хоть чуть-чуть загореть! Или замаскировать бледность пудрой.

– Не зря загар всегда был уделом плебеев, – отрезала старуха. – Либо американцев, что одно и то же. Посмотри на француженок: ты видела среди них таких закопченных кур, как голливудские актрисы? В том-то и дело! И потом – напомни мне, что мы делаем с недостатками?

– Превращаем в достоинства, – послушно ответила Юлька.

Марта Рудольфовна тронула ей губы блеском, помаду решительно убрала в сторону.

– Тебе противопоказано пользоваться помадой, она тебя старит. Посмотри внимательно и запомни: половина твоего макияжа – это маскировка внешних уголков глаз. У большинства женщин они опущены, но те не придают этому значения. А зря. Усталый вид плюс пять лет к уже имеющимся годам, общее впечатление неухоженности… Все, что требуется, – добавить чуть-чуть консилера – да-да, вот этого светлого тона – на уголки. На это даже ты способна.

Синие тени, фиолетовые тени, густо-голубые…

– Я стану похожа на продавщицу!

– Ты сейчас похожа на продавщицу. Правильный подбор оттенка – и голубой цвет сделает из тебя…

Конецкая вдруг осеклась.

– Кого сделает, Марта Рудольфовна? – удивленно спросила Юлька.

– Весьма мило, – невпопад ответила старуха, после чего приказала девушке замолчать и не мешать ей превращать жабу хотя бы в лягушку, поскольку до принцессы ей еще очень и очень далеко.

Но в зеркале фойе Юлька увидела вовсе не лягушку. Она держалась немного скованно, потому что к новому платью, как и к себе новой, требовалось привыкнуть. Первый раз в жизни Юлька ловила на себе заинтересованные мужские взгляды, и это оказалось так приятно и волнующе, что в глубине ее души шевельнулось что-то похожее на благодарность к Марте Рудольфовне.

Но благодарность растаяла, стоило им вернуться домой. Конецкая, словно беря реванш за их поездку, принялась с порога гонять Юльку так, что та едва не разревелась в ванной. Однако когда она, глотая слезы, умывала лицо холодной водой, в дверь заглянула Лия.

– Ты чего? – отчего-то шепотом спросила Юлька.

– А ты чего? – тоже шепотом ответила Лия. – Снова хнычешь? Брось, не принимай к сердцу!

– И вовсе не хнычу! – «И вообще – не твое дело», – хотела добавить она, но сдержалась: в конце концов, от Лии она не видела ничего плохого.

Сиделка покачала головой:

– Ты посмотри на себя – стоит такая красотка и сопли пускает. Старуха, наверное, завидует тебе, потому и срывается.

Юлька заморгала и сама почувствовала, что успокаивается. Если причиной злобного настроения Конецкой было то, что она, Юлька, выглядит теперь в тысячу раз лучше ее, то она согласна терпеть любые издевательства.

– Вот, другое дело! Держи хвост пистолетом, кочерыжка! – Подбодрив ее, Лия кивнула и закрыла за собой дверь.

Спустя пять минут Юлька пришла в гостиную, сохраняя полную невозмутимость, и на лице ее не было и следа слез. Она рассчитывала увидеть там Марту Рудольфовну, но вместо нее в кресле обнаружилась Валентина Захаровна.

– Я вам мешаю убираться? Сейчас уйду, деточка, сейчас уйду. – Старуха засуетилась, попыталась встать, но на этот раз без Лии не преуспела.

– Что вы, сидите! Мне только стол протереть – Марта Рудольфовна говорит, что его пальцами захватали…

Присев на корточки, Юлька принялась оттирать невидимые пятна замшевой тряпочкой. Мурашова облегченно откинулась на спинку кресла, с улыбкой посматривая на нее.

– Чем-то вы, Юленька, похожи на мою дочь, – неожиданно сказала она и, помолчав, призналась с обезоруживающей простотой и искренностью: – Мне приятно на вас смотреть.

– Спасибо, – неловко пробормотала Юлька, вспоминая, что Валентина Захаровна, кажется, в ссоре с дочерью.

– Мы с ней не ссорились, – в унисон ее мыслям добавила Мурашова. – Но у нее своя судьба. Она невероятно занята. У нее такая насыщенная жизнь… У меня в ее возрасте не было и трети того, что есть у моей девочки.

Мурашова вздохнула. Юлька хотела спросить о том, почему ее дочь никогда не заходит к ним, и подыскивала слова, чтобы вопрос вышел деликатным, но тут в комнату, неслышно ступая, вошла Лия.

– Валентина Захаровна, уже поздно, – тихо сказала она. – Пойдемте спать.

Придерживая старушку под руку, Лия помогла ей подняться из продавленного кресла. Сильно хромая, Мурашова дошла до двери и обернулась к Юле. На губах ее играла улыбка, одутловатое лицо казалось помолодевшим.

– Спокойной ночи, Юленька. Я рада, деточка, что вы у нас есть.

Когда закрылась дверь в гостиную, Юлька опустила салфетку, ощутив подобие стыда. «Я рада, что вы у нас есть».

– Ты здесь заснула, голубушка?

Юлька обернулась, вскочила. В дверях стояла Конецкая в роскошном махровом халате – бежевом, длинном, пушистом, с волочащимся по полу подолом.

– Нет, я… я разговаривала с Валентиной Захаровной.

– И что наша Валя? – Марта Рудольфовна зевнула, уселась в то самое кресло, где сидела ее подруга.

– Говорит, я похожа на ее дочь.

Сонливость тут же исчезла из темных глаз Конецкой.

– Очень отдаленно, – медленно произнесла старуха. – И, к счастью для тебя, лишь внешне.

– Почему к счастью? – не смогла скрыть интереса Юлька. – И еще, Марта Рудольфовна: почему дочь Валентины Захаровны к ней не приходит? Она живет в другой стране?

– Она живет в этой стране, – суховато ответила Конецкая. – Более того, в этом самом городе и не так уж далеко отсюда.

– Значит, они поссорились?

– Не совсем. Не уверена, что ты поймешь то, что я скажу… – Она в задумчивости соединила пальцы, на этот раз без единого кольца. – Бывают люди с довольно ограниченной душой. Не плохие и не злые, нет, но вмещающие в себе глубокие чувства лишь к одному человеку – как правило, к самому себе. – Марта Рудольфовна усмехнулась. – На двоих или тем более троих их уже не хватает. Такие люди многим кажутся равнодушными, и отчасти так оно и есть…