Статус: все сложно - читать онлайн книгу. Автор: Полина Рей, Тати Блэк cтр.№ 42

Она лежала на спине, раскинув руки. Неизменные старенькие очки съехали набок, а рот — приоткрылся в удивлении, будто увидела что-то, что поразило её перед тем, как…

Изо рта Макса, помимо воли, вырвалось судорожное рыдание. Он ещё не осознал до конца, что случилось. Мозг — или это было сердце? — блокировал понимание неибежности, но то, что видели глаза, было невозможно игнорировать.

Макс принялся осматриваться, словно рассчитывал на то, что где-то рядом спрятался тот, кто настолько зло подшутил над ним. Но невидящий взгляд натыкался на обыденные вещи, которые сейчас вызывали только боль в душе. Чашка с недопитым кофе на столе, сканворды, пульт от телевизора. Шерстяная старая шаль, наброшенная на спинку стула.

И застывшее время, будто дом вместил в себя какой-то чудовищный вакуум, из которого не было выхода. Где было невозможно сделать вдох и наполнить лёгкие кислородом.

Он не знал, куда ему звонить: в скорую, полицию или куда-то ещё. Просто опустился на пол возле безжизненного тела матери и застонал. По лицу безостановочно катились слёзы, которых он даже не замечал. Вынув сотовый, Макс набрал на нём тот номер, который так отчаянно хотел набрать какой-то час назад. Когда у него ещё не было такого повода позвонить. Когда он собирался сказать совсем не то, что произнёс секундой позже.

Едва брат ответил на вызов, он смог выдавить из себя всего четыре слова:

— Марк, приезжай. Мама умерла.

Всё, что следует за этим, больше похоже на параллельную реальность, в которую Макс попал, повинуясь каким-то идиотским законам вселенной. Получив заверения брата, что Марк вылетит первым же рейсом, испытал ощущение, что ему дали сделать глоток кислорода перед тем, как он вынужден погрузиться с головой в вязкую и тёмную пучину. Несколько звонков, ответы на бездушные вопросы. Он понимал, что это всего лишь работники спецслужб, и они обязаны спрашивать его именно о том, о чём спрашивали, но так хотелось выключить сотовый и послать их всех к чертям собачьим с их требованием рассказать им дурацкие подробности.

Потом параллельная реальность меняет очертания. На смену тем чувствам, что разрывали душу на части, приходит нечто контрастное. Ему становится как будто бы всё равно. Всё происходящее творится словно бы не с ним. Он просто наблюдатель, которому так хочется быть молчаливым, но ни черта не выходит. Его расспрашивают, уточняют детали, дают расписаться то здесь, то там. И всё заканчивается.

Дом пустеет. Теперь он в нём один. Окружённый осиротевшими вещами, вдыхающий запах, который знал с детства. Но один.

Разрывается от потребности остаться, послушать шорохи — которые всегда живут в таких местах, наполненных чьими-то горькими воспоминаниями — и желанием сбежать отсюда и больше никогда не возвращаться. Как уже пытался сбежать несколько дней назад. Пытался, но был вынужден вернуться.

А в голове бьётся всего два вопроса: «Насколько он виноват в том, что у мамы случился сердечный приступ? Насколько виновен в том, что его не было рядом в этот момент?» И снова везде перед глазами — вещи, которые принадлежали ей. И смотреть на них невозможно, да и пелена перед глазами мешает рассмотреть окружающее.

Он всё же находит в себе силы, выходит на промозглый воздух, больше подходящий поздней осени, а не ранней весне. Теперь чувство одиночества настолько огромное, что в душе — будто бы чёрная дыра. И нет ни единого шанса спрятаться от него.

Макс цепляется только за одну мысль, которая придаёт ему сил. Впереди — борьба за кубок, и в нём нуждаются. Есть то место, та семья, которой он нужен. Это — спасительная соломинка, за которую он обязан ухватиться, потому что только она сейчас способна удержать на плаву.

Он и сам не мог объяснить себе, почему вновь вернулся в этот дом. Наверное, не желал расставаться с родившейся вдруг иллюзией, что всё могло быть иначе. С самого начала. С того момента, когда за них с Марком приняли решение, потянувшее за собой такую цепочку событий, которая повлияла на судьбы всех, кто невольно был их участником. Даже Алиса, и та стала заложницей прошлого. Их с Марком прошлого.

Макс горько усмехнулся, толкая дверь в мамину комнату. Почему-то думать о матери в прошедшем времени не получалось. Особенно здесь. И воспоминания об Алисе вернулись тоже. Сколько раз он представлял себе, как знакомит их — маму и свою невесту. И вот теперь у него нет ни одной, ни второй.

Он зашёл в комнату, плотно закрывая за собой дверь. Его снова окутал родной запах, только здесь он был словно бы концентрированнее. Пахло мамиными духами, пылью и какой-то неизбежностью. Он редко бывал здесь, как будто избегал этого места, а сейчас вдруг понял, что находиться в этой комнате именно сейчас — ему необходимо. Впервые за долгие годы он чувствовал себя настолько рядом с матерью. И это ощущение было не призрачнее тех, что рождались в нём, когда она была жива. Неужели для того, чтобы почувствовать всё это, было нужно, чтобы мама умерла?

Макс так и стоял посреди комнаты, заложив руки в карманы джинсов, прикрыв глаза, вдыхая этот пыльно-горький запах, и не зная, что ему делать дальше. Уехать снова? Сколько же он будет вот так сбегать и возвращаться?

Он встрепенулся, выходя из своего странного состояния, и осмотрелся, подолгу задерживаясь глазами на предметах обстановки. Как будто прощаясь с тем, что видел в последний раз в жизни. Его взгляд остановился на серванте, доверху наполненном книгами, потом скользнул по видавшему виду стулу, наверное, ещё советского года выпуска. После — на письменный стол, на котором лежали аккуратной стопкой несколько писем. Ровно, вдоль по правому верхнему краю.

Макс никогда не читал того, что было адресовано не ему, но сейчас испытал какую-то нездоровую потребность прочесть хотя бы одно послание, чтобы понять, чем жила мать, помимо глупых передач по телевизору и разгадывания сканвордов.

Быстро, чтобы не передумать, сделал шаг к столу и взял первое попавшееся письмо. Не глядя на адресата, открыл его и вынул сложенный вдвое листок бумаги. Наверное, он совсем не должен был их находить. Потому что новое знание о жизни матери выглядело злой посмертной шуткой. И всё же, когда пробежал глазами первые строки, не смог заставить себя закончить чтение и выбросить письмо как мусор.

«… я знаю, у тебя своя семья…»

«… я не могу без тебя, Юра… День изо дня я умираю, чтобы утром возродиться вновь и к вечеру вновь медленно угаснуть…»

«… мне не нужно ничего, не нужен никто, пойми… Я без тебя не живу…»

Новый выдох сорвался с губ судорожным всхлипом. Макс быстро запихнул письмо обратно в конверт, посмотрел на адресата. Строчки расплывались перед глазами. Потом схватил следующее письмо, и ещё одно. Она слала их этому незнакомцу, а они всегда возвращались обратно. Он отправлял их ей, так и не удосужившись прочитать?

«… мне не нужен никто…»

О, да. Он понимал, что имела ввиду мама. Мама. Какое родное, тёплое и какое несбыточное для них с Марком слово. В эти мгновения Макс испытал злость. Не только за себя, но и за брата. Матери действительно никто не был нужен — ни сыновья, ни муж. Только какой-то незнакомец, которому она писала свои письма. Горечь нового вдоха осела на губах. Он провёл по ним языком, чувствуя неприятный едкий привкус. И всё равно, даже сейчас, когда понял то, что подспудно знал все эти годы, не смог заставить себя развернуться и выйти.