Изгой. Истерзанные крылья - читать онлайн книгу. Автор: Полина Рей cтр.№ 15

Я знал, что за украденные мгновения счастья, такие мимолётные, но непередаваемо острые, неминуемо придет расплата. Поэтому стоило только Эстель уснуть, нисколько не удивился, когда ощутил, как меня призывает князь.

Перемещение по призыву – далеко не то же самое, что воспользоваться порталом. Это болезненный процесс с зачастую непредвиденными последствиями. Меня сотрясло от колебаний, словно я был водой в сосуде, которую кому-то вздумалось встряхнуть перед тем, как перелить в другой сосуд. Казалось, что тело перемещается из одной реальности в другую по крохотной капле, намеренно мучительно и медленно. И я не мог этому противиться. Клятва, которую я дал Морхиру, позволяла ему управлять мной, как заблагорассудится. Что он и делал.

И так как призывал он меня одного – Эстель подобного испытания просто не вынесла бы – значит, он наверняка был чем-то недоволен. Значит, знал то, что я позволил себе по отношению к женщине, которую он считал своей.

И вот теперь я стоял перед ним на коленях, а князь все туже затягивал на моей шее кожаную удавку, словно ошейник на провинившемся псе.

– Отвечай! – приказал Морхир и натянул её сильнее. Вены у меня на шее вздулись, воздуха становилось все меньше. И чем тяжелее я дышал, тем сильнее в крови бушевала зарождающаяся ярость. Я был опасно близок к тому, чтобы накинуться на того, кого долгое время считал своим благодетелем.

Только понимание, что мне не под силу будет одолеть князя, обладающего магией, которой я не владел, в его же собственном дворце, среди преданных ему слуг, останавливало меня от безумного желания вытрясти душу из того, кто присвоил себе Эстель, словно она была бездушной куклой. Эстель… скоро она окажется здесь. Окажется одна, ничего не зная о том, что Морхир представляет из себя на самом деле. Я мог бы ей помочь. Если только выживу, если найду в себе силы по-прежнему подчиняться этому монстру… тогда…

Мысли путались. Я слышал голос князя, но смысл его слов доходил до меня с трудом. Я скорее догадывался, чем понимал то, о чем он меня спрашивал.

– Повторяю вопрос в последний раз, – говорил Морхир. – Ты касался ее?

Я молчал.

– Я знаю, что касался! – наконец не выдержал он. Тонкая полоска кожи под действием его рук окончательно перекрыла мне воздух. Из горла вырвался хрип, черная гладь глаз стала приобретать кровавый оттенок.

Увидев это, Морхир ослабил давление.

– Кайся, – сказал он уже спокойнее. – Умоляй о прощении, жалкий изгой.

Умолять о прощении? Каяться? За то, о чем я не только не жалел, а, напротив, лелеял в памяти, как самое дорогое воспоминание? Отречься от этого – все равно что вырвать сердце. Я покачал головой.

– Хорошо. – Сквозь расплывающуюся перед глазами картинку я увидел, как Морхир издевательски улыбается. – Отправьте его в Ежовую камеру, – приказал он страже, мгновенно подхватившей меня под руки.

Я сжал зубы. Ежовая камера была одной из самых страшных пыточных княжеского дворца.

В этой подвальной комнате не было твердого пола. Его заменяли острые пики, врытые в землю. Ими было усеяно все пространство помещения. Пол, стены, потолок – ни одного спасительного участка. Меня швырнули внутрь, и я почувствовал, как наконечники входят в тело, разрывая кожу, причиняя невыносимую муку, от которой не было спасения.

Боль, соизмеримую этой, я испытывал только раз в жизни. Когда меня изгнали с родных земель.

– Эй, Киаран! Пойдем посоревнуемся, кто лучше стреляет! Награда – поцелуй Равенны!

Равенна. Первая красавица клана. Темноволосая, высокая, стройная. Редкая обладательница и крыльев, и рук среди женщин-айранитов. Гордая, надменная, чистокровного происхождения. Дочь главного стратега клана – второго по влиянию лица после его главы наварха.

В Равенну были влюблены почти все мужчины, и я не был исключением. Она являлась воплощением идеала женщины-айранита. Возможности побороться за её поцелуй я упустить не мог.

– Готовься глотать слезы поражения! – со смехом крикнул я Исору и слетел вслед за ним к подножью горы.

Странно и удивительно вспоминать сейчас себя тем беззаботным, весёлым юнцом, ещё только готовящимся вступить в настоящую жизнь. Сколь многого я тогда не знал, как наивно верил в собственную неуязвимость.

Шутливо препираясь, мы шли к арене. Округлое строение из светлого песчаника, не покрытое крышей, внутри которого были лишь ряды каменных скамей и само ристалище. Это место предназначалось для проведения собраний, оглашения важных объявлений и, конечно, на ней проходили турниры по боям на земле и в воздухе, стрельбе из лука и метанию кинжалов. Здесь же судили и наказывали тех, кто в чем-либо нарушил строгие правила клана. Картину последнего мы с Исором и застали, когда оказались внутри. Я навсегда запомнил происходившее там в мельчайших подробностях.

Сгорбленная фигурка – по виду, ещё совсем ребенок, стояла на коленях, упершись лбом в землю. Над мальчиком с плетью в руке стоял сам наварх, замахнувшийся для очередного удара. Взметнувшись тонкой змейкой, ремешок хлестнул по уже порядком исполосованной спине и вспорол кожу ребенка. Мальчик не кричал, не просил пощады, лишь приглушённо всхлипывал. И его полная достоинства покорность поражала больше, чем уродливые отметины на его спине.

Я должен был пройти мимо. И не просто должен, а даже обязан. Но не мог. Мужество маленького мальчика и жестокость стоявшего над ним взрослого больно хлестнула меня по сердцу.

– Оставьте его! – вмешался я. – Он получил уже достаточно.

Наварх медленно повернулся ко мне:

– Как ты смеешь вмешиваться… щенок? – Увидев меня, он помрачнел ещё больше. Залитые чернотой глаза сузились.

– Он же ребенок, – сказал я спокойно. – К чему такая жестокость?

– Он нарушил устав, – отчеканил наварх. – И ты тоже.

Я знал это. Перечить наварху, да ещё прилюдно – одно из тягчайших преступлений в клане айранитов, где первый и главный закон гласил: «наварх всегда прав». Но я знал также – что бы ни натворил этот ребенок – расправа была слишком зверской. Я надеялся, что смогу повлиять на судьбу мальчика. Я ошибся.

Наварх колебался всего мгновение, прежде чем поднять руку, призывая двух воинов, и приказать бросить меня в Ледяную пещеру.

Сутки я боролся за жизнь и разум со сводящим с ума холодом. Тот проникал под лёгкую одежду, которая была для него пустяковой преградой, заползал под самую кожу, морозил кровь в жилах. Это было жестокое испытание, но я извлёк из него пользу. И когда меня, покрывшегося инеем, с трудом способного передвигаться, вывели и бросили к ногам наварха, чтобы я раскаялся, я этого не сделал.

Ни тогда, ни сейчас, я не собирался каяться за то, что считал для себя правильным. Я не жалел ни о том, что попытался заступиться за ребёнка, ни о том, что полюбил женщину, которая в меня верила.