Триггер - читать онлайн книгу. Автор: Полина Рей cтр.№ 35

Сразу, как только увидел входящий звонок от тёщи, понял, что наступил какой-нибудь звездец местного масштаба. Мария Дмитриевна никогда не звонила вот так — с бухты-барахты. Обычно выбирала для этого вечернее время, зная, что я как раз возвратился домой. Или же набирала мой номер в честь какого-нибудь праздника, сухо поздравляла и отрубала связь.

Оттого встревоженный голос, что доносится из трубки, мгновенно заставляет похолодеть.

— Илья! Мне только что Катерина звонила, попросила Настю забрать. Сказала, что она у соседки. У вас всё в порядке?

В этот момент меня пронзает совершенно дерьмовым предчувствием. И недостойным подозрением, что Кате просто стало по херу и на меня, и на Настю, и она с лёгкостью оставила ребёнка соседке, а сама свалила.

Нет, это бред. Причём махровый.

— Мария Дмитревна, я сейчас за городом. Вы точно поняли Катю?

— Точно. Я уже еду. Она и тебе попросила позвонить.

Твою мать… Нет такого просто не может быть. Представить, что Катя могла оставить мелкую соседке и свалить куда-то… Ладно, хорошо, ей могло просто понадобиться куда-то смотаться. Но зачем тогда она позвонила тёще и попросила забрать Настю?

— Марь Дмитревна, как приедете и малую увидите, меня наберите, хорошо? А я сейчас попытаюсь Катю вызвонить.

Кладу трубку, чтобы мгновением позже начать судорожно раз за разом тыкать в грёбаный сенсор и слышать на том конце провода только равнодушные гудки. С делом Самойловых приходится завязать. Коротко извиниться, прыгнуть в тачку и ехать обратно в Питер. И всё то время, что лихорадочно жму на педаль газа, прокручивать в голове то, что могло произойти за время моего отсутствия. И на ум приходят только самые херовые предположения.

Наконец, когда до города остаётся примерно полчаса времени на дорогу, на мой сотый звонок отвечает… Персидский. И мне тут же, после нескольких слов, что он произносит в трубку, хочется взять какую-нибудь кувалду и разнести ему голову. Всего на мгновение позволяю себе усомниться в Кате. Может, она и вправду решила вернуться к Вадиму? Но тут же прогоняю от себя эту мысль. Наверняка этот мудак её вынудил сделать что-то, что привело ко всему этому. Отдать Настю соседке, а после — покататься с ним. И я уже готов собственноручно особо кроваво его расчленить.

Что сейчас с Катей? Она напугана? Глупо задавать себе этот вопрос. Конечно же, напугана.

Когда въезжаю в город, мне звонит тёща, которая сообщает, что забрала Настю и они с малой будут ждать меня дома. На заднем фоне слышен бесконечный щебет дочери, она беспрестанно повторяет, что мама обещала вернуться. Сука Персидский… Только за то, что он вынудил Настю снова решить, будто у неё отняли маму, можно стереть его в порошок.

— Илья, Настя сказала, что Катерина с каким-то мужчиной уехала, это правда? — с тревогой в голосе спрашивает Мария Дмитриевна, и мне хочется выругаться. Ну разве сейчас это имеет значение? С кем там она уехала и куда. Главное, чтобы с ней всё было хорошо.

— Я ничего об этом не знаю. Ждите меня дома. Скажите Насте, что мы с мамой скоро будем. И извините, у меня вторая линия.

Вырубаю связь, соврав тёще, что мне звонят, но мгновением позже вижу на экране входящий от Кати. И сердце захлёбывается от нехорошего предчувствия.

И я кричу в трубку, когда понимаю, что сдерживаться больше сил нет. Тут или орать, как потерпевшему, или разорвёт на части изнутри. А потом на смену этому чувству приходит ледяной ужас. Забирается щупальцами под одежду, тянется к сердцу, и даже летний день становится холоднее градусов на тридцать.

То, что говорит Катя… Нет, она не говорит — истерично выкрикивает слова, и они прибивают, словно падающие сверху тяжеленные предметы.

Что если это шок? И она так же уйдёт от меня, как и Таня. Нет, даже думать об этом нельзя. С трудом вырубаю связь, чтобы начать звонить чёртовым спецслужбам и, если понадобится, требовать и угрожать. Пусть тащат свои задницы к месту аварии как можно быстрее. Иначе… Я не знаю, что со мной станет, если произойдёт это самое «иначе».

Инфа об аварии очень быстро возникает во всяких сводках и разных группах, которые буквально пестрят фотографиями. Слава богу, снимки сделаны издалека — в основном, это огромная пробка, которая образовалась на Кольце.

«Количество жертв аварии уточняется».

Эти буквы, словно выжженные на сетчатке, испепеляют изнутри. До места происшествия добраться не удаётся. Потому когда понимаю, что тупо попал в тиски со всех сторон, бросаю тачку прямо на трассе и иду пешком. И всё это время беспрерывно набираю Катю. Хочется материться. Запрокинуть лицо и ругаться на небеса, бога, дьявола или кто там управляет моей жизнью и жизнями моих любимых людей? Спросить, какого хрена всё это происходит? И сколько можно так надо мной измываться?

Когда Катя отвечает слабым голосом, сердце замирает на несколько секунд, после чего несётся вскачь. Она жива, и это главное. Рассказывает коротко, что её уже везут в больницу, но вроде бы никаких серьёзных повреждений нет. И я снова буквально ору в трубку, чтобы не смела отпускать врача, пока он не осмотрит её всю вдоль и поперёк.

Всё. Нужно остановиться и выдохнуть. Иначе происходящее грозит свести меня с ума.

***

— Он жив? Жив ведь?

Эти вопросы задаю бесконечно, пока меня пытаются освободить из покорёженной машины. Я всё ещё пристёгнута наручниками, слева — вырезанный кусок металла. А Вадим — всё с той же железной штукой, торчащей из груди.

— В данный момент жив. Успокойтесь, пожалуйста.

Как я могу успокоиться? Как? На меня уже, словно стая ос, налетают ужасающие мысли. Как бы то ни было, я буду виновата в смерти Персидского, если всё же он не выживет от полученных травм. И меня в тот момент, когда спасатели всё же перекусывают щипцами наручники, совсем не волнует тот факт, что именно Вадим всё это и инициировал.

Когда оказываюсь в карете скорой помощи, тут же попадая к бригаде врачей, накрывает апатией. Наверное, это вполне объяснимо, ибо то, что пережила я, заставило нервную систему работать из последних сил. И сейчас, когда вроде бы можно успокоиться, накатывает ужасающая усталость. И хочется рыдать, а у меня нет на это физической возможности.

Набираю номер Ильи, чтобы сообщить ему, что меня везут в больницу. Он на взводе, и это, наверное, нормально. А мне бы сейчас домой. К нему и Насте. И отказаться ко всем чертям от квартиры и борьбы с Персидским. И чтобы он выжил, и мы больше никогда бы с ним не увиделись. Наверное, я хочу слишком многого…

Меня придирчиво осматривает врач. Берут какие-то бесконечные анализы, от которых уже хочется взвыть и умолять, чтобы от меня отстали. Но я покорно делаю всё, что говорят. А когда врач всё же уходит, сообщив, что зайдёт ко мне утром, ложусь на узкую кровать, поворачиваюсь набок и обхватываю колени руками. Хочется спать. Усталость накатывает отовсюду так внезапно, что через мгновение просто отключаюсь, будто кто-то просто взял и стёр весь внешний мир со всеми его красками, звуками и запахами.